Шестеро солдат распахнули перед ними огромную дверь, и Конан вступил в тронный зал.
Двойной ряд стройных колонн удерживал алебастровый купол. Свет золотых ламп отражался в полированном мраморе стен, а пол представлял из себя гигантскую мозаику, изображавшую различные события немедийской истории. Понятно, почему коридоры были пустынны - все придворные собрались здесь, сверкая великолепием одежд.
В центре этой толпы был широкий проход от дверей до самого Драконьего трона.
Конан замедлил движение, хотя тюремщики и пытались его подгонять. Нет уж, он не станет спотыкаться на глазах у всех. Он остановился у подножия трона и с вызовом посмотрел на Гариана. Тюремщики попытались поставить его на колени, но он не поддался. Придворные зашептались. Набежавшая стража ударила его тупыми концами копий под колени и в спину, и Конан упал на колени вопреки своей воле.
На протяжении всего этого спектакля лицо Гариана оставалось бесстрастным. Поднявшись с трона, Гариан поправил свои золотые одежды.
- Этого варвара, - громко объявил он, - Мы, в своей милости, приняли ко двору. Но, как Мы выяснили, он вынашивал злодейские планы. Он самым чудовищным образом предал Наше доверие, и...
Он принялся перечислять, но Конана заинтересовал человек, стоявший чуть позади трона, положив одну руку на его спинку. Он кивал в такт словам короля, словно старый учитель. На его шее висела Государственная Печать Немедии, из чего следовало, что этот человек - сам Верховный Канцлер Немедии, лорд Албанус. Конан узнал это лицо. Канцлер был тогда вместе с Таэрасом и Веджентом, когда Конан нарушил их уединение. Кром, подумал Конан, они здесь все с ума посходили.
- И Мы приговариваем его к древнему наказанию, - закончил король. Эта фраза заставила Конана снова взглянуть на Гариана. На лице короля не было печали, которую Конан видел в прошедшую ночь. Только каменное спокойствие.
- В полдень следующего дня он будет брошен на съедение волкам. Пусть животные расправятся с чудовищем.
При этих словах Конана подняли на ноги и повели прочь. Даже круглолицый тюремщик был не в духе, когда ввергал его в темницу, - на сей раз в небольшую камеру. Не произнося ни слова, тюремщики убрали кляп и шест, но приковали его ноги к кольцу в стене.
Оставшись один, Конан принялся исследовать свое новое обиталище. Лежа на животе, он вполне мог бы дотянуться до дубовой двери, если бы его руки не были скованы за спиной. Уцепиться было совершенно не за что. К тому же Конан серьезно сомневался в том, что сможет сломать железные петли.
Стены были из крепкого камня, но связывающий камни цемент раскрошился. Имея инструменты, вполне можно вытащить камни из стены вполне достаточно для побега. Всего лишь за год, в крайнем случае за два. В охапке соломы нашелся только обглоданный крысиный трупик. Интересно, кто же его так обглодал - сами крысы или же какой-нибудь его товарищ по несчастью? Оставалось только надеяться, решил Конан, отправив тушку в дальний угол, что ему недолго придется терпеть здешнюю вонь.
Не успел киммериец устроиться поудобнее, как в двери повернулся ключ, и на пороге появился Албанус, предусмотрительно поднявший подол своей туники над полом. За ним в камеру шагнул король. Его глаза с интересом осмотрели обстановку - солому и голые стены. Один раз он даже взглянул на киммерийца, как бы считая его предметом обстановки.
- Ты знаешь меня, не так ли, - сказал лорд Албанус.
- Ты лорд Албанус, - настороженно ответил Конан.
- Значит, ты меня знаешь, - удовлетворенно сказал благородный лорд. Я этого опасался. Хорошо, что я поспешил.
- Ты? - напрягся Конан и взглянул на Гариана. Почему же Албанус не боится признать свою вину перед королем?
- Не рассчитывай на его помощь, - расхохотался Албанус. - Было время, ты доставил мне немало неприятностей. Но ты не похож на орудие воли богов. Волки о тебе позаботятся. Единственный серьезный ущерб, который ты мне причинил, исправлен девушкой, которую ты послал на поиски скульптора. И ты в итоге оказался лишь мелкой неприятностью.
- Ариана, - резко спросил Конан. - Что ты с ней сделал?
Черноволосый лорд зловеще рассмеялся.
- Пойдем отсюда, Гариан. Оставим эту юдоль печали.
- Что ты сделал с Арианой? - выкрикнул киммериец ему в спину. Король обернулся на пороге и посмотрел на Конана. - Скажи мне, что он сделал...
Гариан отвернулся. Дверь захлопнулась, и Конан задумался. Он с первого взгляда заметил странности в поведении монарха, но сначала отнес это на свой собственный счет. Вряд ли человек, слушая собственный приговор, видит все в нормальном свете. Но сейчас он заметил еще одну странную вещь - на лице короля не было синяка. Но Гариан не стал бы пудрить лицо, подобно женщине, а при дворце не было чародеев, которые могли бы убрать синяк магическим способом. Сам по себе синяк сойти бы не успел. Мелочь. Но из этой мелочи следует, что на троне сидит не настоящий Гариан. Конан призадумался. Албанус ковал заговор, а теперь он первый советник короля, который не есть Гариан. Но тогда, в покоях Веджента, был именно Гариан! В этом Конан был уверен. Не иначе, в деле замешано колдовство.
Терпение, одернул он себя. Многое зависит от того, освободят ли его от цепей до того, как сбросят волкам. Даже против зверей мужчина со свободными руками и сильной волей многое может сделать.
Албанус об этом еще пожалеет!
Рабыня натирала маслом обнаженное тело Суларии. Леди Суларии, - она поправила себя, сладко потянувшись.
Как приятно было стоять среди лордов и их жен в тронном зале, а не отираться где-то позади. И пусть признать ее их заставил страх - это делает ее триумф еще слаще. Она стала из королевской любовницы благородной дамой. Почему бы ей не стать теперь королевой?
- Королева Сулария, - она попробовала произнести это вслух.
Улыбнувшись, она повернула голову и устремила взгляд на свою камеристку, пухлую седовласую женщину. Это был единственный человек во дворце, которому Сулария доверяла. Или, точнее сказать, не доверяла меньше других.
- Она все еще ожидает, Латона? - задала вопрос хозяйка.
Камеристка кивнула.
- Уже два часа. Она не осмеливается уйти.
Блондинка удовлетворенно вздохнула.
- Латона! Введи ее сюда. Потом займешься волосами.
- Да, хозяйка, - кашлянула служанка и убежала.
Вскоре в ее сопровождении появилась леди Джеланна.
Стройная женщина пронзительно смотрела в лицо Суларии, а та загадочно улыбалась. Служанка продолжила работу над ее прической. Этикет разрешал слугам присутствовать при встрече только в том случае, когда на аудиенцию приходит человек с более низким положением в обществе, чем у хозяина. Так что это было намеренным оскорблением.
