Когда мы уже собираемся уходить, самый старший спрашивает у меня:
- А как вы нашли дорогу?
- Пошли по следам скотины, чуть ниже отсюда.
Похоже, что они ошарашены и тут же проводится оживленный совет. Потом они хватаются за ружья, вскакивают на лошадей и галопом убираются из стойбища. Догадываюсь, что у них какие-то свои отношения с контрабандистами, и эти последние как-то прошмыгнули ночью, чтобы не связываться с индейцами. Так это или иначе, но я не хочу ввязываться в их дела. Нахожу Николя, который вертится возле кухни.
- Пошли, сматываемся отсюда. Похоже, что эти кретины вступили на тропу войны.
* * *
Таким вот макаром мы шатаемся целых три дня, то на панамской, то на коста-риканской стороне. На плоскогорье достаточно хозяйств, чтобы можно было задерживаться в них - тут выпить кофе, там что-нибудь перекусить, где-то в другом месте купить курево или переспать. Период дождей уже закончился, так что солнце уже не печет. Из разговора с каким-то пареньком я узнаю, что неподалеку от Пунта Буррика, в Пенас Бланка, уже пару лет проживает старик датчанин по имени Ларс. Мне было интересно встретиться с ним.
Он с ходу предлагает нам поселиться у него, насколько нам захочется. К нему редко кто приходит, так что он рад, имея возможность перемолвиться с кем-нибудь хоть словечком. Это мужик то что надо, я сразу же оцениваю его так. Он долго работал в этой стране и в конце концов отошел от активной жизни, забравшись в этот медвежий угол на краю побережья. Цивилизация его уже не интересует, и он предпочитает торчать здесь, воспитывая сына, тринадцатилетнего щенка, который ездит на папаше будто на лысой кобыле. Несмотря на свои шестьдесят восемь лет, Ларс еще крепкий мужик - это очень высокий блондин с мощными костями. Закупки он производит в Пуэрто Армуэллес, в Панаме, и перенос тридцатикилограммовых мешков на собственной спине занимает у него пару дней. В Европе люди его возраста уже неспособны даже через улицу перейти. Ларс не желает покупать ничего на месте, потому что, с тех пор как привозящий товары корабль разбился на прибрежных скалах, цены скакнули раза в три.
Его дом устроен более чем скромно, но стол всегда прилично заставлен, и это счастье, потому что аппетиты у нас ой-ой-ой, так что за те три недели, которые гостим у него, запасы заметно уменьшаются. Он собрал около тридцати авокадо и думал, что их хватит на неделю. На следующий день он с изумлением видит, что нет ни одного - ночью мы почувствовали себя немножко проголодавшимися и побушевали на кухне. Щедрый Ларс сказал, что м можем чувствовать у него, как у себя дома, но, возможно, с его стороны это было ошибкой. Я и сам ем много, но способности Николя меня изумляют. Парнишка длинный и худой, но жрет за четверых, не знаю даже, куда в него все это влезает.
Я решаю оставаться у Ларса до семнадцатого июня, дня, в который хотелось бы вернуться к цивилизации, чтобы посмотреть Чемпионат мира по футболу.
Сразу же по прибытию обнаруживаю в доме катиадору и весь инвентарь золотоискателя, в том числе металлическое каноа и трубы. Уже потом, к моему громадному изумлению, узнаю, что Ларс работал инженером-геологом.
- Я работал в самых разных местах на горнодобывающие компании, в основном на Аляске, - рассказывает нам Ларс. - В Коста Рике двадцать пять лет работал управляющим на шахте по добыче меди. Но теперь я на дух не переношу тикос. Слишком уж часто они волынят, ленивые и ни на грош не имеют профессиональной этики.
- А это оборудование все твое?
- Да, я от нечего делать немножко покопался в округе. В этих реках золото есть повсюду, только в малых количествах. Впрочем, золотая лихорадка не пристает ко мне уже много лет. Меня интересуют в основном минералы, это намного эстетичней. Тут на пляже есть одно местечко, где полно агатов.
- Я тоже искал золото, и с удовольствием пошарил бы тут, если разрешишь воспользоваться твоим инструментом.
- Ради Бога, бери. Можешь взять моего сына, он хорошо знает здешние реки.
- Спасибо. А тут имеются доколумбовы захоронения?
- Я слыхал, что местные находили какие-то вещицы, но если хочешь, могу познакомить тебя с Педро. Это старый индеец, ему восемьдесят шесть лет, так что по горам он лазит уже не так хорошо, зато может многое порассказать.
На следующий день отправляюсь глянуть на пару ручьев. Золото, и вправду, имеется, но для добычи не подходит. Здесь оно существует в виде, так называемого "microgold", зернышек, не больше половины булавочной головки. Добывать его выгодно только в промышленном масштабе.
Николя, до этого не имевший дела с золотом, страшно увлечен и не понимает моего отказа от поисков.
- А ты уверен, что оно непригодно? Ведь это же золото, разве не так?
- Понятное дело, но ты же видел величину? Нужно собрать тысячу таких пылинок, чтобы получить один грамм. Если хочешь, можешь начать добывать, нужно только вложить миллион долларов в машины.
- Жаль, я впервые вижу золото. Блин! Все-таки это здорово!
- Здорово будет, когда отыщешь самородки в несколько граммов. Мне случалось находить такие на Оса.
- Вот этого я никак не пойму. Ты знаешь интересные места. Так почему бы туда не вернуться? Нет, до меня совершенно не доходит.
- Слишком долго рассказывать, старик. Я не хочу возвращаться туда, разве что затем, чтобы начать что-нибудь крупномасштабное.
Кроме этих прогулок ничем по-настоящему серьезным я не занимаюсь. Даже когда паренек приводит нас на место, где должно быть древнее кладбище, наш поход не имеет серьезного характера. Как-то мы вышли с двумя собаками и шли где-то час, как тут животные вышли на след пизоты, разновидности лисы, живущей на деревьях. Мы тут же все бросаем: все наши планы и связанное с ними барахло. Кладбище, золото, нефрит - абсолютно все теряет значение перед перспективой поесть свежего мяса. Животное исключительно агрессивно и даже ранит обеих собак, но удар мачете укладывает его на месте. Мы добываем десять кило мяса, которого нам хватит на полтора дня. Ларс, который мяса не употребляет, не может отойти от изумления. Что же касается болтовни пацана, все его рассказы настолько живописны, что не могут быть правдой, и нет смысла терять время на проверку. И вообще - он паскудный хлопец. Мне не нравится то, как он относится к отцу. Как-то раз сопляк приводит нас к одному индейцу, который, якобы, нашел какие-то захоронения. На самом деле ничего подобного не было, просто ему хотелось с нами поболтать. При оказии просит нас исправить его радиоприемник. Николя из вежливости пытается, но, поскольку абсолютно в этом не разбирается, разносит аппарат по деталькам, так что его уже невозможно даже собрать.
* * *
Так мы живем уже неделю, когда к нам приходит приглашенный Ларсом Педро. Он ходит с палкой, один конец которой закончен железным крюком, служащим, чтобы цепляться за ветви деревьев при подъеме. Наконец-то вижу индейца, который по горам лазит медленнее меня! Он показывает нам "молехонес де уле", шар из натурального каучука, с помощью которых индейцы отмечали границы своих поселений и кладбищ.
