Живя на Марсе, он все более симпатизировал марсианам. Их неторопливость и размеренность в делах, их умиротворяющая философия действовали успокаивающе на его нервы, явились противоядием от тревожного состояния. Вскоре он понял, что его сородичи были неправы, обвиняя аборигенов в лени и нерадивости. Было огромное различие в мировоззрении землян и марсиан, порожденные отличием в образе жизни, во взглядах на окружающее, которые были абсолютно непохожи. Земляне сами были лентяями, не потрудившимися проникнуть во внутренний мир обитателей планеты, на которую попали. Берт очень хорошо умел ладить с ними и удачно обменивал свои поделки и помощь по хозяйству на продукты, которые выращивали и производили марсиане.
Заходя в колонию для ремонта катера и заполнения бака горючим, он никогда там не задерживался. Но в последнее время какое-то смутное беспокойство и недовольство не покидало его даже во время скитаний.
Наконец Берт совершенно запутался в своих воспоминаниях и размышлениях. Аника закончила свой рассказ, выпрямилась и оглянулась в сторону полей.
- Вот они и идут, - сказала она.
Он очнулся, тряхнул головой и посмотрел по направлению ее взгляда.
Впереди шли мужчины. Они были совершенно поглощены разговором и не смотрели по сторонам. По земным меркам они были худы и почти истощены, но Берт давно научился делать поправку на марсианские стандарты и находил их не только нормальными, а и прекрасно сложенными. За ними показались женщины. У Гуики на руках был самый маленький из троих детей, двоих постарше держала за руки ее сестра. Они весело хохотали друг над другом, шалили и прятались в полах ее юбки. Гуике можно было дать лет двадцать пять, сестре ее Зейле - года на четыре меньше. Так же, как их мать, они носили сотканные из грубой яркой ткани стоящие колом юбки, темные волосы, как и у нее, были подняты в высокие пучки и заколоты блестящими шпильками. Они двигались ритмично и с достоинством. Зейла стала неузнаваемой. Когда он приплывал сюда два последних раза, она куда-то уезжала, и теперь, увидев ее, он почувствовал внезапное смятение.
Заметив гостя, Тенек поспешил ему навстречу. Всем своим видом юноша выражал доброжелательность и радушие. Остальные тоже шумно приветствовали землянина, окружили его и наперебой делились впечатлениями, заботами и радостями.
Аника собрала муку и скрылась за каменными стенами развалин. Там, на их кухне, она должна была приготовить еду. Молодежь продолжала смеяться и болтать с Бергом, от души радуясь его появлению.
Во время трапезы Тенек как старший наследник завел разговор обо всяких неисправностях в хозяйстве. За время отсутствия Берта износилось и поломалось много всяких вещей и приспособлений. Поломки его не очень волновали - он был неплохим техником. Он мог минут за пять установить причину неисправности и найти способ ее устранения. Но мало кто задумался о том, сколько труда, поисков и раздумий стояло за этой внешней легкостью и быстротой. Мастерство требует постоянного оттачивания, ни дня покоя, каждую минуту - вперед, к новым рубежам. Тем не менее успех в познании мира необычной механики ждал его не всегда. Удивительные, немеханические детали их устройств до сих пор приводили его в изумление. На Земле не было необходимости создавать нечто подобное, да и не получилось бы. Но современные марсиане не сами сотворили все это. В настоящее время обитатели Марса не создавали ничего нового, пользуясь готовым. Это было совершенно не свойственно землянам. Как же уйти из мира, не оставив после себя цивилизации, продвинутой поколением хотя бы на шаг вперед. Когда-то здесь обитали легендарные Могучие. Они изменили облик планеты, построили каналы, города и сооружения, ныне разваливающиеся и приходящие в негодность. Вдруг Могучие исчезли, сошли в небытие. Это было сотни, а может, тысячи лет назад. Тогда некому и не с кем стало соперничать и бороться. Возможно, из-за этого не было смысла развивать механику, что потом вошло в традицию. По некоторым признакам он догадался, что существовал некий запрет на механические изделия. Марсиане поклонялись Могучим. Берту было очень интересно узнать, что они собою представляли, но никто из современников не мог сказать ничего определенного.
После обеда Берт вышел наружу, чтобы развести небольшой горн для починки посуды. Хозяева вынесли ему сковороды, которые прохудились, и ковши без ручек, а сами ушли по делам. Только дети остались поглядеть на диковинные инструменты. Они сидели на земле и перебирали маленькие разноцветные камешки. Дети весело болтали с ним, пока он работал. Им все было интересно: почему он не похож на Тенека или на кого из местных, почему он носил такие брюки и куртку, для чего ему борода. Вдруг Берт начал рассказывать им о Земле, о ее огромных лесах и зеленых холмах, о белых облаках, которые плыли в летнем, сверкающем голубизной небе, о зеленых волнах с белыми гребнями, о горных потоках и водопадах, о странах, где.не было пустынь, о весенних цветах, о старых городах и маленьких деревеньках. Ребятишки не могли представить и половины того, о чем он говорил, а верили еще меньше, но они продолжали слушать, завороженные его необычно возбужденным состоянием. Он все рассказывал и рассказывал, забыв об их присутствии... Пришла Аника и отослала детей к матери. Она пристально посмотрела на него и села рядом, когда дети ушли.
Солнце садилось, в прозрачном воздухе чувствовалась прохлада. Казалось, Аника ее не замечала.
- Одному жить нехорошо, землянин, - промолвила она. - Пока ты молод, а вокруг есть, что посмотреть, то можно и одному. Но, когда стареешь, одному жить нельзя.
Берт ухмыльнулся, но не поднял головы от металлической кружки, которую чинил.
- Это мое дело. Я знаю, как мне жить, - сказал он ей.
Она посмотрел вдаль, за медные колокольчики, и дальше, за спокойную гладь воды.
- Когда Гуика и Зейла были детьми, ты им тоже рассказывал о Земле. Но тогда ты говорил совсем не то, что сегодня. В те дни ты вспоминал об огромных шумных городах, где жили миллионы людей, о гигантских кораблях, которые в темноте, освещенные тысячами огней, казались дворцами, о машинах, двигавшихся по дорогам на невероятных скоростях, и таких, которые летали по воздуху еще быстрее. О голосах, которые раздавались по всей Земле, и еще о всяких удивительных вещах. Тогда ты даже пел своим странным резким земным голосом, а девчонки хохотали до упаду. Но сегодня впервые ты рассказывал что-то иное.
- Мало ли что я еще знаю. Не повторять же каждый раз одно и то же.
- Сегодня ты говорил о том, что значит для тебя гораздо больше. Должно быть, это действительно что-то совершенно необыкновенное, - заключила она.
