- Ты его видел? - Маша приблизила лицо, Вадим скосил глаза, отвернулся.
- Не видел. Не видел. Только голос слышал.
- Так что он тебе сказал?
- Машенька! - взмолился Вадим, приложил руки к груди. - Ну разве не мог Режиссер меня похвалить? А? Разве я недостоин?
- Достоин, достоин, - встрял Мироныч. Он откашлялся и продолжал: - В самом деле, Маша, чего ты хочешь от Вадима? Беседа была конфиденциальная, и он не обязан посвящать нас.
- Не обязан, да? - Маша скривилась, словно собирала расплакаться, но только шмыгнула носом, промокнула глаза микроскопическим платочком. - Ну и не надо. Подумаешь! Завтра я тоже встану как истукан, буду молчать, а потом скажу, что мне сценарий не нравится. Посмотрим, что Режиссер МНЕ скажет.
- Маша, что вы! - в один голос закричали Вадим с Миронычем. - Не вздумайте!
- Это почему? - опешила Строева.
- Ну... - замялся Вадим, взглянул на Мироныча, но тот сделал вид, что занят сигаретой.
- Машенька, - послышался голос Милочки. - Ты же не маленькая девочка. И не профессиональная актриса. Тебя вышибут из сериала в два счета.
- Кто это меня вышибет? - взревела Строева, уперла руки в боки и взглянула грозно.
- А Режиссер и вышибет, - сладким голосом проворковала Милочка.
- Сейчас опять подерутся, - шепнул Мироныч Вадиму.
Маша услышала, повернула к ним растерянное лицо.
- Я что, дурная актриса, да? - она была готова заплакать. - Нет, вы скажите, я дурная актриса, да? Ну, что же вы молчите?
- Машенька, - ненатуральным баритоном пропел Мироныч. - Все это вздор! Хорошая актриса, дурная актриса - какая разница? Вас взяли в сериал. Вам дали приличную роль. Вы востребованы - что вам еще нужно? Никогда не спрашивайте у актеров - хорошо вы играете или плохо. Всегда наврут. Если плохо играете - пожалеют, если хорошо - наврут от зависти. Ступайте к себе. Успокойтесь, выпейте валерьянки.
- Пойдем, Маша, - сказала Милочка. - Мироныч прав, не бери в голову. Вышибут, не вышибут. Меня тоже могут. Пойдем.
Она обхватила мясистые плечи Строевой и повела ее прочь.
- Мироныч, - сказал Вадим, когда девушки ушли. - Что это такое Милочка сказала? Как это может быть - чтоб вышибли?
- А никак, - Мироныч весело пожал плечами. - Как Безяева...
- Мироныч! - ахнул Вадим. - Как?! Так его Режиссер убил, что ли?
- А то! Скорее Сценарист.
- Сценарист... Он вообще - существует?
- Кто ж его знает? - Мироныч улыбнулся. - Как и Режиссер. По правилам должен быть.
- Ну хорошо, хорошо, пусть Сценарист. Но ведь не Безяева убили, а персонажа его!
- Как знать, как знать...
- Ну подумайте, подумайте, что вы говорите! Конечно персонажа! Как может быть иначе?
Мироныч помолчал минуту, потом тихо произнес:
- Он плохо играл. Ленился, забывал реплики. Помнишь?
- Ну, помню. Погодите! Я сегодня... Сделал вид, что забыл реплику. А потом вообще сказал, что мне сценарий не нравится. А? Меня тоже, что ли, убьют?
- Тебя - навряд ли. - Мироныч погладил лысину. - Ты хороший актер, парень, такими как ты не разбрасываются.
- Е мое, - прошептал Вадим. - Это что, наказание такое, да?
- Наказание, Вадя, не в этом. Наказание, Вадя, в том, что мы здесь.
- А за что?! - взвился Вадим. - За что мы здесь?
- Эк ты спросил! - Мироныч развел руками. - Что полегче спроси. За что мы здесь... За то, что мы есть.
- Я пойду стену долбить, - нервно произнес Вадим.
Он встал, постоял немного, и снова сел.
- Хорошее дело, - одобрил Мироныч. - Только вот тете Любе это не понравится. Ох, не понравится! Знаешь, а я, пожалуй, с тобой пойду. Помогу. Вдвоем веселее.
Они пошли к Экрану, оглядели дверь. Ломик лежал тут же, брошенный Сергеем.
- Взрывчатки бы, - задумчиво сказал Мироныч. - Бабахнуть так, чтоб вдребезги! А?
- Где ее возьмешь, взрывчатку! - Вадим махнул рукой. - Пиротехников у нас нету. По сценарию не полагаются.
- Мда. А так долбить - запаримся.
- Не запаримся! Вот верхонки нам не помешали бы.
- Ну, так сходи к декораторам.
Вадим ушел, а Мироныч присел на корточки, посмотрел на стену и проговорил:
- Вот ведь, молодой, а? Неймется ему. И я, старый дурак, туда же.
Он встал, прислонился к стене, закурил и принялся разглядывать Экран. Когда Вадим вернулся с двумя парами рабочих рукавиц, Мироныч погасил сигарету и сказал:
- Вадя, ну вот выйдешь ты в мир. Туда где Зрители, и все такое. И что дальше?
- Дальше? - Вадим замер. - Я не думал. Что дальше? Там видно будет.
- Ну да, ну да. - Мироныч надел рукавицы и разглядывал их со всех сторон. - Там видно будет, конечно. Но нужно хотя бы предполагать, ЧТО ты там увидишь, с кем встретишься, и тому подобное.
- Да вы никак отговорить меня хотите?
- Нет, ну почему, - смутился Мироныч. - Не хочу. Просто - неизвестность ведь. Не страшно?
- Да не думал я об этом, - с досадой сказал Вадим. - Вы не знаете, что там, я не знаю. Ну, и чего, спрашивается, гадать? Это все равно, что карты раскинуть, или кофейную гущу разглядывать. Отойдите-ка.
Минут десять Вадим сосредоточенно долбил стену. Кирпич подавался плохо. На шум начали сходиться люди, подходили, глазели, качали головами.
- Гляди-ка, - сказал Серега, тыкая в бок Бодрякова. - Парень решил выйти. Эй, Вадька, принесешь мне оттуда бутылку настоящей водки? А то эта бурда у меня уже вот где! - он чиркнул ладонью по горлу.
Кто-то заржал, на него тут же зашикали.
- А ты со мной иди, - отирая пот со лба, сказал Вадим. - Там и наберешь все, что нужно.
- Ага! - радостно сказал Сергей. - Для меня тебе дыру знаешь какую надо проделать!
Он отвернул рукав футболки, поиграл огромным бицепсом.
- Сам бы и проделал! - сказал Мироныч, отбирая у Вадима лом. - Только зубоскалить горазд.
- О, Мироныч, никак и ты в поход собрался? - Сергей осклабился, подмигнул собравшимся. - Ну работай, работай. Солнце еще высоко.
Он ткнул пальцем в потолок и захохотал.
Работали долго, пока совершенно не выбились из сил. Зеваки постепенно разошлись, никто не остался помогать. Вадим и Мироныч сидели на полу, прислонившись к стене, и тяжело дышали.
- Ну, на двадцать сантимов углубились, - закуривая, сказал Мироныч. - Как думаешь, какой толщины стена?
- Кто ж ее знает?
- Да уж. Думаю, дыру надо больше делать, а то скоро на длину лома войдем, потом не размахнешься. А кирпич тут какой, заметил? Старый, тяжелый. Не то, что нынешний - пыхалка. Стукни как следует по нему - он и в порошок. А этот кирпич знатный. И кладка старая, небось, на яичных белках замешана.
- Да ну, - усомнился Вадим. - Это ж сколько яиц надо.
- А вот. В старину все добротно делали, не то, что сейчас - промышленные технологии, экономия, то да се. О, тетя Люба идет. Сейчас начнется концерт по заявкам.
Тетя Люба стукнула шваброй об пол, посмотрела недовольно, поправила волосы, выбившиеся из-под платка.
