Белизариус с трудом дошел до сарая для хранения инструмента в четырехстах метрах от домика. Внутри никого не было. Порывшись, он нашел металлоискатели, сейсмические датчики и тяжелые ломы, которыми долбили твердый, как бетон, лед. Взял самый легкий из металлоискателей, нацепил на себя и пошел вдоль края растительности, медленно двигая рамку вправо-влево. Даже не включив его. Вместо этого он изучал интерференцию магнитного поля врат времени, продолжая перенаправлять сигналы боли квантовому интеллекту. Тому, который боли ощущать не мог.
29
(перевод с французского 7.1)
Председателю Президиума
Комитета Безопасности Конгрегации
Венера
10 мая 2499 года
Тема: протокол найма R312HBR21
1. В соответствии со статьей 106, разделы a и d, Акта о Государственной Тайне, Министерство разведки докладывает о найме тридцать первого «Пугала». Субъектом петрификации является оперативный сотрудник разведки ID446 (личные файлы, материалы медицинского и психологического тестирования и оценок в полевых условиях прилагаются).
2. ID446 являлся примером добросовестной службы в качестве оперативного сотрудника и сыграл важную роль в операциях О417ТСН34 и O414TCL98. Его лояльность была проверена с использованием стандартных (см. психологические отчеты R616BGV13 и R616BGV66) и нестандартных (см. психологический отчет R616BGV79) методов, результаты которых были сочтены весьма благоприятными для возможного найма в отряд «Пугало».
3. ID446 получил серьезные увечья в ходе операции (секретный доклад R419JJY01), так что не смог бы нести дальнейшую службу в разведке даже после протезирования.
4. В соответствии с полномочиями, согласно статье 106, командир КПО отдал приказ о начале процедур петрификации и витрификации. Ожидается, что процесс займет 10 месяцев. В течение всего процесса ID446 будет находиться в состоянии медикаментозного сна. Затем его разбудят, чтобы убедиться, что сознание сохранилось и пригодно для дальнейшей подготовки, а также для придания ему вооружения.
5. Новый статус ID446 приведет к усовершенствованию процедур докладов и надзора со стороны Комитета Безопасности, и его следует добавить в качестве постоянного компонента докладов и показаний Командира и старших офицеров КПО в целях выполнения требований статьи 106.
Генерал Пьер Одэ
Командующий
1-м дивизионом Контр-Повстанческих Операций
Министерства Разведки
Венера
30
Иеканджика лежала на льду у северной окраины базы. К стоящим здесь антеннам шел большой пучок кабелей связи. Излучение систем связи достаточно мощное, поэтому антенны расположили в двух километрах от основных зданий базы. Лежащие во льду при температуре в минус сто по Цельсию кабели работали в режиме сверхпроводимости безо всяких дополнительных затрат, разве что их немного прикопали.
Несмотря на все это, от них исходило некоторое количество тепла, сравнимое с приходившим к поверхности от коричневого карлика, и растения постоянно пытались разрастись поверх кабелей. Нормальная процедура обслуживания заключалась в периодическом удалении ледяных наростов. Однако нормальное обслуживание не подразумевало подключения приборов, которые Набвире и его команда устанавливали сейчас поверх кабелей.
Иеканджика укрылась за фрагментами более старых растений, в неосвещенной зоне, чтобы замаскировать исходящую от нее тепловую сигнатуру. Расстояние в пределах эффективной дальности стрельбы из ее пистолета, а промахнуться она не боялась, поскольку всегда хорошо стреляла.
Она рассмотрела приборы, которые они устанавливали без разрешения. «Жучки», чтобы прослушивать каналы связи. Что бы там Рудо ни думала насчет Набвире, он сам виноват. Правда, лучше Иеканджике от этого не стало. То, что он делал, оскорбляло ее как полковника, человека, который имел право арестовать всякого, совершившего преступление, и был обязан это сделать. Ее этому учили, и ей приходилось так поступать.
Но она не была наделена правом совершать это в прошлом.
У нее оставались лишь честь и этика.
Да пистолет.
Все так просто. Один выстрел. Члены команды Набвире разбегутся, и в неразберихе она спокойно вернется обратно к базе, зная слепые зоны сенсоров, которые указала ей генерал-лейтенант Рудо.
Через тридцать-сорок секунд Набвире окажется на предельной для стрельбы дальности.
Все так просто – но неправильно.
А можно ли рассуждать о правильности, когда ставки так высоки? Или это чистая механика? Как бы некомфортно ей ни было играть роль в этом механическом процессе, на самом деле у нее выбора нет. Лейтенант Набвире, кто бы он ни был, кому бы он ни был верен, не существовал в ее время. Она никогда с ним не встречалась, ничего о нем не слышала. Вопросы о том, будет он жить или умрет, были решены задолго до этого.
В прошлом, в котором она сейчас находилась.
Генерал-лейтенант Рудо никогда бы не приказала ей убить другого офицера. Сколько Иеканджика себя помнила, Экспедиционный Отряд жил, полностью соблюдая закон. Однако генерал-лейтенант помнила и прошлое, помнила, как капитан Рудо отдала приказ Иеканджике, сделав убийство лейтенанта Набвире условием предоставления помощи. И ничего ей об этом не сказала. Почему?
Гордилась ли генерал-лейтенант собой, теми временами, когда была еще капитаном?
Быть может, Рудо готовила Иеканджику к этой операции всю ее сознательную жизнь. Отправиться в прошлое не за образцами льда, а затем, чтобы спасти Рудо от самой себя. Иеканджика воспринимала реакцию капитана Рудо на ее появление из будущего как интеллектуальный шок от осознания возможности путешествия во времени, но не моральное потрясение.
Иногда Иеканджика с трудом понимала, насколько она важна для генерал-лейтенанта Рудо на самом деле. Учитывая политические брачные узы и назначение штабным офицером… Она никогда не считала себя достойной такого. А знание того, что капитан Рудо познакомилась с ней в далеком прошлом, лишь усугубило ее сомнения. А что, если она важнее для генерал-лейтенанта Рудо, чем думает? Что, если встреча с полковником Иеканджикой изменила не только ход событий, но и капитана Рудо как личность? Это было сложно принять. Возможно, она выдает желаемое за действительное. А такой образ мыслей опасен, когда ты на операции.
Но если Рудо изменилась как человек, было ли это верой или просто предвидением? Иеканджика всегда пыталась подражать непоколебимой решимости Рудо, уверенности командира в том, что они обязательно вернутся домой. Вера Рудо давала веру Иеканджике, давала непоколебимую веру всему Шестому Экспедиционному Отряду. Веру, в которой они так нуждались, находясь в сотне световых лет от дома. Но возможно, для Рудо это не было верой. Рудо встретилась с людьми из будущего, она знала, что сыграет важную роль в успехе Экспедиционного Отряда.
Лейтенант Набвире встал, закончив свои незаконные дела с кабелями связи. За крестиком прицельной метки пистолета билось его сердце. Он уходит. Пора решить одну из проблем прошлого. Для Иеканджики это станет доказательством ее веры. Набвире стоял, разговаривая с одним из членов команды.
Иеканджика положила пистолет на лед.
Набвире должен ответить за свои преступления под трибуналом, в соответствии с Уставом Службы, а не за счет умений убийцы. Дождавшись, пока Набвире и его помощник уйдут достаточно далеко, Иеканджика встала из-за своего укрытия из тонких осколков льда.
Волоча ноги, она двинулась к базе. Ощущения творящейся истории больше не было. Благоговения от того, что она видит истинное рождение Суб-Сахарского Союза, то, что иногда называли упавшим в землю
