Елена заметила, что он открыл глаза и помахала рукой:
— Спокойной ночи, сеньор полицейский.
Тот снова закрыл глаза и стал истово молиться, чего не делал с самого раннего детства.
Инспектор, полковник Мигель Сегура, обвел взглядом комнату. Его взгляд остановился на представителе Гражданской Охраны.
— Что-нибудь еще?
— Сеньор полковник, я не знаю, сколько их здесь было. Я даже не знаю, как они проникли сюда. Они просто появились передо мной. Их было по меньшей мере шестеро.
— Похоже, что, он говорит правду, — подтвердил один из помощников полковника. — Ведь они должны были спустить сейф вниз и унести его.
— Хорошо, Рауль. Продолжай, — это уже относилось к охраннику.
— Я боролся, как только мог. Но их было слишком много. Они избили и связали меня. Когда я очнулся, сейф исчез.
Полковник поглядел на него подозрительно. Он вспомнил про разбитое окно.
— Они разбили окно. Как? Почему? Они не могли сделать это так, чтобы ты не услышал. Но даже если и смогли, то зачем? Ведь сейф слишком велик, чтобы протащить его через окно.
— Сеньор полковник, — проникновенно сказал охранник. — Я не знаю. Это так похоже на работу дьявола.
Полковник глубоко вздохнул.
— Если бы не тот факт, что сейф был найден в парке, я бы вряд ли поверил бы твоим словам.
В комнату вошел другой помощник. Инспектор посмотрел на него.
— Ну?
— Клерк проверил бумаги, лежащие в сейфе. Недостает очень немногих.
— Ну?
— Они похитили только документы следствия по делу агента Секции «G» и его компании.
Полковник покачал головой и взглянул на охранника.
— Откуда, ты сказал, они появились? Дверь, предположительно, была закрыта изнутри, но ты сказал, что они неожиданно появились перед тобой.
Предмет допроса взмолился:
— Сеньор полковник, я не знаю. Дверь была заперта. Это выглядело, как будто они сошли с небес.
Полковник Мигель Сегура был главным инспектором Секретной Полиции Нуэва Мадрида. Ходили слухи, что он достаточно влиятелен, чтобы проводить свои вечера за картами с каудильо в президентском дворце. А также попивать шерри, привезенное с Земли и наслаждаться танцовщицами фламенко, причем уделяя больше внимания их миловидности, нежели опытности в испанских танцах.
Полковник был в полной форме и его сопровождал только молодой помощник Рауль Добарганес.
Доктор Хорстен до сих пор находился в номере Лорансов и все происходившее в равной мере относилось также и к нему. Все сидели в креслах. Только Елена, расположилась на коврике среди игрушек и с интересом глядела на молодого человека.
Двое полицейских офицеров неуклюже поклонились. Пьер Лоранс вскочил, прижав руки к груди.
— Я признаюсь, я позволил себе вчера лишнее.
— Лишнее? — инспектор посмотрел на него.
— Да, лишнее. Я никогда раньше не был на этой варварской планете. Везде полиция. Я не могу говорить неискренне. Я хочу умереть.
Он твердо сжал губы и выпрямился.
Марта заплакала.
Елена даже не повернулась. Она продолжала смотреть на лейтенанта, стоящего в трех футах от нее.
Доктор Хорстен бесстрастно осматривал окружающих. Полковник взглянул на своего помощника. Тот пожал плечами. Тогда полковник снова перевел взгляд на повара:
— Итак, в чем вы сознаетесь?
— Я оскорбил эту погруженную во мрак, возможно погибающую от голода планету. Эта пища, этот повар, это отсутствие таких простейших вещей, как угри или огурцы. Это…
Инспектор сделал ему знак остановиться.
— Может быть, вы присядите, сеньор Лоранс? Это очень серьезное дело.
На висках Пьера вздулись жилы.
— Не надо, Пьер. Пожалуйста, сядь, — стала успокаивать его Марта. — Тебя никто не хотел оскорблять. Мы должны послушать, что нам скажет сержант Как-там-его-зовут. Никто не станет тебя арестовывать, Пьер.
Когда Пьер снова опустился в свое кресло, полковник начал:
— Дорогие гости Фаланги…
— Мне кажется, вы очень милый, — сказала Елена. Но сказала она это лейтенанту Добарганесу.
Лейтенант почувствовал, что покраснел.
— Черт возьми, вы даже краснеете очень мило, — сказала Елена.
— Елена, перестань сейчас же, джентльмен хочет что-то сказать. — Марта улыбнулась инспектору.
— Продолжайте, пожалуйста.
Инспектор Сегура открыл рот, затем снова закрыл его. Через несколько секунд он начал заново. Он сказал Пьеру Лорансу:
— У нас полная свобода, сеньор. У нас наиболее стабильная социально-экономическая система. Все счастливы. Каждый находится на своем месте. Те, кто должны управлять, делают это. Те, кто волей судьбы оказались слугами — служат. Многие ли члены Объединенных Планет могут сказать о себе то же самое?
— По-моему, это звучит очень славно, — кивнула Марта.
— Тогда зачем вы привели сюда столько копов? — возразила Елена.
Полковник и его помощник одарили его долгим взглядом.
— Да, — пробормотал Дорн Хорстен, — это интересная точка зрения. Устами младенца, как известно, глаголет истина.
Его глуповатое лицо казалось теперь задумчивым. Он продолжал:
— Я думаю, здесь можно провести историческую параллель с тем, что происходило на Земле несколько веков назад. Страны, которые на каждом углу кричали о своей приверженности к миру, добру и порядку, имели самые большие армии и самую многочисленную полицию. И наоборот, Нидерланды, или страны Скандинавии, например, не нуждались в подобной декларации, так как имели маленькие полицейские силы.
Когда инспектор продолжил, в его голосе появилась нотка раздражения.
— Простите меня. Мы, кажется, немного отклонились от темы. Я должен объяснить вам причину своего появления. Прошлой ночью было совершено преступление. Особенности этого преступления заставляет думать, что в нем замешаны инопланетники. Вы — инопланетники, одни из немногих, зарегистрировавшихся по соседству с местом преступления, и вы прибыли вчера с Земли, замешанной в этом преступлении.
— Мать Земля? — потрясенно пробормотал Пьер.
— Да, в последнее время до нас доходят слухи, что Мать Земля удивительно переменилась. Итак, ваша гостиница находится всего в миле от места, где совершено преступление, и вы прибыли с Земли.
Доктор Хорстен сказал задумчиво:
— Преступление… Когда оно произошло, мой дорогой инспектор?
— Почти точно в 23.00, - ответил инспектор.
Ученый попытался вспомнить:
— Мне кажется, что у меня нет… Как там говорили в криминальных фильмах по Три-ди?.. Нет алиби.
