К шкафу занимаемому белым компьютером подбежал руконог, управляемый сигналами арбитра из соседнего зала. Угрожая высоко занесенным тяжелым молотом, он вынудил белого игрока подчиниться установленным правилам игры. Люцина получила приказ перейти на спорное поле и выполнила его. При этом она обратила внимание на знакомого композитора, который во время экскурсии по руинам города все время отставал от других туристов, впадал в задумчивость и пропадал, а какой-то шутник тайком повесил ему на спину табличку с надписью «конец маршрута».
Она вчера разговаривала с ним и нашла его очень милым человеком.
Теперь этот мужчина в шлеме черной ладьи прошел мимо Люцины и остановился на расстоянии трех полей от нее, заслоняя черного ферзя, в роли которого выступала лучшая подруга Люцины.
Черная королева еще не сняла с плеч свое оружие.
Она ждала хода белых. Люцина перехватила ее умоляющий взгляд. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Тем не менее, она опустила арбалет и повернула рычаг натягивая тетиву. И хотя она опиралась на приклад арбалета, она знала, что без помощи чужой силы, она тут же свалилась бы на пол — такой чудовищной и бесконечно абсурдной была внезапно открывшаяся ей истина, что белый компьютер решил произвести размен ферзей, чтобы после этого черная ладья была вынуждена встать на худшую позицию.
Ей показалось. Что она выстрелила в зеркало и попала себе в живот.
Она не видела уже лица музыканта, когда крюк оттаскивал к стене тело ее подруги. Наверное, компьютер придал ему соответствующее выражение.
Топор черной ладьи, пройдя мимо ее головы, задел плечо, а потом блеснул еще раз в пламени гаснущего факела — и опустился.
Она услышала тихий плеск волн. На плече, в том месте, которое задел топор, она ощутила приятный холодок. Боли не было. Только золотая корона все еще неприятно давила на голову и она подняла руку ко лбу. Уняла дрожь в пальцах. Открыла глаза и ей показалось, что она видит сон.
Сначала она увидела небо. У горизонта оно было затянуто облаками, но большая его часть сияла голубизной. Она лежала на песке под красным зонтом. На ней был одет купальник. Над головой проплывали пушистые облака. Легкий ветерок рябил воду. По пляжу там и сям были разбросаны группы загорающих.
С минуту она глядела вдаль. Что-то заслоняло ей вид, она скосила глаза и обнаружила провода, идущие от ее головы к аппарату, стоящему рядом с туристской сумкой. Тогда только она обрела себя в пространстве-времени. Она сняла с головы тяжелый обруч, обмотала его проводом и положила на одеяло. Она уже вспомнила, кто она такая и где находится. Но как и раньше, хоть она уже и была знакома с другими гипнозаписями, она снова никак не могла поверить, что все это было всего лишь кошмарной иллюзией — такой высшей степенью реализма обладал фильмосон, поставленный и записанный на ленту местной студией.
Она вышла из под зонта на солнце. Она все еще находилась под впечатлением пережитого кошмара, когда услышала голос мужа:
— Перед обедом можно еще разик окунуться.
— Где ты был?
— У инженера пляжа. В обмен на ухо марсианина, которое я ему подарил, он пересказал мне содержание секретного донесения. Тревожные известия.
— Что случилось?
— Седьмая эскадра шлепающих тарелок с огромной скоростью надвигается на нас и кажется сможет прорваться. На нашем берегу вторжения ожидают уже завтра. Ловцы готовят сети и палки, консервирующие средства и яркие лаки для раскраски щупалец. Здесь, на Борнео, где в каждом доме уже есть летающее блюдце, лавина шлепающих чудиков может быть поразит наконец воображение людей. В любом случае, это поможет преодолеть застой в развлекательной промышленности. Понравился тебе «Ангел смерти»?
— Кто?
Он наклонился над аппаратом, вынул кассету и показал ей цветную наклейку с надписью АНГЕЛ СМЕРТИ на фоне белого компьютера.
— Это кошмар! — выкрикнула она. — Как ты мог купить такую гадость?
— Но ты ж сама сказал, что хочешь посмотреть ужастик.
— Мог бы хотя бы предупредить:
— А что толку? Как только аппарат включается, память о реальности тут же исчезает и ее заменяет история иллюзорной жизни, соответствующая сюжету ленты.
— И что — каждый фильмосон обязательно кончается иллюзорной смертью человека, который его рецептирует?
— Да, каждый, без исключения. Если здесь, в реальности проекция будет внезапно прервана, то там герой переживаемого сюжета гибнет в результате какого-нибудь несчастного случая.
Время там течет с огромной скоростью: в течение дня можно прожить целую жизнь.
Ребенок, оставленный без присмотра под соседним зонтом внезапно расплакался и запрыгал на одной ноге. Из пораненной пятки торчала транзисторная канцелярская кнопка. Из нее доносился спокойный голос диктора, читающего последние известия:
— Из Сингапура сообщают, что человекообразные обезьяны, проживающие в заповеднике на одном из островов у побережья Борнео, достигли в последнее время очень высокого уровня развития интеллекта. Чтобы подтвердить этот факт, вожак тамошних горилл устроил около своей клетки пресс-конференцию для журналистов, осматривавших заповедник, и надменно заявил им, что ученые из его стада вскорости сконструируют свою первую атомную бомбу. Само собой разумеется, гориллы не собираются использовать это средневековое оружие против шимпанзе из соседней резервации, хотя взрыв такой бомбы и мог бы в одно мгновение решить все спорные вопросы. Разумные приматы утверждают, что речь идет лишь о том, чтобы атомным акцентом усилить на острове идею коллективной безопасности.
Люцина вытащила из пятки ребенка говорящую кнопку. Она продолжала размышлять о пережитом фильмосне. Она никак не могла освоиться с внезапной сменой обстановки, тем более, что там она была на 20 лет моложе.
— Где находится этот остров? — рассеянно спросила она у мужа.
— Там, — он указал рукой на водный горизонт.
Несколько минут оба в молчании глядели на далекую полоску земли. — Пора на обед. Но сначала можно и окунуться. Идем?
Вода была чистая и теплая. Искупавшись, они вернулись на берег. К своему зонту они шли мимо группы людей, игравших в мяч. Люцина решила пройти между ними. Внезапно она испуганно вскрикнула и заслонила лицо руками. Ее напугал резкий, неожиданный жест одного из мужчин, отбивавшего мяч. Незнакомцы перестали играть.
Они неподвижно застыли вокруг женщины. Ждали, когда она выйдет из круга.
Они доброжелательно улыбались, но ей от этого стало еще хуже: она вообразила, что снова стоит на шахматной доске и что сейчас на нее обрушится смертельный удар.
