— Стоячий воротник особенно кстати, — согласился я. — Боюсь только, повязка на глазу портит впечатление.
— Напротив, — возразил Фша-Фша. — Так ты еще больше похож на благородного корсара.
— Ну а если бы тебя сейчас увидело старое Дерево, ему пришлось бы признать, что желудя краше оно еще не теряло!
На город-сад уже опускались сумерки. Оставался еще час, и мы решили обойти старый город, где когда-то была ярмарка, из которой выросла столица. Мы успели посмотреть, как торговцы покидают свои живописные лавки и стекаются на террасы со светильниками, развешанными среди ветвей деревьев, чтобы выпить вина на сон грядущий. Солнце опустилось в багровом великолепии, но звездный пожар центра Галактики сегодня остался за облаками… Когда мы повернули к воротам замка Ансине-Шанор, пустые улицы окутал ночной полумрак.
4
Умножитель восприятия пришлось выставить на одну целую три десятых нормы; более высокий уровень делает обычный звуковой фон и уровень освещения болезненным. Последние сто футов донимало одышливое сопение человеческих легких где-то наверху. Я тронул Фша-Фша за руку.
— В аллее, — прошептал я. — Один человек.
Фша-Фша только-только успел заслонить меня, шагнув вперед. Выскочив из укрытия, маленький подвижный человечек принял боевую стойку; блеснула вспышка, негромко фыркнул термоэлектронный пистолет. Фша-Фша охнул, принимая удар молнии в грудь. На мгновение яркий нимб окружил его тело, отводя энергию импульса в грунт; Фша-Фша рванулся навстречу убийце, занес руку… Звук был такой, будто грейпфрут раздавило ударом молота. Несостоявшийся убийца опрокинулся на спину, соскользнул вниз по каменной кладке и затих на мостовой. Прилипнув к стене, идущей уступом, я вывел умножитель на максимум, но слух наполнился лишь ночными шумами большого города.
— Чисто, — пробормотал я.
— Я его ударил слишком сильно, — признался Фша-Фша. — Он мертв.
— Может, почтенная леди была права…
— Или сэр Танис не так уж глуп, — буркнул мой друг. — А милорд Пастейн — не настолько выжил из ума от старости.
— Хорошо бы знать наверняка. Ладно, убираем труп с видного места и сматываемся — на случай, если за парнем следует группа зачистки.
Вдвоем мы запихнули его в узкий проход, где убийца-неудачник и прятался.
— Куда теперь? — спросил Фша-Фша.
— Прямо и к воротам.
— Все равно идем? Несмотря ни на что?
— А как же! Кто-то сделал глупость, подослав убийцу; потом сделал еще одну, оставив нас в живых, — мы дадим ему шанс на третью…
5
Леди Бизель дала указания привратнику: нас приветствовали как членов королевской семьи. Грандиозный праздник, известный как торжественное собрание дома, кружился в вихре света и музыки по всей территории замка, во дворце и под стенами. Не спеша лавируя в толпе нарядно одетых гостей, мы высматривали знакомые лица. Первым попался навстречу сэр Танис. Он заметно удивился, но все же не настолько, чтобы заподозрить его в попытке убийства.
— Капитан Дейнджер! Сэр Фша-Фша! Признаться, не рассчитывал вас увидеть…
Ему явно очень хотелось узнать, кто включил нас в список гостей, но по давней привычке не задавать прямых вопросов сэр Танис промолчал.
— Никогда не согласился бы на меньшее, — произнес я загадочным тоном. — Кстати, миледи Рейр еще не появлялась?
— Ха! Не раньше чем все мы изведемся от нетерпения — уж лорд Ревенат об этом позаботится. Появление будет театральным, не сомневайтесь!
Сэр Танис проводил нас к ближайшему буфету, где мы получили по горке взбитой пены в больших бокалах, похожих на тюльпаны. Некоторое время мы втроем стояли на лужайке, обмениваясь осторожными замечаниями. В случае чего каждый будет на стороне порядка и справедливости — в меру собственного понимания. Так я понял, когда мы расстались.
Внимательно осмотрев нас с ног до головы, миледи Бизель фыркнула. Надо полагать, в знак одобрения. Мне показалось, миледи сожалеет, что опрометчиво пригласила двух космических бродяг на самый торжественный прием года.
— Не расслабляйтесь, — предупредила она. — Когда бы милорд Ревенат ни соблаговолил появиться, его немедленно окружает всякое отребье. Захудалые представители рода и тому подобное… Это будет ваш шанс увидеть миледи Рейр. Но в лице ее вы прочитаете лишь боль и ужас!
Старая перечница отошла в сторону, и к нам невзначай приблизился элегантный молодой человек.
— Вижу, благородная леди пытается внушить вам предвзятое мнение, — заметил он. — Будьте осторожны, джентльмены. Ее рассудок, увы, пребывает в расстройстве…
— Действительно, она предупредила, что пунш в чаше номер три приправлен зарядами для бластера, — согласился я.
— Ну… Может, она упомянула сэра Фейна?
— Гм… Пожалуй, — кивнул я.
— Не верьте! — воскликнул молодой человек. — Отвратительная ложь!
— Что можно сказать о сэре Танисе? — прошептал я доверительно, подобравшись поближе.
— Будьте внимательны! Его понятие одностороннего ревизионизма и свежей крови побочной линии — чистейший предрассудок.
— А лорд Ревенат?
— Не может быть…
Молодой человек вздрогнул и исчез, не окончив предложения.
— Дейнджер, ты уверен, что мы пришли, куда надо? Если леди Рейр сколько-нибудь похожа на остальных обитателей этого зверинца…
— Она не такая, — ответил я. — Она…
Вокруг внезапно затихли все разговоры. Откуда-то появился слуга в ярко-красной ливрее, с парящим прожектором на поводке. Яркий свет заливал пару, сходившую по пологой лестнице, что вела вниз от посадочной террасы. Как они прилетели, никто не заметил. Высокий, стройный, широкоплечий мужчина был одет в облегающий костюм винного цвета; шею охватывала цепь, поддерживавшая декоративный нагрудник. На женщине сверкало платье из серебряной кисеи, в черных волосах искрилась бриллиантовая диадема. Я не видел раньше ни этих драгоценностей, ни высокой прически, но прекрасное лицо, обратившееся в неподвижную маску, принадлежало леди Рейр.
6
Толпа в едином порыве качнулась, будто каждый хотел лично приветствовать вновь прибывших, но движение замерло, и разговоры возобновились, но уже на другой, нервной ноте. В беззаботном смехе прорезалось визгливое кудахтанье, а жесты приобрели излишний размах. Протолкавшись вперед, я увидел, как леди Рейр и ее спутника окружило плотное кольцо богато одетых мужчин. Они так и пошли, все вместе, обмениваясь шутками столь же искренними, как поздравительные телеграммы победителю от проигравших предвыборную гонку.
Держась на расстоянии десяти ярдов, я наблюдал, как у автомата с напитками выделяется центральная группа и отжимает в сторону неудачливых конкурентов. В конце концов победители окончательно оттерли в сторону мужчину в бордовых лосинах, растеряв по дороге еще нескольких человек, вынужденных заняться обменом любезностями с кем-то из аутсайдеров. Счастливчиков осталось не более полудюжины. На какой-то момент серебряная леди оказалась в одиночестве.
