- Освободи меня, - приказал Рэнсом.
- Да. Затем я и пришел. Да, господин.
Крупная голова, скорее широкая, чем высокая, закачалась вверх и вниз, острие ножа перерезало связывающие Рэнсома ремни. Освободившись, тот вынул нож из руки не сопротивляющейся твари и рассек ремни, которыми была привязана к столу девушка. Весила она немного, и он на секунду замер, глядя на ее спокойное лицо.
- Идем, господин, - тянуло его за рукав чудовище. - Бруно знает дорогу. Иди за Бруно.
Потайная лестница вела в длинный, узкий коридор, где царила почти полная темнота.
- Здесь никто не ходит, - сказало существо хриплым голосом. - Нас здесь не найдут.
- Почему ты меня освободил? - спросил Рэнсом.
Мгновение было тихо, потом ужасное создание почти стыдливо ответило:
- Ты хорошо пахнешь. А Бруно не любит доктора Смерть.
Догадки Рэнсома подтвердились.
- Ты был собакой, прежде чем тобой занялся доктор Смерть? - мягко спросил он.
- Да. - На этот раз в голосе существа звучала своего рода гордость. - Сенбернаром. Я видел фотографии.
- Доктор Смерть должен был хорошенько подумать, прежде чем проводить свои подлые эксперименты на таком благородном животном, - вслух заметил Рэнсом. - Собаки легко чувствуют характер человека. Впрочем, плохие люди часто не могут дать истинную оценку своим поступкам.
Неожиданно человек-собака остановился с глухим рычаньем, вынудив остановиться и Рэнсома.
- Ты говоришь, господин, что я могу чувствовать. Так вот, скажу тебе, что Бруно не любит ту женщину, которую доктор Смерть называет Талар с Длинными Глазами.
Ты кладешь книгу переплетом вверх на подушку и выскакиваешь из кровати, дергая ногами в диком танце. Здорово! Чудесно!
Но на сегодня хватит читать. Нужно оставить и на потом. Выключи свет и в роскошной темноте осторожно положи книгу под кровать.
Ты вернешься к ней завтра; тебе хочется, чтобы "завтра" было уже сейчас. Ты лежишь навзничь с руками, заложенными под голову, и одеялом, натянутым до самой шеи, и едва закрываешь глаза, видишь все это перед собой: остров, раскачивающиеся от порыва ветра деревья и замок доктора Смерти, холодной серостью рисующийся на фоне горячего неба.
В доме совершенно тихо, слышны лишь знакомые звуки ветра и океана. Внизу мама разговаривает, видимо, с тетками. Ты погружаешься в сон.
Ты просыпаешься и прислушиваешься! Уже поздно, очень поздно, ты почти забыл, что может быть так поздно. Слушай!
Тишина такая, что звенит в ушах. И все же... все же... Слушай!
На лестнице.
Ты встаешь с постели и берешь фонарь. Не потому, что очень уж смел, а просто не можешь ждать в темноте.
Крутая, узкая лестница за твоими дверями пуста. Широкая площадка на ней - тоже. Ты быстро освещаешь ее и слышишь, как тетя Джулия громко дышит носом, но в этом звуке нет ничего ужасного, ты его знаешь: просто тетя Джулия спит и громко дышит во сне носом.
Ничто не поднимается по ступеням.
Ты возвращаешься в комнату, выключаешь фонарь и ложишься на постель. Когда уже почти спишь, по полу стучат твердые когти, и ты чувствуешь, как спины твоей касается жесткий язык.
- Не бойся, господин, это я, Бруно.
Ты чувствуешь его, теплого собственным теплом и пахнущего своим запахом. Бруно ложится возле твоей кровати.
Утро. В комнате холодно и нет никого, кроме тебя. Ты идешь в ванную, где есть что-то вроде вентилятора, но с расставленными, излучающими тепло проводами, и там одеваешься.
Внизу мама с каким-то куском материи, завязанным вокруг головы, и тетки сидят за столом, на котором стоят кувшины с молоком, кофе и тарелки с большими ломтями жареной ветчины.
Тетя Джулия говорит:
- Привет, Текки! - а мама улыбается тебе. Ты получаешь тарелку с тостом и куском ветчины.
Целый день три женщины убирают и украшают дом - масками из красной и золотой бумаги, которые тетя Джулия вешает на стены, а также крутящимися, меняющими цвет лампочками - а ты стараешься не мешать и лишь приносишь дрова для большого, почти никогда не используемого камина. Появляется Джейсон; видно, что тетки его не любят, но он только помогает, а потом едет на своей машине в город за какими-то вещами, которые забыл купить. На этот раз он не берет тебя с собой. За окном гудит ветер. Тебе разрешают пойти в свою комнату, где совсем тихо, потому что все внизу.
Рэнсом недоверчиво посмотрел на таинственную девушку.
- Ты мне не веришь, - сказала она. То была просто констатация факта, без следа гнева или злости.
- Признаться, в это довольно трудно поверить. - Он пытался выиграть время. - Город, укрытый в джунглях на маленьком островке, более старый, чем все известные нам цивилизации...
- Когда ты выглядел примерно так, как он, - спокойно ответила Талар, указывая на человека-собаку, - Лемурия была королевой этого океана. А сейчас все погибло за исключением этого города. Разве этого не хватит, чтобы удовлетворить само Время?
Бруно дернул Рэнсома за рукав.
- Не ходи, господин! Иногда туда идут звери, от которых отказывается доктор Смерть. Возвращается мало. Это плохое место.
- Видишь? - на полных губах Талар появилась легкая улыбка. - Даже твой невольник подтверждает мои слова. Этот город действительно существует.
- Как далеко отсюда? - коротко спросил Рэнсом.
- Около полдня дороги через джунгли. - Девушка замолчала, словно боясь сказать больше.
- В чем дело?
- Ты поведешь нас против доктора Смерти? Мы хотим очистить этот остров, который является нашим домом.
- Разумеется. Я ненавижу его не меньше твоих людей. А может, и больше.
- Ты поведешь нас, даже если мы тебе не понравимся?
- Если вы меня убедите. Но ты что-то скрываешь.
- В том виде, как ты меня видишь, я могла бы сойти за одну из вас, правда? - Они пробирались сквозь джунгли в обществе неохотно идущего сзади человека-собаки.
- Да, ты права. Мало найдется таких красивых девушек, как ты.
- Именно потому я верховная жрица своих людей. В моих жилах течет чистая, древняя кровь. Но другие... - ее голос перешел на шепот, - другие выглядят не так. Когда дерево достигает преклонного возраста, некоторые его ветви изгибаются самым причудливым образом. Понимаешь?
- Тэкки? Тэкки, ты здесь?
- Угу. - Ты прячешь книгу под свитер.
- Открой же дверь. Маленькие мальчики не должны закрываться одни в комнате. Хочешь увидеть гостей?
Ты открываешь дверь и видишь тетю Мэй в костюме цыганки с длинными волосами, которые вовсе ей не принадлежат, и в маске, закрывающей только глаза.
Перед домом одна за другой останавливаются машины. В дверях мама в нарядном платье из фосфоресцирующей ткани, свободно распахивающемся на груди, но зато плотно закрывающем руки до самых пальцев. Она говорит со всеми по очереди, и ты видишь в глазах ее тот блеск, который бывает, когда она танцует или разговаривает сама с собой, если уверена, что никто этого не слышит.
