— Вы полагаете. Что из-за жвачки кто-то рискнет пригрозить войной?! — не сдержавшись, изумленно вскричал Зотик.
— Вы опять?!. — в м-ре М. вновь активизировался взрыватель.
Движением ковбоя, выхватывающего кольт, он выдернул откуда-то из-под пиджака плоскую золотую коробочку, с мелодичным звоном открыл ее, дрожащими от возмущения пальцами извлек из ячейки нежно-розовый кирпичик, сунул его в рот, и с неподражаемо благоговейным видом принялся жевать. Сейчас же комната наполнилась благоуханием цветов райского сада.
Именно — райского! Писатели любят писать о благоухании тропических цветов, но у Зотика на это давно сформировался свой взгляд. За свою бытность вольным астронавтом он успел побывать в тропических лесах многих планет, и везде, с изумительным постоянством, его преследовала вонь тухлых яиц. Даже на Венере. А ведь там Человечество хотело воплотить свою мечту о райском саде.
После первой космической колониальной войны Человечество так напугалось колоссальных жертв "Звездного огня", в котором гибли эскадры и мятежные планеты, что на всепланетной мирной конференции порешило заключить вечный мир, а военные корабли использовать для реконструкции Венеры. Гигантские супердредноуты несколько лет таскали к Венере астероиды, свалили на нее несколько ледяных спутников Сатурна. Этой своей возней чуть не столкнули с орбит Меркурий, Землю и Марс. Орбита Венеры моталась от меркурианской до земной, потом еле откорректировали. Но вместо райского сада на Венере образовались жуткие джунгли, населенные невероятными и страшно опасными зверями; и не подумаешь, что их предками были безобидные земные животные. А после Первой колониальной войны последовали Вторая, и Третья, и Четвертая…
М-р М. жевал. Благоухание прошло через все возможные спектры сочетания ароматов. М-р М. выдул изо рта пузырь и, со свистом набирая носом воздух, принялся надувать его. Зотик с крепнущим уважением наблюдал. Вот радужный пузырь скрыл всего м-ра М., в комнате сгустилось грозное предощущение катастрофы, повеяло грозовой свежестью… Сверкнула молния!.. Ба-бах-х!!!
— Вот что такое "Бубль-Гум и внуки", — еле переводя дыхание, проговорил м-р М.
— Да-а… — только и нашелся, что возразить Зотик.
— Ага! Жуете большой Бубль-Гум! — влетел в комнату полный слез крик. — А я как бы и не при чем?!
Вслед за криком в комнату вбежал закопченный, чумазый, белобрысый мальчишка лет тринадцати.
— Ну что ты!.. Как можно?!. Мы только чуть-чуть попробовали… — лицо м-ра М. расплылось, как блин на сковородке, и стало похожим на "Дядюшку бублика", нарисованного на вывеске булочной. — Вот, это тебе, — он вытащил еще одну золотую коробочку, со сверкающей картинкой, нарисованной алмазной пылью на крышке.
Мальчишка, нисколько не смущаясь, завладел коробочкой, и, забыв поблагодарить, направился к двери.
Усилием воли, обретя дар речи, Зотик прошептал:
— Это же целое состояние…
— Не волнуйтесь, — ласково глядя вслед мальчишке, промурлыкал м-р М. — Это в счет вашего будущего гонорара…
Чтобы не выразиться на старинном русском языке от неожиданности, Зотик крикнул вслед мальчишке на интерлинге:
— Ареф, надеюсь, ты не очень пострадал от взрыва?
— Я успел укрыться в коконе, — недовольным тоном, обернувшись в дверях, ответил по-русски мальчишка и исчез.
— Прелестный мальчуган, — благосклонно покивал Зотику м-р М. — Для нас это было немаловажным фактором, что вы так трогательно заботитесь о своем малолетнем родственнике.
— Да-да, его мать незадолго до смерти попросила присмотреть за ним. В Восточной федерации оставлять мне его не хотелось на правах бедного родственника, и в пансион, или закрытую школу отдавать тоже не хотелось — там ведь готовят одних снобов и конформистов, да и вообще, людей, мало приспособленных для самостоятельной жизни, — рассеянно проговорил Зотик.
— Это ваш братишка или племянник? — вежливо осведомился м-р М.
— Дядя, — коротко обронил Зотик, напряженно размышляя о том, не потребовать ли обратно контракт.
Подписав сгоряча бумагу, теперь, слегка поразмыслив, Зотик понял, что запросто может оказаться зернышком между двумя жерновами — Восточной и Западной федерациями. Эти жернова не сдвигаются только потому, что в них, извольте видеть, гуманизм на высшем уровне, и незыблемы права человека. У человека, видите ли, должно быть законное право даже на то, чтобы быть преступником, и жить по законам преступного мира. Их законники когда-то пришли к выводу, что право на жизнь и свободу имеют и те люди, что поссорились с Законами обеих федераций. Если им, федерациям то есть, надоест корчить из себя гуманистов и терпеть все безобразия, что творят пираты, кстати, на территориях федераций и того же Южно-Азиатского союза, они просто сдвинутся…
— Разве так бывает?! — изумился м-р М. — Ведь давно уже никто не летает на субсветовых скоростях…
"К тому же, — продолжал размышлять Зотик, — быть пиратом — одно, а шарить в Нейтральной зоне, будучи сыщиком, со-овсем другое дело! Но Ареф, чертов сорванец, смылся, унося в зубах добычу, и наверняка уже ополовинил коробочку, сидя с дружками на своей половине сарая, которая служит ему мастерской. Все, обратной дороги нет…" — обречено вздохнул Зотик.
Увидев вопросительный взгляд голубых глаз, переспросил:
— Что вы сказали? Ах, про субсветовые скорости… При чем здесь это? Просто, его мамочка, а моя бабушка, обладала уникальным здоровьем, неизбывной жаждой жизни, и тягой к романтическим и опасным приключениям. Она вбила себе в голову идею, что непременно должна увидеться со мной и кинулась разыскивать меня в Нейтральной зоне. По пути влюбилась в вольного астронавта… Или в нее влюбилось человек пять… Короче говоря, во время перестрелки в нее попал шальной разряд бластера. Перед смертью она поручила мне своего сына, а моего дядюшку. Ее волю передал мне один из оставшихся в живых возлюбленных, или влюбленных, а потом и он куда-то исчез… — Зотик на ходу сочинил, на его взгляд, достаточно правдоподобную историю, лишь бы она не выглядела банальной.
На самом деле он никак не мог объяснить себе, каким образом его, весьма аристократичная бабушка, попала в сомнительную компанию вольных астронавтов, которые от пиратов отличались только тем, что вызывали на дуэль всех, кто отваживался назвать их пиратами. Ареф тоже толком объяснить не мог. Говорил, что бабушка среди ночи погрузила его вместе с гирей на шлюпку, потом они пересели на корабль, куда-то долго летели, потом началось что-то невообразимое. Это невообразимое Ареф пересидел в спасательной капсуле, так что толком ничего не видел.
