— Слушай, родная, такие разговоры лучший способ со мной поссориться.
— Я должна была это сделать, Мик. Расплатиться.
Я сел и уставился на нее. Терпеть не могу, когда ко мне как к проститутке относятся.
— Интересно, почему же?
— Я перед тобой виновата, — просто ответила она.
— И когда ж ты успела?..
— Это я послала отряд захватить вас. Тебя.
— Заранее, стало быть, просчитала… А на кой леший, скажи-ка ты мне, была вся эта комедия с испытанием?
Последовала долгая пауза, я почувствовал, как она напряглась. Потом наконец ответила:
— Я знала, что ты победишь.
На сей раз помалкивал я, и Ильмира, врубившись, что от меня ничего особенного не добьешься, продолжила:
— Ты должен меня понять, Мик. Будь я просто женщиной, просто колдуньей — я бы не пошла на это, но Прокаженные — мой народ, и до сих пор я не встретила ни одного мужчины, который мог бы стать отцом будущего правителя.
Я по-прежнему молчал, настроение падало с ускорением свободного падения. Значит, вот оно как. Самец-производитель с хорошей наследственностью. И все что от меня требуется — немного спермы, а потом со мной расплачиваются, как с вокзальной шлюхой. И еще пинка под задницу — в убежище отказали. Может, я и дерьмо, но такого, ей-богу, не заслужил. Я убрал руку с плеча Ильмиры. В конце концов, мавр сделал свое дело, а теперь пошел-ка он, этот мавр…
Мы молчали минут, наверно, пять, потом она заговорила снова — очень тихо, я с трудом разбирал слова:
— Знаешь, Мик, ты у меня первый настоящий мужчина.
— Да? — мрачно осведомился я, но она словно не слышала нотки сарказма в моем голосе:
— Шесть лет назад — мне тогда было восемнадцать — я с отрядом воинов выходила из этой долины. Мы искали нужные травы, было это у окраины Зачарованного. На нас напал отряд егерей, мои спутники были перебиты, а меня пропустили через весь отряд, — говорила она очень спокойно, но я почувствовал, как напряглось ее тело — словно натянутая струна.
— Не надо тебе об этом вспоминать, — я снова обнял ее хрупкие плечи и притиснул к себе, но она продолжала все так же бесстрастно:
— Я не знаю, прочему меня тогда не убили и не увезли с собой — наверно, рассчитывали вернуться. Но отец почувствовал неладное и выслал за мной отряд воинов. Тогда мне удалось выкинуть плод. Мой ребенок не должен быть порождением этого мира. А мужчины моего племени слишком уродливы. Даже для слепой.
— Не должен быть порождением этого мира… А как ты узнала, что я появлюсь в нужное время в нужном месте? Что я Чародей, что я Пришлый? Ты что — в будущее заглядывать умеешь?
— Нет, Мик. Будущее нельзя предвидеть. Можно в какой-то степени угадать его.
— Любопытно. И что, например, угадывается у меня?
— Этого я тебе сказать не могу. Если то, что я тебе скажу, будет приятным, ты попытаешься его приблизить. Если нет — отдалить. И в том, и в другом случае будущее изменится. Тебе я могу сказать только то, что ты еще не раз окажешься перед выбором, и тот выбор, который ты сделал, когда ушел с Гельдой, еще повлияет на твою судьбу.
— Это уж точно. Но я ж не про то спрашиваю: если ты меня с такой легкостью вычислила, то могут и другие.
— Могут, подтвердила она. — Пока ты не являешься частью этого мира. Вот тебе и ответ на твой вопрос — как я узнала о твоем приближении.
— Странно, когда я уходил из того мира, мне сказали, что он для меня не подходит. Теперь выясняется, что и в этом мире я для всех как кость в горле. Что же мне, по-твоему, делать — искать, куда податься, в какой из миров?
— Просто ты еще себя не нашел.
— Ладно, не надо песен петь печальных… Я ж не мальчик, в конце концов.
— Это верно. Но раз ты ушел из Ордена, твое место не там.
— Ну и где же?
— Этого я не знаю.
— Все равно, я этим миром уже заражен. И почти забыл, что я Пришлый.
— Этого ты забывать не должен.
— Спасибо, напомнила, — против воли в моем голосе прозвучала горькая ирония.
— Не надо так, Мик. Да, я виновата, но не забывай, я еще и женщина. И правительница.
Это называется — вернуться к теме…
— Раз уж так получилось, может, попробуешь с отцом договориться — в вашей долине хоть недельку пересидеть?
— Нет, Мик. Он не пойдет на это. Он считает, что спасение Прокаженных — в полной изоляции.
— А ты как считаешь?
— А как я могу считать? — мне послышалась легкая насмешка. Безрадостная. — Орден травит нас, как диких зверей, простые люди, увидев, берут вилы и топоры… Но править этим народом должен человек, — закончила она ясно и твердо.
— Понял. Потому-то я и здесь…
— С помощью колдовства я тебя здесь удерживать не хочу и не буду. Но ты меня не забывай.
В самом деле, такие женщины не забываются. Вот ведь свезло бабе — жить в таком зоопарке! И нечего мне на нее крыситься, надо и башкой немного думать — столько лет без мужика, а тут подворачивается такой орел, как я. Бугай племенной…
— Постараюсь. Но все же, что мне делать дальше?
— Выбирать.
— Знаешь, это только кажется, что у меня выбор богатый. На самом деле его попросту нет. Разве что такой — быть убитым или убивать самому, но я его уже сделал.
— А я даже не имею права тебе советовать.
— Почему? Сейчас-то совет мне нужен, как никогда.
— У тебя свой путь, Мик.
— И какой же?
— Мне неизвестно ничего в деталях. Просто у меня свой путь, и мне надо идти по нему. Я свой главный выбор уже сделала. Да и ты тоже.
Ничего себе — путь… Быть преследуемой дичью. Да еще после того, как Дэн на меня охоту затеял.
— Но хоть подсказать-то ты можешь? Версию твоего отца на мой счет я уже слышал, а ты пока еще не высказалась.
— О чем?
— Конкретно — мне хотелось бы знать, кто именно меня подставил.
— А Магистр?
— Возможно. Но тот тип, что меня сюда переправил, заявил, что я кондотьер и не должен занимать ничью сторону.
— Так не бывает. Сейчас ты на своей стороне.
— Логично… Так что из-за этого — убивать меня? Так он и в моем бывшем мире мог это преспокойно сделать.
— А Чародей просто на своей стороне быть не может. Обязательно найдутся Силы, которые встанут за ним, и бывает, что это очень страшные Силы.
— Например?
— Не стоит говорить об этом. На своем пути ты уже столкнулся с некоторыми из них.
Все страньше и страньше… Ладно, надоело мне в загадки играть.
— У тебя, значит, свой путь, у меня свой… Встретились — разбежались… А знаешь, при других обстоятельствах я мог бы с тобой остаться, — самое странное, я ничуть не покривил душой.
— Но это при других обстоятельствах. А при тех, которые есть, завтра мы должны будем расстаться навсегда. Обними меня в последний раз.
