Олесь Бердник - За волшебным цветком

— Не смей больше нырять! Я с тебя теперь глаз не спущу! Ух! Аж дух захватило от страха!..

Поблагодарив деда за перевоз, баба Оришка схватила в левую руку одежду, правой Васю и, не дав ему даже одеться, направилась мимо села к лесу, который темно-синей стеной вставал на горизонте.

Машина приехала в Синявки ночью. Полусонного Сеню внесли в лесную сторожку и уложили спать. Отец поцеловал его в щеку, — последнее, что он помнил, — а потом в голове начали плестись разноцветные паутины снов…

Проснулся Сеня от солнечного луча, скользнувшего по узенькой ставне прямо на лицо. В светло-желтой полосе плавали пылинки, сверкая, будто звездочки. За оконным стеклом в бледно-голубом небе качались вершины дубов…

Сене показалось, что он еще спит, что из надоевшей обстановки киевской квартиры он переселился в новый сказочный мир. Где же это он? А, вспомнил! Это же отец вчера привез его к деду Лёве!

Сеня оглядел комнату. В углу хмурил брови с портрета Шевченко, там же стоял стол — большой, дубовый, а на нем — что-то накрытое грубым полотенцем, видимо, хлеб… Почти треть комнаты занимала большая печь. На стене ружье с двумя стволами, патронташ. Сеня лежал на длинной деревянной кушетке; прямо над головой висела палка на двух веревках, на ней была повешена разная одежда.

Дальше Сеня не стал рассматривать. Он быстро вскочил с дивана и выбежал в дверь на крыльцо.

Над самой землей, по лесу стлался голубой туман, оседая мелкими росинками на траве. Росинки переливались синими, зелеными, красными искрами, и казалось, что кто-то щедро рассыпал по поляне драгоценные камни. Сеня зачарованно смотрел вокруг. Ему казалось, что дубы и сосны бредут, словно живые, по колено в тумане и, радостно кивая пышными головами, улыбаются веселому утреннему солнцу.

Справа, на утесе, лес обрывался. В просветах между деревьями виднелись необъятные зеленые луга, синяя лента Днепра и горы в тумане.

Посреди двора, под огромной сосной, сидела бабушка и, быстро перебирая спицами, что-то вязала. Вот она увидела Сеню, подняла на лоб большие очки и басом сказала:

— А, иди-ка сюда!..

Сеня подошел, с любопытством разглядывая ее морщинистое лицо.

— Как спалось?

— Хорошо, бабушка! А это вы и есть моя баба?..

— Вот же я и есть!

— Баба Оришка?

— Ага!

— А где дед Лёва?

— Пошел в лес дед Лёва. Некогда было и увидеть вас, сорванцов…

— Кого это нас? — удивился Сеня.

— И еще один тут приехал, твой брат…

— Какой? У меня брата нет!..

— Двоюродный, — назидательно сказала баба. — Вася!.. Разве не знаешь?.. Только ты с него пример не бери. Он разбойник! Иди в дом, на столе возьми хлеб и молоко, поешь… Здесь тебе не Киев, будешь есть по-простому…

— А я не хочу!..

— Иди, иди, говорю тебе. Надо еще Васю позвать!..

— А где он? — поинтересовался Сеня.

— Где-то бегает уже, — сердито заворчала баба. — Только что был здесь…

Повернувшись к лесу, она сложила ладони рупором и громко крикнула.

— Вася! Ва-а-ася!

Между деревьями прокатилось эхо. За домом залаяла собака. Затем на заборе появился парень — высокий, жилистый, со смешным пепельным вихром на голове и дерзкими синими глазами. Он спрыгнул прямо в папоротник, буйно разросшийся под забором, и подбежал к бабушке.

— И что мне с тобой делать? — забеспокоилась она. — Тебе ворот нет, что ты прыгаешь, как кот, через забор?

— Так интереснее, ба! — засмеялся Вася и удивленно спросил: — А это кто — Сеня?..

— Сеня! — солидно отозвался тот, протягивая руку.

Вася пожал его руку, потом критически осмотрел с головы до ног толстенькую фигуру брата.

— А чего ты такой жирный?..

— Не знаю. Мама говорит, что у меня сердце больное, — обиделся Сеня, надув губы.

Баба Оришка погрозила Васе пальцем.

— Ну-ну! Не обижай брата! Не успели познакомиться, а уже ссоритесь! Идите, завтракайте!

Вася миролюбиво похлопал Сеню по плечу, прищурив веселые глаза.

— Не буду! Не дуйся!.. Пошли…

Ребята вместе побежали к дому. На столе, под полотенцем они нашли белый хлеб и две большие кружки молока. Молоко было густое и ароматное.

— Такого в Киеве нет, — смачно облизываясь, сказал Сеня.

В окне показалось лицо бабы.

— И не смейте бегать на речку и в лес, разбойники! — крикнула она. — А то я с вами нянчиться не буду — сразу отправлю назад!

Вася подмигнул брату.

— Если ее слушать, то и из дома не выйдешь.

Затем, наклонившись к Сениному уху, прошептал:

— Ты любишь приключения?

— Люблю! Я много книжек читал о приключениях!..

— Не в книгах, а чтобы самому! — пояснил Вася.

— Сам я не умею! Хотел бы, но какие в Киеве приключения…

— То же и у меня! А здесь все будет иначе!

Потом взгляд Васи снова стал критическим.

— Ты физкультурой занимался?

— Нет, — признался Сеня. — Я же сердцем больной! Мама не разрешает…

— Так какой же из тебя путешественник получится? — удивился Вася. — Вот подожди, я тебя на ноги поставлю! Плюнь на сердце, лучше будет!

— Правда? — обрадовался Сеня…

— Честное слово! А ты рыбу ловить умеешь?

— Нет! Мы на базаре покупаем!

— На базаре? — захохотал Вася, — А сам ее ловил? Руками ловил?

— Руками? — Сеня вытаращил глаза.

— Руками… Без ничего! Не веришь? Я тебе покажу. Хочешь сейчас, пойдем!

— А баба? — испуганно оглянулся Сеня.

— Она не узнает. Да разве мы маленькие, чтобы сидеть возле дома! Пошли!..

Ребята вышли в сени, выглянули на улицу. Баба сидела на том же месте под сосной и вязала, напевая под нос какую-то песенку. Надо было проскочить так, чтобы она не заметила.

Вдруг Вася удивленно прислушался. Из противоположных дверей, которые вели в кладовку, послышалось чириканье птиц. Брови Сени удивленно поползли вверх, большие серые глаза стали еще больше.

— Воробьи! Как они попали туда? Надо сказать бабе…

— Цыц! — зашипел Вася. — Не надо! А то она нас не пустит на реку…

Чириканье воробьев стихло. За дверью что-то зашелестело, будто пролетела большая птица. Потом важно каркнула ворона.

— Ворона! — аж присел от неожиданности Вася. — Воробьи и ворона вместе? Ничего не понимаю!

— Может, баба приручает птиц? — спросил Сеня. — Давай посмотрим в окошко. Я видел — там есть окно наверху… Снаружи!..

— Нет! — возразил Вася. — Видишь, баба собирается идти сюда? Лучше мы потом посмотрим. А теперь, пока баба не увидела, айда на реку.

— Айда! — согласился Сеня.