Максвелл так и сделал. Шекспир допил пиво и с громким стуком поставил бутылку на стол. Кэрол отобрала виски у Опа и наполнила свою рюмку.
— Вы поступайте как хотите, — объявила она, — но я отказываюсь совсем одикариваться и буду пить из рюмки.
— Пива! — завопил Оп. — Еще пива для нашего благородного гостя!
— Весьма вам благодарен, сударь, — сказал Шекспир.
— Как ты отыскал этот притон? — спросил Максвелл.
— Мне известны все задворки сего ученого града, — сообщил ему Оп.
— Нам требовалось как раз что-то в этом роде, — заметил Дух. — Временщики скоро устроят облаву на нашего друга. А Харлоу сказал тебе, что он исчез?
— Нет, — ответил Максвелл. — Но он как будто нервничал. И даже упомянул, что тревожится, но ведь по его лицу ни о чем догадаться нельзя. Он из тех, кто усядется на краю кратера действующего вулкана и даже глазом не моргнет… Да, а как репортеры? Все еще рыщут вокруг хижины?
Оп мотнул головой.
— Нет. Но они вернутся. Нам придется подыскать тебе другой ночлег.
— Я, пожалуй, уже могу с ними встретиться, — сказал Максвелл. — Ведь рано или поздно все равно нужно будет рассказать всю историю.
— Они раздерут вас в клочья, — заметила Кэрол. — А Оп говорит, что вы остались без работы и Лонгфелло зол на вас. Плохая пресса в такой момент вас вообще погубит.
— Все это пустяки, — ответил Максвелл. — Вопрос в том, что мне им сказать, а о чем умолчать.
— Выложи им все, — посоветовал Оп. — Со всеми подробностями. Пусть галактика узнает, чего она лишилась.
— Нет, — сказал Максвелл. — Харлоу — мой друг. И я не хочу причинять ему неприятности.
Подошел официант и поставил на их столик бутылку пива.
— Одна бутылка?! — вознегодовал Оп. — Это что еще вы придумали? Тащите-ка сюда ящик! Нашего друга замучила жажда.
— Но вы же не предупредили! — обиженно огрызнулся официант. — Откуда мне было знать! — и он пошел за пивом.
— Ваше гостеприимство превыше всех похвал, — сказал Шекспир. — Но не лишний ли я? Вас, кажется, гнетут заботы.
— Это правда, — ответил Дух. — Но вы никак не лишний. Мы очень рады вашему обществу.
— Оп сказал что-то о том, будто вы намерены совсем остаться здесь. Это верно? — спросил Максвелл.
— Мои зубы пришли в негодность, — сказал Шекспир. — Они шатаются и порой очень болят. Мне рассказывали, что тут много искуснейших мастеров, которые могут вырвать их без малейшей боли и изготовить на их место новые.
— Да, конечно, — подтвердил Дух.
— Дома меня ждет сварливая жена, — сказал Шекспир, — и нет у меня желания возвращаться к ней. К току же ваш эль, который вы зовете пивом, поистине дивен на вкус, и я слышал, что вы заключили мир с гоблинами и феями, а это — великое чудо. И я сижу за одним столом с духом, что превосходит всякое человеческое понимание, хотя и мнится, что тут где-то кроется самый корень истины.
Подошел официант с охапкой бутылок и сердито брякнул их на стол.
— Вот! — сказал он неприязненно. — Пока наверное обойдетесь. Повар говорит, что горячее будет сейчас готово.
— Так, значит, — спросил Максвелл у Шекспира, — вы не собираетесь читать эту лекцию?
— Коли я ее прочту, — ответил Шекспир, — они мигом отошлют меня домой.
— Всенепременно, — вставил Оп. — Уж если они его заграбастают, то больше не выпустят.
— Но как же вы будете жить? — спросил Максвелл. — Ведь для того, что вы знаете и умеете, в этом мире вряд ли найдется применение.
— Что-нибудь да придумаю, — сказал Шекспир. — В тяжкие минуты ум человеческий удивительно проясняется.
Официант подкатил к столику тележку с дымящимися блюдами и начал расставлять их на столе.
— Сильвестр! — крикнула Кэрол.
Потому что Сильвестр вскочил, положил передние лапы на стол и схватил два сочных куска ростбифа. Услышав голос Кэрол, Сильвестр стремительно скрылся под столом вместе со своей добычей.
— Котик проголодался, — сказал Шекспир. — Он находит себе пропитание, где может.
— Когда дело касается еды, — пожаловалась Кэрол, — он забывает о хороших манерах,
Из-под стола донеслось довольное урчание.
— Досточтимый Шекспир, — сказал Дух. — Вы прибыли сюда из Англии, из городка на реке Эйвон.
— Край, радующий глаз, — вздохнул Шекспир. — Но полный всякого отребья. Разбойники, воры, убийцы — кого там только нет!
— А я вспоминаю лебедей на реке, — пробормотал Дух. — Ивы по ее берегам, и…
— Что-что? — вскрикнул Оп. — Как это ты вспоминаешь?
Дух медленно поднялся из-за стола, и в этом движении было чтото, что заставило их всех поглядеть на него. Он поднял руку — но это была не рука, а рукав одеяния… если это было одеянием.
— Нет-нет, я вспоминаю, — сказал он глухим голосом, доносившимся словно откуда-то издалека. — После всех этих лет я, наконец, вспоминаю. Либо я забыл, либо не знал. Но теперь…
— Почтенный Дух, — сказал Шекспир, — что с вами? Какой странный недуг вас внезапно поразил?
— Теперь я знаю, кто я такой! — с торжеством сказал Дух. — Я знаю, чей я дух.
— Ну, и слава богу, — заметил Оп. — Перестанешь хныкать об утраченном наследии предков.
— Но чей же вы дух, если позволено будет спросить? — сказал Шекспир.
— Твой! — взвизгнул Дух. — Теперь я знаю! Теперь я знаю! Я дух Вильяма Шекспира!
На мгновенье наступила ошеломленная тишина, а потом из горла Шекспира вырвался глухой вопль ужаса. Одним рывком он вскочил со стула, перемахнул через стол и кинулся к двери. Стол с грохотом опрокинулся на Максвелла, и тот упал навзничь вместе со своим стулом. Край столешницы прижал его к полу, а лицо ему накрыла миска с соусом. Он обеими руками принялся стирать соус. Откуда-то со стороны доносились яростные крики Опа.
Кое-как протерев глаза, Максвелл выбрался из-под стола и поднялся на ноги. С его лица и волос продолжал капать соус.
На полу среди перевернутых тарелок восседала Кэрол. Вокруг перекатывались бутылки с пивом. В дверях кухни, упирая пухлые руки в бока, стояла могучая повариха. Сильвестр, скорчившись над ростбифом, торопливо рвал его на части и проглатывал кусок за куском.
Оп, прихрамывая, возвратился от входной двери.
— Исчезли без следа, — сказал он. — И тот, и другой.
Он протянул руку Кэрол, помогая ей подняться.
— Не дух, а идиот! — сказал он злобно. — Не мог промолчать. Даже если он и знал…
— Но он же не знал! — воскликнула Кэрол. — Он только сейчас понял. Из-за этой встречи. Может быть, какие-нибудь слова Шекспира пробудили в нем воспоминания… Он же только об этом и думал все эти годы, и, конечно, от неожиданности…
