Но царь не стал ожидать его. Сидя на высоком бронзовом троне, в полукруге кресел, занимаемых членами совета, царь открыл заседание.
— Именем Солнца и волею нашей…
В Атлантиде произошло неслыханное событие. Восставшие рабы посягнули на мою священную жизнь. От руки презренной черни погибли все мои гости и цари. Лишь царь Ашура избежал ужасной гибели, бежав вслед за мной, и любезный брат мой, царь Атцора, — он не был во дворце по причине недомогания.
В восстании — о великий позор! — принимал участие и один из сыновей жрецов. Отец его поплатился своею головой за сына-изменника… Главные зачинщики: Акса-Гуам-Итца, — пусть гнев богов падет на его голову, — и раб Адиширна-Гуанч, — да разверзнется под ним земля, — до сих пор не разысканы. Кто в этом повинен, Кетцаль-Коотль?
Военачальник склонил голову.
— Они будут разысканы, трижды великий…
— Если они не будут разысканы живыми или мертвыми, прежде чем солнце трижды скроется за утесом Льва, ты не увидишь, Кетцаль, четвертого восхода солнца.
Но рабы… — и царь в гневе даже привстал с кресла, что было совершенно необычайным нарушением этикета. — Гнев мой не имеет границ. Пусть рабское племя помнит из поколения в поколение, что значит гнев царя Атлантиды. Я истреблю их всех до единого. Я подвергну их таким пыткам, от которых содрогнется сама земля. Повелеваю набрать в наших колониях новых рабов! Рабы обречены. Все до единого…
Кетцаль-Коотль тяжело вздохнул.
— Не гневайся, трижды великий… Почти все рабы покинули Черный город… Их бегство было столь поспешно, что в их квашнях остался замешанный хлеб. Они укрылись в лесах… Остались лишь старики, старухи и дети-сироты…
— И ты, старая собака, не сумел выследить дичь… Это измена. Все вы изменники и заговорщики!.. Оцепить леса!..
— Сделано!
— Обыскать все тропинки с охотничьими собаками…
— Ищут, и многих уже поймали.
— Травить их, как диких зверей. Пусть вся Атлантида зальется их кровью.
В зале произошло движение.
На черных носилках четыре служителя храма осторожно внесли Ацро-Шану, Верховного жреца.
Поддерживаемый под руку, жрец медленно сошел с носилок, благословил царя, подошел к своему креслу и, не опускаясь в него, обратился к царю с речью:
— Трижды великий, могучий, непобедимый, богами хранимый владыка Атлантиды! Моя старая грудь разрывается от тоски, глаза источают слезы и язык мой не повинуется мне… Но боги бессмертные повелели мне сообщить тебе о великом бедствии, которое надвигается на Атлантиду. Увы, увы… Мы все погрешили перед богами, и гнев их обрушился на нас…
Гуан-Атагуераган заметно побледнел.
— Говори скорее, в чем дело, — сказал он глухим голосом.
— Атлантида обречена… Атлантида должна погибнуть… от страшного землетрясения. Огонь пожрет ее. Боги открыли мне прошлой ночью, что гибель Атлантиды неизбежна. Бог-Солнце, пылающий и грозный, явился мне в виде воина. Одежды его были как расплавленная бронза, и свет лица его ослеплял. И он сказал мне: “Спасайтесь!.. Спасайтесь, пока не поздно. Ибо не останется камня на камне и не уцелеет ни одно живое существо. Огонь истребит, океан поглотит Атлантиду. И там, где стояли высокие горы, только волны морские будут вздымать гребни свои. И сама память об Атлантиде сотрется в веках…”
Ацро-Шану говорил грозно, как пророк, и каждое слово его леденило сердце…
Царь откинулся, судорожно сжал ручку трона и прикрыл глаза. По его лицу прошла судорога.
— Ты лжешь, старик!.. Вы все лжете!.. Я не верю вам! Вы хотите запугать меня. Не за то ль, что уменьшил ваши доходы?
— Ничто не спасет Атлантиду! Страшный день гнева близится! — воскликнул Ацро-Шану.
И как бы в подтверждение этих слов, вдруг прокатился сильный волнообразный подземный удар.
Со светильников сорвались языки пламени и некоторые из них погасли. Бронзовое оружие со звоном и лязгом обрушилось на пол. Кресла и царский престол покачнулись. С оглушительным треском расселась капитальная стена. По всему мозаичному полу, от входных дверей, протянулась большая трещина. Постепенно суживаясь, она доходила до самого подножия престола.
Царь с ужасом смотрел на эту трещину, как на подползавшую змею, которая готова ужалить его.
Снаружи слышались крики и плач испуганных женщин и детей. Но в самом зале стояла гнетущая тишина. В эти немногие мгновенья сознание людей должно было примириться с мыслью, которая переворачивала всю их жизнь. Это было так неожиданно, так необычайно странно и нелепо, что мозг отказывался понять… И царь смотрел как загипнотизированный на зловещую трещину и не мог произнести ни слова.
Раздался второй толчок. Зазвенело оставшееся на стенах оружие и затрепетали хрустальные подвески на бронзовых светильниках…
Царь встал с престола и, забыв об этикете, подошел к окну, чтобы освежить голову. Ветер доносил сюда соленую свежеть океана.
Царь посмотрел вниз на огни Атлантиды, расстилавшейся у подножия Священного Холма.
— Бедная Атлантида… — прошептал он, повторяя слова Ацро-Шану.
Убитый, растерянный, обернулся он к собравшимся. Хрустнул пальцами, унизанными кольцами и перстнями, и, обводя взором жрецов, спросил:
— Что же делать теперь?..
Члены Верховного Совета поднялись со своих кресел и образовали шумную толпу. От торжественности заседания не осталось и следа. Они говорили все разом, не слушая друг друга и размахивая руками. Только Ацро-Шану сохранял полное спокойствие.
— Тише! — сказал он. — Стыдно! Вы не рабы! Если потеряем спокойствие, кто позаботится о нашем спасении?
Наступило молчание. Все были смущены.
— С Атлантидой кончено, — продолжал Верховный жрец. — Надо подумать о нашем спасении. А оно может быть только в одном — бегстве. Не теряя ни одной минуты, мы должны собираться в путь; мы должны взять с собой наше оружие, нашу армию — это первое и главнейшее, так как нужно будет заново строить свое могущество… Многие друзья отвернутся от нас и станут врагами. Нужно взять с собой наши драгоценности, наших животных, семена наших хлебных растений. Наш флот может перевезти только армию… Для жителей Священного Холма и свободных граждан должны быть построены новые огромные корабли-ковчеги. Предстоят бури и ливни, и корабли должны быть построены так, чтобы бороться с ними!.. Надо немедля браться за работу. Каждая минута дорога…
— Но кто будет строить корабли? Кто возьмет на себя всю черную работу по сборам в путь? Рабы бежали! — сказал Кунтинашар.
