— А, не обращай внимания, — поспешила утешить меня Кеми, выпутывая инсектоида из юбки. — Ему, наверное, тоже сегодня настроение испортили.
Но я всё-таки дала себе слово завтра объясниться с Микаэлем и выяснить, что с ним такое случилось. Наш станционный доктор был одним из немногих, с кем мне было приятно общаться. Однако настроение развлекаться утеряно безвозвратно, как и компания. Кеми сейчас разлучить с попавшей в её руки тварюшкой было нереально. Это я успела твёрдо усвоить ещё с тех времён, когда ходила на курсы по ксенофизиологии вместе с будущими профессиональными ксенозоологами. Разве что отправиться вместе с ней в станционный зоопарк водворять пришельца на новое место жительства. Но это развлечение строго на любителя. Если кто не понял, я таким любителем не являюсь.
Из распахнувшейся двери закусочной донеслись голоса, но прежде чем их источники появились на улице, мы с Кеми рванули из освещённого круга. Причём, что характерно, она — в сторону остановки монорельса, скорее отвозить своё сокровище, я — в ближайшие кусты, восстанавливать порядок в одежде. И смогла в полной мере вновь ощутить себя подростком, застуканным строгими родителями за чем-то запретным. А потом, когда в отдалении смолкло даже эхо чужих голосов, решила, что раз уж я всё равно здесь, можно и прогуляться до соседней ветки монорельса по лесопарку. Ночь, тепло, опавшая хвоя шуршит под ногами, в просвете между деревьями чётко прорисовываются Микины длинные уши. Привалившись одним плечом к сосне, тот пялится куда-то в сторону темнеющего купола.
— Не меня ждёшь? — друг там или не друг, а при личном разговоре всё равно всегда начинаю кокетничать. Просто так. Для придания остроты ощущениям.
— А что если тебя? — ответил он в предложенном ключе.
— Значит, проводишь до монорельса. Кстати, что это за мрачные глупости ты тут начинал вещать?
— А, извини. На душе пакостно было, вот и захотелось кому-нибудь ещё настроение испортить. А это действительно глупости?
— Что бы ты там себе не придумал, а мы с Кеми инсектоида отловили. И рассматривали его. И вообще я мальчиков люблю.
— Юные натуралистки, — он покачал головой. — Тогда, давай завтра вместе поужинаем?
Э? А не переборщила ли я с кокетством? Нет, он конечно милый, все представители геноформы «банни» такие, а этого конкретного ещё и постоянно потискать хочется, как большую плюшевую игрушку. Но на Мужчину Моей Мечты он явно не тянет. А, ладно. Всегда можно сделать вид, что этот ужин — просто дружеские посиделки. И я согласилась.
Утро началось с постепенно нарастающего шума дождя и нежного голубиного курлыканья, именно такое сочетание звуков я подобрала себе для приятного пробуждения. Пока это срабатывало: если меня не будили в экстренном порядке за какой-нибудь надобностью, просыпаться удавалось в хорошем настроении.
— Чаю? — глубоким бархатным голосом предложил Домовой — искин, заведующий всей техникой в моём доме. Хорошая система, самообучающаяся. Знает, когда нужно предложить хозяйке чашку чая, а когда крохотную пептидную таблеточку с бодрящим действием.
— Да. Зелёного. Маленькую чашку.
И утопала в крохотный гигиенический отсек — умываться. Маленький-то он маленький (в жилом помещении площадью всего в семь квадратных метров он другим быть и не может), зато свой, хотя некоторые и отказывались от душа в пользу расширения гостевого пространства, я — не из таких. Поплескав на лицо холодной водой, я услышала, как звякнуло окошко доставки — прибыл мой чай в расписной фарфоровой чашечке размером с напёрсток. Чай — со станционной кухни, чашка — моя собственная. Могут же у меня быть маленькие слабости? А вот завтракать в своей комнатушке я никогда не любила. Терпеть не могу разнообразные крошки в своём личном пространстве, это так негигиенично!
— Тебе пришла открытка. Прочитать? — вмешался в мои рассуждения Домовой.
— От кого?
— Не подписано.
— Давай.
— «С Добрым утром, моя Прекрасная Киска».
На настенном экране появилось изображение букета красно-жёлтых, сочных, мясистых роз. Ужас. Пошлятина. Что картинка, что подпись. Неужели это Мика сподобился? Кроме него вроде больше некому.
— Сохрани, — нужно быть снисходительной. Чувство прекрасного в коде мастерами-генетиками не прописывается.
Выцедила последние и самые вкусные капли горьковатого настоя и со вздохом принялась собираться на работу. Притворно-тяжким, потому что я её всё-таки люблю, но так приятно иногда состроить перед самой собой великую мученицу, жертвующую покоем ради выполнения долга.
— Костюм. Деловой и элегантный.
Ту же команду я могла бы набрать на дверце плательного шкафа, но люблю общаться с системой в голосовом режиме. Домовой предложил на выбор несколько вариантов, которые я сама сочла бы деловыми. Я же говорю: хорошая система, у которой не уходит слишком много времени на изучение хозяйских вкусов. Выбрала тёмно-синий брючный костюм. Юбки я почти не ношу — в длинных неудобно, а короткие выглядят слишком фривольно (опять же этот проклятущий хвост!) для девушки, желающей выглядеть серьёзным специалистом. Так, стоп, я же на свидание после работы собиралась. Значит, повесим на шею под рубашку вот эту симпатичную бирюльку, а вместо строгой плотной юбочки, поверх брюк завяжем более легкомысленную — тёмно-синюю и плотную у пояса, к концу переходящую в светло-голубой и полупрозрачный. Глянула на себя в зеркало. Красота? Красота! Распушившийся и задравшийся трубой хвост пришлось возвращать в нейтральное положение усилием воли. Предатель и доносчик! Никогда не даёт толком скрыть настроение. Но я тебя всё равно люблю! Поймала и чмокнула его в пушистый кончик. Вот так-то лучше.
Высунулась в коридор — и чуть не заскочила обратно. Такой движухи я не припомню. Даже, кажется, ковровая зелень, сплошь покрывающая стены отпрянула, поджав листочки. Чего это они все? Влилась в общий поток, прислушиваясь к обрывкам разговора.
— … солеранская комиссия… засор… проверка воздуховодов… генератор поля вчера на три такта сбивался…
А, понятно. Намечается очередная инспекция конструкторов пересадочной станции, с проверкой правильности её эксплуатации и наши бегают по потолку, наводя везде глянец. Такая уже была лет десять назад. Ничего страшного. Нормальный дурдом.
Нормальный-то нормальный, но пока я добралась до кабинета мне трижды (трижды!) чуть не прищемили хвост. А в самом кабинете, который я делила с остальными тремя ксенологами, как апофеоз неудачного начала рабочего дня, обнаружилась Лорра. Начальство, справедливо рассудив, что раз мы работаем в четыре смены и друг с другом почти не пересекаемся, решило, что и кабинета нам хватит одного на всех. Обычно так и бывало, но только не тогда, когда из угла в угол, звеня отполированными копытцами бегает коллега, у которой опять возникли трудности с составлением отчёта. Ну да, а от кого ещё ей ждать помощи? Ксан и сам не семи пядей во лбу, да к тому же считает, что область знаний ему досталась настолько необъятная, что совершенствоваться в ней совершенно не имеет смысла. Наш мэтр, Мийрон, нелюдим и необщителен, а свою работу выполняет настолько тщательно, что неприятные происшествия избегают случаться в его дежурство. Да к тому же на всяких там вертихвосток (и в прямом и в переносном смысле) смотрит крайне неодобрительно. Остаюсь только я. Я люблю свою профессию и, как правило, не отказываюсь покопаться в интересных случаях. То, что это случай не тот, Лорра поняла сразу же, стоило ей только глянуть на мою недовольную физиономию.
