Много времени я провожу, занимаясь ловлей в рио, в каменистых распадках которой полно чудесной рыбы, похожей на барвену. Приходящие за водой рыбаки приносили нам креветки, раков, различную рыбу, которых мы ели в горячем виде с различными соусами или вообще сырыми. Меню дополняли разнообразные фрукты и превосходные коренья юки.
К тому же пульперо оставил нам пару десятков кур, которые, взамен за уход, давали нам яйца. А если иногда случалось, что какая-нибудь из них попадала в горшок, то это не из-за злости на нее.
Время от времени я ходил с местными на охоту. Мы выходили без ружей, выслеживая тепесквинтле, вид горного зайца, имея только собак, которые заставляли зверьков прятаться в норе. Потом было достаточно лишь раскопать нору мачете, чтобы вытащить оттуда зайца. Это очень спортивный вид охоты, потому что, когда собака бежит за зверьком, охотник должен поспеть за собакой. К счастью, последняя лает по-особому, в зависимости от того, идет она по следу или же видит добычу.
Единственным темным пятном во всем этом раю были акулы, которыми ближние воды буквально кишели. Было опасно даже просто купаться, а уж удалиться на несколько десятков метров от берега считалось безумием. По вечерам мы забрасывали длинные удочки с громадными крючками, а под утро, если только хищники нас не опережали, вытаскивали небольших акул-молотов.
* * *
Эти спокойные дни я использовал, чтобы совершенно выздороветь. Приступы горячки уже не возвращались, но мне хотелось укрепить тело, чтобы избегнуть нового кризиса. Я много плавал в рио и бегал по берегу на длинные дистанции, если только солнце не сильно припекало. Мы весьма ценили эти мгновения интимности, первые за много-много времени, только вдвоем, без всяческих забот, без всяческих занятий, если не считать обслуживания себя самих.
Чтобы не погрузиться в абсолютном безделии, время от времени я в компании одного местного паренька выбирался на доколумбово кладбище, удаленное от нашего дома на десяток километров, на самом краю побережья. Постоянно заботясь о собственной кондиции, я старался все это расстояние пробегать.
Кладбище не было особенно богатым, но я нашел там парочку небольших золотых предметов. Продав их американским туристам, я мог подарить Диане путешествие в Сан Хозе, чтобы там она могла получить письма от своей семьи.
Старик Низаро, хитрющий будто лиса, жил в окружении своих десяти детей: семи огромных дочек и трех сыновей. Его дом был по-настоящему отвратительным, и подозреваю, что в прошлом у него было здоровенное пятно на совести, раз уж он решился жить в такой толкучке, в этой полной комарья дыре. Он мне рассказывал, что когда ему было лет двадцать, кто-то вколотил ему в башку пулю 22 калибра. Она вошла через щеку, оставив хорошо заметный небольшой розовый шрам, и остановилась у позвоночника, где так и осталась. Будучи полон сил и здоровья, Низаро посчитал извлечение ее чем-то излишним. Дожив до семидесяти трех лет, старик всю жизнь занимался золотоискательством и обшариванием предколумбовых захоронений. Он прекрасно знал весь полуостров, так что любая его информация была ценной. Он рассказывал мне, как нашел семисотграммовый золотой самородок в месте, названном Ранчо Квемадо - Сожженное Ранчо.
- Это очень богатое место, может даже самое богатое на всем полуострове, но десять лет назад меня выгнал оттуда один сукин сын по прозвищу Барбароха (Рыжая Борода - прим.перев.). У него всего один глаз, это разбойник и убийца. Он запретил кому-либо приближаться к своей территории и завел там свои законы.
- Про него я слыхал. Мне рассказывал один ореро в Карате, но я не знал, что именно ты нашел этот самородок.
- Ну конечно же, что я! Впрочем, это именно из за меня место это называют Ранчо Квемадо. Я спалил дом, когда коптил мясо дикой свиньи. А кто тебе рассказывал об этом?
- Гато, ореро, которого встретил в Карате.
- Гато? Знаю такого. Мы работали вместе. Крутой выпивоха и шустряк. В то время его особым номером было глотать самородки, чтобы потом потихоньку присваивать их. Он многих наколол таким образом. Меня тоже.
История повторяется! По крайней мере, я доволен тем, что не увеличил число фрайеров. Рассказы старика заинтересовывают меня, потому что я не забросил идеи вернуться к поискам золота.
За эти три месяца я потихонечку уже подготовился к следующему приключению и даже берусь за работу. С помощью катиадоры я провел испытания во всех окружающих реках, причем с неплохими результатами: на этом полуострове золото имеется повсюду. Трижды в неделю я выхожу в джунгли на разведку и через короткое время знакомлюсь со всеми ручьями. Я даже обыскал всю лагуну Чакогуако, неподалеку от места, о котором рассказывал старик Низаро. Золото выступало везде, в особенности же - вокруг лагуны. Прихожу к выводу, что все болота, куда сходится большинство кебрадас полуострова, должны образовывать гигантское золотохранилище. Но, чтобы добраться до благородного металла, следовало бы вложить сотни тысяч долларов в машины, нужные для расчистки территории.
* * *
Кроме того, у меня имелся еще один проект. Красота местности подсказала мне мысль устроить несколько специальный отель для миллиардеров. Помимо обычных удовольствий, которые можно было бы предложить в отдаленных местечках, можно было бы предложить клиентам и другие услуги: ловля акул, охота на кайманов в лагуне, поиски золота и раскопки на доколумбовых захоронениях. Может ли какой-нибудь другой отель предложить такую программу?
Поскольку крестьяне рьяно приходят ко мне с предложениями продажи собственных земель, через три месяца я уже заключил предварительные договоры на покупку чуть ли не всего залива, во всяком случае, интересующей меня части. Всегда та же самая история. Еще более голый, чем когда-либо, плачу всем обещаниями. Этого хватает, даже слишком. Но, чем больше я втягиваюсь в этот проект, тем меньше он начинает меня интересовать: по-настоящему меня привлекает только Оса.
Я еще не знаю каким образом, но обязан туда вернуться. И знаю, что должен сделать это сам.
* * *
Начался май, и наше романтическое времяпровождение с Дианой длилось уже три месяца. Хотя все и было красиво, чисто и ясно, я не для того сражался всю жизнь, чтобы заснуть на пляже у Тихого Океана. Диана, прекрасно меня знавшая, понимала, что дольше таким бездеятельным я уже не буду. Она тоже чувствовала, что приходит время расставания. В наших отношениях было все меньше слов, мы прекрасно понимали друг друга и без них. По утрам мы просыпались тесно обнявшимися и ходили так целый день. Сама мысль о том, что нам придется разойтись, доставляла мне ужасную боль.
