– Да какое все это имеет значение? К чему этот допрос? Мы едем или нет?
– Поверьте, для меня ваши ответы имеют значение. Все-таки я бы не советовал вам ездить в Беловодск. По крайней мере на этой неделе.
– А это уж позвольте мне решать самому.
Толстяк пожал плечами и ответил:
– Пожалуйста, можете составить мне компанию. Но я вас предупредил.
– Благодарю за предупреждение.
– Ну, что ж, если вы готовы ехать, не будем задерживаться. Я очень спешу.
– А глядя на вас, такого не скажешь, – с усмешкой заметил полковник.
– Мне требовалась передышка, краткая остановка. Я должен был подумать, собраться с мыслями. В путь.
Они вышли из кафе и направились на автостоянку у привокзальной площади. Усатый открыл дверцу изрядно побитой и помятой «Нивы», имевшей когда-то красный цвет, и сделал приглашающий жест рукой.
– Прошу. Давайте, кстати, познакомимся. Чертогонов Сергей Николаевич. Зовите меня просто Сергей.
– Владимирский Георгий Семенович, – представился полковник.
– Садитесь, Георгий. Не будем терять времени. Едем.
Оба уселись в машину и толстяк погнал свой разбитый временем и дорогами автомобиль к выезду из города.
Всю дорогу Чертогонов нещадно дымил, одна сигарета в его зубах сменялась другой. Долгое время Владимирский старался не обращать внимания на дымовую завесу, но наконец не выдержал.
– Послушайте, Сергей, – обратился он к попутчику. – Вам не кажется, что вы слишком много курите?
– Кажется, – спокойно согласился Чертогонов. – А вы, наверное, не курите совсем?
– Нет.
– Я вот уже раз десять пытался бросить, но больше одного дня без курева не выдерживаю. Силы воли не хватает. Пробовал постепенно бросать, на более легкие сигареты перейти. Все равно не получается.
Владимирского абсолютно не интересовали проблемы случайного попутчика, но сидеть молча было не очень удобно и он попробовал поддержать разговор.
– Закодироваться не пробовали? – спросил полковник.
– Нет. Не верю я в эту чушь. Уж коли курить охота, так и под угрозой расстрела с этой привычкой не расстанешься. Честно говоря, и не уверен, что стоит бросать. Никотин меня только по карману бьет, много денег на эту отраву уходит. А на здоровье, слава богу, жаловаться не приходится. А курю я, между прочим, с девяти лет.
– Скажите, зачем вы едете в Беловодск? – поинтересовался полковник. – Если это не секрет, конечно.
– Не секрет. Я еду туда, чтобы спасти все человечество. Боюсь, кроме меня это сейчас сделать некому.
– Вот как?! – полковник слегка опешил. – Однако должен признаться, что вы не совсем обычный человек.
Чертогонов усмехнулся и спросил:
– Это должно означать – чокнутый?
– Ну, я бы скорее сказал – экстравагантный, – осторожно поправил Владимирский.
– Для военного вы слишком учтивы, – заметил Чертогонов.
– Это комплимент или упрек в неполноценности? – сделал полковник попытку пошутить.
– А это уж расценивайте, как пожелаете.
Некоторое время они ехали молча, потом полковник спросил:
– Вы раньше бывали в Беловодске?
– Нет, ни разу.
– Наверное, там все изменилось. Тридцать лет назад это было просто село. Его и на картах-то не на всех указывали.
– Его и сейчас городом можно назвать с большой натяжкой, – усмехнулся Чертогонов. – Так, захолустный райцентр на пять тысяч жителей. Это официально. В действительности же жителей уже втрое меньше. Все разбежались туда, где поденежней.
– Откуда вы знаете? – удивился полковник.
– Навел справки. Я всегда провожу разведку, прежде чем отправиться куда-либо.
– И как долго нам еще ехать?
– Примерно через полчаса будем в Сомовке. Это небольшая деревушка дворов на двадцать. А оттуда до Беловодска рукой подать.
Снова повисла пауза, которую прервал полковник.
– Все-таки интересно, как это вы собираетесь спасать человечество и почему именно в Беловодске? – полюбопытствовал он. – В чем заключается ваша миссия?
– Потерпите немного. Когда мы приедем, сами все увидите. Если не повезет, вам, может быть, еще и помогать мне придется.
– Благодарю, конечно, за честь и доверие, но я, пожалуй, откажусь, – не без иронии сказал полковник.
Чертогонов внимательно посмотрел на попутчика и улыбнулся.
– Конечно, откажетесь, – произнес он. – Если будет выбор. А если нет?
Владимирский не нашелся, что ответить и предпочел промолчать. Поведение Чертогонова казалось ему все более подозрительным и странным. Полковник уже начал задумываться, не зря ли напросился в попутчики к толстяку? Не лучше ли было остаться на автовокзале и дождаться, наконец, этот проклятый автобус? Надо же было такому случиться, первый раз за тридцать лет собрался в родные края и тут же напасти. Еще неизвестно, что ждет в Беловодске, цел ли старенький домик, завещанный теткой. А тут еще судьба свела с этим непонятным человеком. При других обстоятельствах ни за что не стал бы заводить с ним знакомство, полковник недолюбливал людей такого типа – любопытных, болтливых, считающих, что знают все на свете, а на деле ленивые, зажравшиеся, ничего не умеющие, лишь напускающие на себя значимость. А этот явно из таких, к тому же со странностями в голове. Ну ничего, скоро будут в Беловодске, там расстанутся и вряд ли когда-либо снова встретятся. Можно еще немного потерпеть его общество.
Из задумчивости полковника вывел вопрос Чертогонова:
– Чем думаете заняться в Беловодске?
Владимирский пожал плечами.
– Еще не определился. Там видно будет.
– Вы с вертолетом умеете обращаться? Или только на самолетах летали? – продолжал спрашивать Чертогонов.
– И на тех, и на других, – ответил полковник.
– Тогда не пропадете. В пожарной авиации для вас наверняка местечко найдется. А в горячих точках вы бывали? В боевых условиях?
– Доводилось.
– Стало быть, боевой опыт имеете. Это хорошо.
– Чем хорошо? – не понял Владимирский.
Чертогонов оставил его вопрос без ответа. Указав вперед на дорогу, он сказал:
– Смотрите.
– Что там?
– Это автобус, который вы так ждали. Сдается мне, что вы бы его не дождались.
Действительно, на обочине дороги стоял автобус. Чертогонов подъехал ближе и затормозил. Он извлек откуда-то сбоку полуметровый деревянный кол и вышел из машины. Двигался Чертогонов необычайно стремительно для своей комплекции, он весь странным образом преобразился, с лица исчезло ленивое выражение, взгляд стал жестким и цепким, даже живот как-то втянулся.
Владимирский вышел вслед за ним.
Вместо переднего колеса автобус поддерживал домкрат, само колесо стояло рядом, прислоненное к борту. Не было видно ни одного человека.
