— Остается надеяться, что им не удастся опередить Призрак.
Толфрин бросил на него пристальный взгляд:
— Они ищут тебя?
— Они меня уже три года ищут. Да нет, никакого преступления я не совершил, просто Лорды Галактики пришли к выводу, что я могу знать нечто полезное для них, и пытаются схватить меня.
— А ты в самом деле знаешь нечто полезное для них?
— Знаю кое-что, — кивнул Ринарк, — до чего им докапываться не стоит — ни в своих, ни в моих интересах.
— И об этом тоже пока не намерен рассказывать?
— И об этом, — согласился Ринарк. — Да успокойся ты, стоит нам попасть на Призрак, расскажу обязательно.
Он сфокусировал сверхчувствительное сознание на внешнем пространстве, примыкающем к Границе. Призрака там еще не было, но Ринарк смог ощутить его приближение. Но ощущение это стало ускользать, Ринарка охватила странная слабость.
До чего же оно было не по правилам, неумолимое приближение немыслимой системы! Долго ли Призрак здесь пробудет, можно ли добраться до него за это время? И удастся ли добраться? Знать бы о нем хоть чуть больше!.. Ринарк затеял крупную игру, и никто не поручится за выигрыш...
Он знал одно: что на кону в игре. Знание это легло на него тяжким бременем, ввергло в постоянное напряжение. Большинству людей подобное оказалось бы не по силам.
И по пути к кораблю, глядя на несчастных, что с такой надеждой примчались на Мигаа, он подумал, стоит ли вообще игра свеч, — и сам себя оборвал, прошептав: «Я должен считать, что стоит».
Все встречные явно принадлежали к человеческой расе. Расселившись по всей галактике, человек обнаружил, что лишь он один является высокоразвитой разумной формой жизни. Были и другие живые создания, но лишь Земля породила существо, способное к мысли и творчеству. Большинству людей этот факт казался самоочевидным, но философы, до сих пор не опомнившиеся от изумления, продолжали выдвигать на сей счет одну теорию за другой.
Два года назад Ринарк оставил пост губернатора Граничных Миров — и отставка его вызвала немало разговоров. Визит корабля пришельцев — скорее всего из-за пределов галактики — не был согласован с правителями Федерации, и тем так и не удалось выяснить ничего конкретного. Встречался с пришельцами — и провел с ними много времени — лишь Ринарк.
Никаких объяснений Лордам Галактики он не представил, и те до сих пор разыскивали его, пытаясь убедить вновь вернуться к делу, в котором он проявил столько ответственности и проницательности. Космовидцев немного даже среди телепатов, а Всевидец масштаба Ринарка — величайшая редкость. Из сотен миллиардов населения галактики Всевидцев были считанные единицы, и талант их всегда пользовался спросом. Как правило, они участвовали как пилоты и штурманы в дальних гиперпространственных перелетах, обеспечивая привязку к планете отправления и безошибочно указывая место и время выхода корабля из гиперпространства. Кроме того, они были незаменимы при картографировании галактики и уточнении карт.
Поэтому Лорды Галактики чуть ли не униженно просили Ринарка вернуться на пост губернатора Граничных Миров — даже если он не намеревался сообщить им, кем же были загадочные гости Голунда. Но он отказался и посвятил два года тому, чтобы на основе крупиц информации о Призраке создать особую область знаний. В конце концов они послали за ним ГП, но с помощью Толфрина и Аскийоля ему пока удавалось скрываться, и теперь он хотел только, чтобы ГП не успела добраться на Мигаа до материализации Призрака.
Ринарк оснастил свой ;корабль особым оборудованием и новейшими приборами. А особое оборудование, по его представлениям, включало динамичного, хоть и слегка взбалмошного Аскийоля и легкого на подъем Толфрина. Оба всегда восхищались им и помогли ему в прошлом. Он же, в свою очередь, питал к ним неизменную преданность и знал, что ни с кем бы не мог сработаться лучше, чем с ними.
На космодроме теснились сотни кораблей. Многие из них стояли уже годами, но все находились в постоянной готовности — в ожидании возможного появления Призрака.
Здесь были корабли, простоявшие век и больше; первые их владельцы, неудовлетворенные и разочарованные, ушли из жизни, так и не достигнув цели.
Громадный космолет Ринарка, некогда полицейский патрульный корабль, был куплен им по дешевке (и нелегально), перестроен и переоборудован. В результате подготовка его к старту занимала какие-то секунды, да и вооружен он был весьма солидно, хотя закон запрещал как владение полицейским кораблем, так и установку вооружения на частный корабль. Весь гражданский флот принадлежал Федерации и сдавался в аренду.
Полностью автоматизированный, звездолет не нуждался в экипаже и мог принять на борт три десятка пассажиров. Ринарка с момента посадки осаждали люди, предлагавшие кучу денег за гарантированную доставку на Призрак, но он не желал даже говорить с ними, испытывая мало симпатий к собравшейся на Мигаа публике. Этому сброду впору бы взывать о милосердии не к нему, Ринарку с Границы, а к предусмотрительному и совершенному Кодексу Законов, которым Галактическая Федерация по праву гордилась.
Хотя сам Мигаа был переполнен преступниками всех мастей, они составляли лишь малую часть громадного населения галактики. Уже почти два века, как в галактике воцарился мир. Поначалу его обеспечила жесткая авторитарная власть; в прошлом веке она ослабила хватку и передала бразды правления либеральной администрации, ныне избираемой для служения интересам всей галактики.
Ринарк не испытывал ненависти к преследовавшей его Федерации. Он преданно служил ей, пока не получил некие сведения, которые счел за благо утаить от Лордов Галактики. Несмотря на многократные запросы, он неизменно отказывался передать информацию и, естественно, принимал меры предосторожности, чтобы скрыть свое местонахождение.
Он вгляделся в ослепительно белое небо, будто ожидая, что оттуда на него свалится патруль ГП.
Друзья неторопливо пересекли взлетное поле, подошли к кораблю Ринарка.
Над ним трудились механики. Первая проверка показала, что корабль полностью готов к старту, но Ринарк тем не удовлетворился, и механики вновь принялись за работу. Ринарк и Толфрин вошли на подъемник, доставивший их в сердце корабля — кабину управления.
Толфрин восхищенно разглядывал совершенное оборудование отсека. Опытным глазом ученого он оценивал изобретательность, мастерство, искусство и увлеченность, вложенные в приборы.
Как-то, с год назад, в минуту разговорчивости Ринарк сказал ему: «Взгляни на эти приборы — в них спасение человека. Они воплощают способность разума к преодолению ограничений окружающего мира, способность каждого индивидуума к управлению, на худой конец, хотя бы собственной судьбой...»
