Ее уверенность в этом была поколеблена спустя две недели после того, как они закончили обставлять помещения института. А именно когда Глеб Севастьянович внезапно появился у нее в офисе уже после окончания рабочего дня. С пачкой китайского жасминового чая в руках. Оказывается, институт заключил довольно выгодный контракт с Китаем, а этот чай (страшно элитный и редкий) Глеб Севастьянович получил в качестве презента от руководителя китайской делегации. И с тех пор все собирался попробовать его, только «в компании с каким-нибудь достойным и симпатичным мне человеком». Чай Ире понравился, но весь вечер она чувствовала, что ее бросает то в жар, то в холод. Ей не верилось, что единственное, что ему надо, это тот самый пресловутый торопливый «секс на столе», а в том, что она может как-то серьезно заинтересовать этого мужчину, на которого имела виды вся незамужняя и разведенная женская половина многочисленных офисов, ей по-прежнему совершенно не верилось. Похоже, и Глеб Севастьянович тоже весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке. Во всяком случае, вскрытая пачка чая, оставленная им «для следующего раза», с той поры так и пылилась в глубине шкафа с разными «чайностями» (как любила говорить мама). И вот сегодня он появился вновь…
Они торопливо прошли через проходную, будто застеснявшись вахтера, который, увидев директора, молодцевато подскочил и чуть ли не отдал честь (а может, так оно и было на самом деле, Ире как-то было не до того, чтобы разбираться в своих ощущениях). И уже на ступеньках, увидев свою машину, занесенную снегом чуть ли не по самую крышу, Ира всплеснула руками.
— Ой, а я и не выеду.
Глеб Севастьянович озадаченно посмотрел на Иру, потом проследил направление ее взгляда и улыбнулся.
— О-о, простите, я и забыл, что у вас машина. Моя-то «Волга» опять сломалась. Думал проводить даму до метро… — Слово «метро» он произнес как-то особенно, с этакой барственной интонацией, так, что оно прозвучало, как произносились когда-то, во времена аристократов, слова «собственный выезд». Ира беспомощно посмотрела на него и… прыснула в варежку.
Глеб Севастьянович удивленно посмотрел на нее. А Ира залихватски махнула рукой:
— Да ладно, завтра откопаю. Из такого-то сугроба точно никто не угонит. И вообще, нельзя упускать такой момент. Ну когда еще такой представительный мужчина захочет меня проводить?
Глеб Севастьянович несколько мгновений непонимающе пялился на нее, а затем расхохотался. И этот смех как-то незаметно смыл с них всякую неловкость.
Они шли по вечерней Москве, под редкими фонарями, а вокруг кружили свой извечный вальс снежинки, густо падающие с черного ночного неба. Глеб Севастьянович сыпал какими-то шутками, рассказывал анекдоты, смешные случаи, а она по большей части просто смеялась, как не смеялась уже давно, с беззаботных (как она теперь понимала) студенческих лет. И ели, будто сказочные витязи, молча смотрели на них с обеих сторон и… тоже, наверное, улыбались. Ире было хорошо. Так хорошо, как не было уже несколько лет. И, казалось, никогда уже не будет…
Он проводил ее не только до метро, а до самого подъезда. А потом они долго стояли у дверей и все о чем-то разговаривали. А затем он вдруг сказал:
— Жалко, что я завтра уезжаю…
— Куда?
— В Пекин. Все тот же чертов контракт. Самолет в пятнадцать часов. И надо еще собраться.
— Так… чего ж вы стоите? — всполошилась Ира. — Уже первый час!
— А-а, — махнул он рукой, — успею, а высплюсь в самолете. Просто мне надо было еще до отъезда решить… очень важную проблему. — И он посмотрел ей в глаза. Ира замерла. А он внезапно взял ее руку и, поднеся к губам, нежно поцеловал. А затем тихо произнес:
— Спасибо…
Ира, чье сердце готово было выпрыгнуть из груди, еле слышно прошептала:
— За что?
— За этот волшебный вечер… — тихо отозвался он и внезапно решительно проговорил: — Я вернусь в пятницу. И сразу же зайду к вам. Надеюсь, у вас еще остались какие-нибудь крохи того моего чая. Хотя неважно, я обязательно привезу другой. Китайцы вообще считают, что все важные решения следует принимать только после правильно выпитой чашки хорошего чая. И они обещали меня научить правильно пить чай…
А на следующий день в офисе появились двое. Ира сидела одна и не столько работала, сколько вспоминала вчерашний вечер.
Сначала она приняла их за клиентов. Но насторожилась. Уж больно по-хозяйски они осматривались. Наконец они подошли к ней и устроились в креслах напротив.
— Ну привет, — осклабился один, — а ты ниче, симпатичная.
— Спасибо.
Ира постаралась, чтобы ее голос звучал холодно, но, судя по всему, ей это не очень удалось.
— Да ладно те, — вальяжно отмахнулся тот и, прищурившись, спросил: — Ты под кем сидишь?
— Чего? — не поняла Ира.
— Ну «крыша» у тебя кто?
— «Крыша»? — Ира растерянно посмотрела вверх. Она сидела на четвертом этаже, так что до крыши было еще два. И лишь спустя мгновение до нее дошло, о чем идет речь… Ира похолодела. Нет, она, конечно, слышала все эти рассказы о бандитах и всем таком прочем, но чтобы это случилось С НЕЙ?!
— Понятно, — расплылся в улыбке посетитель, — вот и ладушки. Я от Вензеля. За крышку нам платить будешь. Сколько, позже скажем, как с твоей бухгалтерией познакомимся. Ты тут все приготовь, завтра к тебе от нас человек зайдет. Покажешь ему. — Он кивнул второму и, поднявшись на ноги, внезапно наклонился и покровительственно потрепал ее по щеке: — Да ты не ссы, девка. Все путем будет. Не обидим. Я тебя под свою руку возьму. Нравишься ты мне.
Когда «посетители» покинули офис, Ира вскочила и, подбежав к двери, два раза повернула ключ в замке, после чего развернулась к двери спиной и обессиленно сползла на пол. Господи! Когда она слышала рассказы о таком, ей казалось, что все это где-то там, далеко, в мире больших денег. А если сидеть тихонько и делать свое дело, ее это никогда не коснется. И вот… Некоторое время она сидела молча, глядя в одну точку, а затем вскочила на ноги. Нет, сидеть нельзя, надо что-то делать. Ира подскочила к столу и цапнула трубку телефона. Она уже начала набирать номер, когда внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее стукнуть ладонью по клавише отбоя. Нет! Глебу звонить нельзя. Она, конечно, не умеет разговаривать с такими, но впутывать его в это еще хуже. Он сегодня уезжает в Китай, и он ДОЛЖЕН туда уехать. А если сердце ее не обманывает, он, услышав об этих уродах, может и отменить поездку… Что же делать? Что делать?.. Ира отчаянно тряхнула головой и, рухнув в кресло, сжала ладонями виски. А может, и не надо ничего делать? Вон живут же люди и платят, и ничего… А потом она вновь просто кожей почувствовала ладонь ЭТОГО, оглаживающую ее по щеке, и ее передернуло от омерзения. Ира зажмурилась, закрыла глаза ладонями и какое-то время сидела так, будто в детстве, затаив дыхание и спрятавшись от всего мира. А затем резко выдохнула и, схватив сумку, принялась лихорадочно в ней рыться. Слава богу, записная книжка оказалась на месте. Она сморгнула слезы и, несколько раз глубоко вздохнув, решительно сняла телефонную трубку.
