Надо же, - подумал он, - квартал называется. - Жарко, а воды с собою нет. Ладно, разберемся.
Больше часа он шел до ближайшей рощи. Дорога огибала рощу, уходила дальше, теряясь в траве. Он остановился, увидев небольшой шест с дощечкой, подошел. На дощечке красной краской неровно было написано: "Территория Пороховницына. Частная собственность. Вход воспрещен. Стреляю без предупреждения." Он вытащил пистолет, миновал шест.
Роща казалась непроходимой. В невероятно тугую сеть сплетены кусты, ветви берез, упавшие трухлявые стволы. Нет, вон виднеется тропинка. Под ногами хрустели сухие ветки. Дождя не было давно, чиркни спичкой, и роща вспыхнет как облитая бензином, и пойдет полыхать, и сгорит за полчаса... Гоша остановился, подумал, сунул пистолет в карман, достал платок, жалко что не белый, с голубыми полосками, поднял над головой, двинулся дальше, вошел в рощу. На него набросились голодные, ошалелые комары. Гоша сделал двадцать шагов...
- Стой! - сказал за спиной мужской голос, и Гоша замер, услышав клацанье затвора. - Кто такой?
- Из Города, - глухо ответил Гоша.
- Понятно. Повернитесь. Медленно.
Гоша повернулся, увидел перед собой мужчину с небольшой бородкой,в косоворотке, галифе, хромовых сапогах. В руках мужчина держал двустволку со взведенными курками.
- Оружие есть?
- Есть.
- О! Положите на землю.
Гоша вытащил из карманов пистолеты, сложил, отошел на три шага назад.
- Еще, - приказал мужчина.
Гоша отступил дальше. Мужчина подошел, не спуская с Гоши двустволки, поднял пистолеты, сложил в карманы галифе. Приказал:
- Вперед.
Гоша покорно пошел вперед, по еле приметной тропинке. Идти пришлось недолго. Вскоре открылась небольшая поляна с избушкой из толстых бревен, с узкими окнами, высоким коньком и резным крыльцом. Перед избушкой стоял вкопанный в землю грубо сколоченный стол со скамьей, валялось несколько чурбаков. За избушкой угадывался большой дощатый почерневший сарай.
- Присаживайтесь, - сказал мужчина, садясь на скамью. Ружье он положил на стол.
Гоша устроился на чурбаке.
- Так вы из Города?
- Да.
- А зачем?
- Да есть у меня тут одно дело.
- Какое дело?
- А вы, собственно, кто?
- Хм. Вопросы полагается задавать мне. Ну да ладно. Моя фамилия - Пороховницын. Я здесь живу. Так какое у вас здесь дело?
- Девушку я ищу. Ариной зовут. Не встречали?
- Арина? - Пороховницын задумался. - Встречал.
- Ну!? - Гоша подался вперед. - Когда?
- Давненько. Около года назад.
- Послушайте, - Гоша старался говорить убедительно. - Я ничего плохого против вас не замышлял. Просто шел себе и шел. Дорога от Города к вам ведет.
- А оружие зачем?
- Как же? На всякий случай.
- Понятно.
- Я ищу Арину. Где она?
- Не знаю. Она была у меня. Переночевала и отправилась дальше. Очень хорошая девушка. Положительная.
Гоша покивал, дескать, в самом деле, положительная.
- Я дал ей кое-что на дорогу. Одета она была больно не по-здешнему. Плащ дал, продукты. Ботинки. Они ей великоваты оказались, ну да не в туфельках же ей по полям ходить. - Он помолчал. - Ладно. На придурка вы не похожи...
- Спасибо.
- Что? Хм. Извините. Придурками я называю... словом, сами увидите. К вам это не отностися. Есть хотите?
- Пить хочу.
- Там, за домом - колодец.
Гоша встал, обошел дом, увидел приземистый сруб с воротом, отправил в колодец ведро, напился студеной воды, вернулся. Пороховницын сидел, опустив голову. Внезапно в доме что-то загудело прерывисто и тревожно. Пороховницын поднял голову, поморщился.
- Идут, - сказал он. - Пойдемте.
Они вошли в дом из одной комнаты, без сеней. Стол, шкаф с книгами, железная кровать, стулья. На столе стоял маленький телевизор, перед ним какой-то пульт с верньерами и кнопками. На пульте мигала красная лампочка, противно верещал зуммер. На экранчике телевизора было видно поле, по которому, продираясь сквозь заросли травы, медленно брели десять мужчин в темных мундирах с автоматами наизготовку.
Пороховницын сел за стол, придвинул пульт, нажал кнопку. Зуммер умолк.
- Вот так три раза в неделю, - устало сообщил он. - Идут меня завоевывать. Придурки.
Он начал крутить верньеры, и Гоша увидел, что экран перекрещен линиями. Пороховницын совместил перекрестие с грудью одного из идущих, нажал педаль под столом и человек упал. Гоша успел заметить, что на груди у него расплылось темное пятно. А Пороховницын продолжал крутить верньеры и нажимать педаль. Не прошло и минуты, как все десять человек лежали в высокой траве.
- Вот и все дела, - удовлетворенно сказал Пороховницын, поглядывая на Гошу. - Теперь раньше среды они не сунутся.
Гоша молчал, пораженный быстротой этого массового убийства.
- Есть хотите? - будничным тоном спросил Пороховницын и Гоша машинально кивнул, вспомнив Арину: "Я когда понервничаю, всегда хочу есть." - Ну, устраивайтесь здесь, а я сейчас.
Он вышел, оставив Гошу одного. Гоша медленно сел на стул, не спуская глаз с прицельного устройства. Покачал головой. Куда это я попал? - подумал он. - Это и есть Светлый квартал? Это и есть светлые желания?
Вернулся Пороховницын.
- Пойдемте, - сказал он. - На воздухе лучше.
Они вышли, обошли дом справа. Здесь под деревянным навесом стоял еще один стол и несколько чурбаков. На столе стояли жестяная миска с огурцами и помидорами, выщербленная фаянсовая тарелка с крупно нарезанным хлебом, две эмалированные кружки и запотевшая бутылка водки. Хозяин откупорил бутылку, налил.
- За встречу, молодой человек. Вас зовут...
- Гоша.
- А меня - Иван Пантелеймонович. За встречу, Гоша.
Гоша опрокинул водку, зажмурился, понюхал хлеб. Хлеб оказался черствым. Он откусил хрустящий огурец, пожевал и спросил:
- А... за что вы их так... придурков?
- А как же? Когда у меня не было сигнализации и дистанционного управления огнем, они добирались сюда и сжигали все. Я отсиживался в лесу, а потом приходилось отстраиваться заново. Мне это быстро надоело. Теперь я не пускаю их ближе пятидесяти метров до рощи. Да вы не беспокойтесь - они не настоящие.
- Как не настоящие?
- Вы в компьютерные игры играли когда-нибудь? Ну вот, это что-то вроде. Муляжи. Куклы. Вы же видели, я начал стрелять, а они даже не залегли. Одно слово - придурки. Они идут сюда с идиотской периодичностью, по расписанию. Следующий сеанс - в среду, в это же время.
Он налил еще водки. Выпили.
- А откуда же они идут? - спросил Гоша.
Пороховницын пожал плечами.
- Они всегда приходят с одной стороны - там женский монастырь, я туда езжу иногда за хлебом. В монастыре их нет, так что откуда они берутся - не имею понятия. Поверьте, мне это не нравится совсем - убивать. Пусть даже не людей в полном смысле, но ведь выглядят они как люди. Но мне нравится жить здесь, и за эту жизнь я буду бороться! - Он стукнул кулаком по столу, лицо у него потемнело. - Да, буду бороться. Здесь я свободен. Понимаете? Я полностью свободен, я ни от кого не завишу, я никому не подчиняюсь, никто мне не указ. Я делаю что хочу. Понимаете? А они лезут, чтобы все разрушить, а меня - убить. Как я должен поступать, по вашему? Отдать им все на разор? Или уйти отсюда? А почему, собственно? Почему я должен переселяться? Понимаете? Мне хорошо именно здесь, в этом лесу, среди этих комаров, которые одни и составляют мне компанию. Мне хорошо здесь. Понимаете?
