Когда спектакль стал близиться к концу, я поспешил на улицу проверить наш кэб. Он стоял там, где я приказал ждать нас, - в темном проулке, где его нелегко было заметить. Я дал вознице чаевые, приказал ему быть готовым к выезду в любое время, повернулся и двинулся назад. Я было снова вошел в "Лицеум", как кто-то схватил меря за руку. Я резко обернулся. Это был Элиот,
- Слава Господу! - вскричал я. - Раджа здесь!
- Отлично! - Элиот потер руки. - Я вообще-то подозревал, что он сегодня появится. Идемте, зайдем внутрь. В это время года ветер слишком холодец.
Я провел его в фойе, откуда мы могли наблюдать за покидающими театр зрителями.
- А я весьма интересно провел время, - заметил Элиот, когда мы вошли внутрь. - Дело наше близится к завершению.
- Неужели? - изумился я. - С монетой все разрешилось удачно?
- Исключительно удачно, - ответил он, пошарил в кармане и, вынув монету, поднес ее к свету. - Обратите внимание на надпись. Стокер. Это по-гречески.
Он передал мне монету, и я медленно прочел едва видные буквы одну за другой:
- Киркеион... Что это? Город? Никогда не слышал о таком, - признался я.
- И не могли слышать, ибо слава его не дожила до наших времен. Монета же, без сомнения, абсолютно подлинная. А стоимость ее буквально не поддается подсчету.
- Кто вам это сказал?
- Эксперт из "Спинка", у которого я проконсультировался. Вы же знаете. Стокер, это самый известный дом по оценке монет в Лондоне. Артура Рутвена там хорошо знали. Все эксперты были знакомы с ним. Я переговорил с тем из них, кто проводил последнюю сделку с Артуром.
- И что же сообщил этот эксперт?
- Он хорошо помнил беседу. Артур был возбужден до крайности, все расспрашивал о том, не слышал ли эксперт намеков на редкие монеты в обращении. Эксперту ничего не припоминалось, но Артур настаивал, и служащий вспомнил, что ему приносили пару странных монет - серебряных, очень древних, из совершенно неизвестного города.
- Боже. - Я глянул на монету у себя в руке. - Таких, как эта?
- Именно. Эксперт очень взволновался, когда я показал ему монету, которую вы сейчас держите. Он принес мне две оригинальные монеты, оставшиеся непроданными с того дня, как Артур осматривал их. Их цена, как я уже говорил, астрономическая. Когда я их увидел, стало ясно, что эксперт совершенно прав - монеты происходят из одного и того же места.
- И что же это за место, как вы думаете?
- Неужели не догадываетесь? - слегка улыбнулся Элиот.
Он снова полез в карман, но на этот раз вынул записную книжку.
- К шкатулке с монетами была пришпилена карточка. Дальнейшие справки следовало наводить у лица, указанного на карточке. Эксперт любезно списал данные для меня. - Элиот раскрыл записную книжку. - Прошу!
- Джон Полидори, - прочел я, - Колдлэйрлейн, З... Но, Боже мой, Элиот, это же чрезвычайно!
- Совсем наоборот, - ничего чрезвычайного. Просто подтверждает мое начальное подозрение, что и Артура, и Джорджа намеренно заманили в Ротерхит.
- Тогда нам надо немедленно мчаться туда! - вскричал я. - Элиот, чего мы ждем?
Он похлопал меня по руке:
- Рад, что вы на моей стороне. Стокер, но прежде - немного терпения. Этот Полидори, кем бы он ни был, не единственная рыба, которую нам надо поймать. Вы говорите, раджа здесь, в театре? Вот и хорошо, подождем его.
И как раз в этот самый момент из зала донесся взрыв аплодисментов.
- Спектакль закончился? - спросил Элиот.
Я посмотрел на часы:
- Вроде пора.
- Тогда быстрее, - торопливо бросил он, - нам нельзя терять ни минуты.
Мы выскочили на улицу и кинулись, увертываясь от проезжающих мимо экипажей, к темному проулку, где в укрытии ждал наш кэб.
- Вперед! - шепнул Элиот вознице. - Чтобы мы могли проследить за теми, кто будет выходить через черный вход. И не забудьте держаться в тени...
Возница повиновался, и мы увидели, как первая волна театралов выплеснулась на улицу.
- Вас не хватятся сегодня вечером? - обратился ко мне Элиот.
- Без сомнения, хватятся.
- Мистер Ирвинг вроде собирался вас отпустить?
- Не собирался, - улыбнулся я, - но мистеру Ирвингу иногда надо и отпор дать. А то он из меня все соки высосет!
Элиот, тоже улыбнувшись, хотел было что-то заметить, но вдруг замер и схватил меня за руку.
- Вон, - прошептал он, указывая, и я увидел, что по лестнице сходит раджа. Опять перед ним расступалась толпа, а он, словно Моисей, шествовал по водам. Элиот наклонился. - Сложен он, как Джордж, - пробормотал он, - но лицо...
Голос его замер, а на лице появилось отвращение, которое недавно испытал я сам.
- Вы почувствовали?.. - заметил я. - Это странное отвращение...
Лицо Элиота странно потемнело. Но он не ответил, а вместо этого шепнул на ухо вознице:
- За ним!
Кэб, заскрипев, двинулся вперед. Раджа тоже влез в кэб. Это озадачило меня, ибо я думал, что у него просто обязан быть экипаж, при этакой богатой квартире. Однако Элиот нисколько не удивился, а просто попросил возницу ни на минуту не терять кэб раджи из виду.
- А будете держаться все время незаметным, - добавил он, - гинея вам сверх платы за проезд!
Возница дотронулся до шляпы. Мы проследили за тем, как кэб с раджой прогрохотал мимо. С минуту мы оставались на месте, потом возница щелкнул кнутом, и наш кэб тоже загрохотал по улице.
Выпутавшись из бедлама толпы и экипажей, мы набрали скорость. На подъезде к повороту на Лондон-бридж Элиот наклонился вперед. Лицо его насторожилось, тело напряглось. Но кэб перед нами не свернул, продолжал грохотать по северному берегу Темзы. Элиот с недовольным видом сед обратно на место.
- Мои расчеты не оправдались, - сообщил он. - Нас обнаружили, любезный Стокер! Я был уверен, что наш раджа поедет в Ротерхит, к таинственному Полидори. Однако мы проехали последний мост через Темзу, а так и не свернули на юг. Дурак я, безнадежный дурак...
- Вы хотите прервать преследование? - уточнил я.
Элиот раздраженно пожал плечами и, махнув рукой, принялся вглядываться сквозь легкий туман в предмет нашего преследования. Кэб с раджой рисовался лишь тусклым силуэтом, но сейчас он замедлил ход, ибо мы уже выехали из Сити и въезжали в Ист-Энд, а дорога под колесами кэба стала заметно ухабистее. улицы тоже сузились, и туман вился белыми клочьями над скользкими камнями мостовой. Любой свет от уличного фонаря или из окон бара сочился еле-еле, ничего не освещая вокруг. Вскоре из виду исчезли даже фонари; виднелись лишь заколоченные досками витрины лавок и двери домов между кучами мусора, а если попадались прохожие, то лица у них были как у грешников в аду - бледные, с мертвенным взглядом. Время от времени они пронзительно кричали что-то нам вслед или зловеще хохотали. Мне стало не по себе, но с Элиота, который не спускал глаз с кэба впереди, спало разочарование, и к нему вернулась прежняя бодрость.
