Он сидел на перилах террасы, поглядывая на разбросанные во тьме огоньки. Он знал, что окружен, и чувствовал себя обложенным со всех сторон зверем.
Его жена вышла на крыльцо, неся стакан лимонада. Лицо ее было бледным и напряженным. Как и муж, Энн Розен была человеком мягким, не склонным ни к вспыльчивости, ни к какому-либо произволу. Теперь она стояла рядом с мужем на темном крыльце, ощущая подозрительность, распространяющуюся от людей, собравшихся около керосиновых ламп, и думала, что это те самые люди, которых она принимала в своем доме. Женщины, с которыми она обсуждала фасоны и выкройки. Люди, которые еще утром были соседями и добрыми друзьями. Господи, как все повернулось всего за несколько часов! Наверное, это просто дурной сон, подумала она.
Дурной сон, который кончится, когда она проснется. Это не может быть ничем иным.
В доме напротив Мейбл Франсуорт, жена Чарли, покачала головой и с сомнением сказала мужу, который попивал из банки пиво:
- И все-таки, Чарли, мне кажется, зря мы устроили за ними слежку. Он был прав, когда говорил, что он один из наших соседей. Я знаю Энн с тех самых пор, как они приехали сюда. Мы всегда были с ней очень дружны.
Чарли Франсуорт неодобрительно покосился на нее.
- Это ничего не доказывает, - отозвался он. - Любой парень, который глазеет по утрам в небо... явно с ним что-то не так. Вроде как против правил, что ли. Возможно, при обычных обстоятельствах это и сошло бы ему с рук. Но обстоятельства-то как раз необычные. - Он повернулся и ткнул пальцем в окно. - Взгляни, - сказал он. - Одни свечи и керосиновые лампы. Словно снова настали темные века!
Он был прав. Ночь изменила Кленовую улицу. Подрагивающие огоньки придавали ей непривычный вид. Она сделалась странной, опасной, Кленовая улица. Такое ощущение бывает у человека, возвратившегося домой после долгого отсутствия. Все кругом вроде бы знакомое, но не то же самое. Улица стала другой.
Розены услышали приближающиеся к дому шаги. Нэд вскочил на ноги и выкрикнул в темноту.
- Кто бы ты ни был, стой, где стоишь! Я не хочу неприятностей, но любому, кто ступит на мое крыльцо, их не избежать! - Он увидел, что это был Стив Брэнд, и немного успокоился.
- Нэд... - начал Стив.
Розен перебил его:
- Я уже всем объяснил, что иногда я плохо сплю по ночам. Я встаю, прогуливаюсь и гляжу в небо. Гляжу на звезды.
Стоящая рядом Энн поддержала его:
- Все именно так и обстоит. Знаете, все это происходящее... это что-то вроде помешательства.
Стив Брэнд, стоящий на тротуаре перед воротами, мрачно кивнул.
- Так оно и есть... Помешательство.
Из соседнего двора раздался язвительный голос Чарли Франсуорта.
- Ты бы лучше подумал, с кем разговариваешь, Стив. Пока мы все не выясним, ты и сам на подозрении.
Стив резко обернулся в сторону толстого силуэта, вырисовывавшегося в свете керосиновой лампы.
- Как и ты, Чарли, - крикнул он. - Как и любой из нас!
Из темноты донесся голос миссис Шарп: - Я бы хотела знать... Что вы намерены делать? Так и будете стоять здесь всю ночь?
- А что еще мы можем сделать? - отозвался Чарли Франсуорт.
Он многозначительно посмотрел в сторону дома Розенов. - Кто-то же должен к ним прийти из тех. Обязательно должен.
Это голос Чарли заставил Стива сорваться. Визгливый, словно у поросенка, голос, исходящий из дырки в слоях жира, его идиотская спортивная рубашка и кретинские предрассудки.
- Это ты должен кое-что сделать, Чарли, - закричал он. - Ты должен пойти домой и заткнуться!
- Что-то ты чересчур разволновался, Стив, - донесся с соседнего двора голос Чарли. - Я думаю, нам стоит присмотреть и за тобой!
К Стиву подошел Дон Мартин с керосиновой лампой в руке. Вид у него был какой-то неуверенный, словно ему надо было запломбировать дупло зуба, но он боялся, что это будет больно. - Я думаю, сейчас все может проясниться, сказал он. - Да. Я думаю, все должно сейчас проясниться.
Люди сошли с крылечек, подошли и плотно встали позади Дона, который стоял сейчас прямо напротив Стива.
- Твоя жена много говорила о твоих странностях, Стив, - сказал он.
Рысцой подбежал Чарли Франсуорт.
- Ну-ка, ну-ка. Расскажи, что они говорила, - возбужденно потребовал он.
Стив Брэнд знал, что так оно все и должно было случиться. Он не очень удивился такому повороту, однако ощутил, что внутри поднимается волна ярости.
- Ну, - сказал он, - и что же рассказала моя жена? Выкладывай все. Он обвел взглядом стоящие вокруг темные фигуры. - Давайте перебирать все странности каждого мужчины, женщины или ребенка на этой улице! Не ограничивайтесь мной и Нэдом. Как насчет того, чтобы сколотить карательный отряд и сжечь на рассвете всех подозрительных? Чего стесняться!
Дон раздраженно запротестовал: - Незачем так злиться, Стив...
- Пошел ты к черту! - перебил его Стив с холодной спокойной яростью.
Оскорбленный Дон снова перешел в наступление, однако голос его звучал чуть неуверенно и обиженно.
- Так уж вышло, что Агнесса говорила, будто ты часто пропадаешь допоздна в подвале, мастеришь то ли радиоприемник, то ли что-то там еще. Ну так вот, никто из нас никогда не видел этого приемника...
- Ну-ка, ну-ка, Стив! - закричал Чарли Франсуорт. - Что это за "приемник" ты мастеришь? Я никогда его не видал. И другие тоже. С кем ты говоришь по нему? И кто говорит с тобой?
Глаза Стива медленно обошли полукружие скрытых во тьме лиц и фигур соседей, сделавшихся его обвинителями.
- Удивляюсь на тебя, Чарли, - сказал он негромко. - В самом деле. С чего этот ты так сразу поглупел? С кем я говорил? Я говорил с космическими чудовищами. Я говорил с трехголовыми зелеными людьми, летающими на кораблях, похожих на метеоры!
Агнесса Брэнд торопливо подошла к мужу и с испугом схватила его за руку.
- Стив! Стив, пожалуйста... - заговорила она. - Это просто любительский приемник, - повернулась она к толпе. - Вот и все. Я сама купила ему книжку. Просто любительский приемник. У многих есть такие. Я могу показать его. Он у нас в подвале.
Стив отвел ее руку.
- Ничего ты им не покажешь, - сказал он. - Если они хотят заглянуть в наш дом, пусть сперва покажут ордер!
Раздался визгливый голос Чарли:
- Слушай, дружище, нельзя...
- Чарли! - зло оборвал его Стив, - прекрати указывать, чего мне можно, а чего нельзя. И хватит разбирать, кто опасен, а кто нет, кто наш, а кто не наш! - Он подошел к воротам, и люди подались назад. - И вы все туда же! крикнул он в толпу. - Вам только бы кого-нибудь распять... найти козла отпущения... ткнуть пальцем в соседа! - В голосе его и выражении лица чувствовалась сила, и колеблющийся свет свечей и керосиновых ламп подчеркивал это. - И знаете, друзья, что я вам скажу? Кончится тем, что мы живьем сожрем друг друга. Понимаете? Мы живьем сожрем друг друга!
