– Годится, – сказал Язон. – Но тогда я предпочел бы одного мяса. Фруктов не надо.
– Наивный, – грустно улыбнулся Троллькар. – Сейчас это уже не важно. Ты выпил чорум. А еще раньше, наверно, пил местную воду. Я правильно догадался? Так что теперь можешь лопать все что угодно: любые фрукты, овощи, орехи, ягоды. И ничего не бойся.
– Да я вообще-то не из пугливых, – заметил Язон без ложной скромности. – Ты мне скажи: в принципе, чего здесь стоит бояться?
– Скажу. В Окаянном Лесу да и в целом На Моналои следует бояться только одного – безумия. Но думаю, что тебе оно не грозит. Успокойся. Другой вопрос – чего бояться за пределами Моналои.
Троллькар продолжал выражаться какими-то загадками и недосказанностями. У Язона возникало из-за этого дурацкое ощущение, будто он ведет беседу с профессионалом на его излюбленную тему, в то время как сам не понимает элементарного смысла основных терминов. И упорно пытается разобраться во всем, но каждая следующая формулировка лишь еще больше запутывает ситуацию. Для объяснения уже введенных понятий возникают зачем-то все новые и новые странные слова…
А меж тем они перешли в другую комнату, где Троллькар, не переставая говорить, приоткрыл маленькую крышку люка в полу. Оттуда повалил пар, пахнуло холодом, затем глазам Язона предстал прозрачный пакет с обернутым в фольгу мясом. Троллькар развернул его, бросил на противень, предварительно разогретый на дымящихся углях, и прикрыл мятым листом фольги.
«Бред какой-то! – подумал Язон, – в полу настоящий холодильник (или это просто ледник?), а пища готовится как у первобытных людей (или это атомная печка, закамуфлированная под древний очаг?)»
Мясо скворчало, распространяя вкуснейший запах, фрукты, доставаемые из стенного шкафчика, постепенно заполняли стол. А по кружкам Троллькар расплескал все тот же чорум из давешнего бочонка. Завтрак обещал быть приятным и под хорошее настроение Язон придумал еще один серьезный вопрос:
– Откуда ты узнал мое имя?
Троллькар призадумался, как лучше ответить.
– У меня есть связь. Телепатическая связь с Томхетом и Комбинатом Караэли-брук. Они боятся меня и никогда не пустят к себе обратно, но я все про них знаю. Про землетрясение, про ваши корабли, про тебя, Язон. Я же уникум, я в Алхиной и обратно хожу, как из комнаты в комнату в этом храме. Понимаешь? Вот поэтому фэдеры меня и боятся. Калхинбаи и стридеры ломятся ко мне, давя друг друга, а жрецы тщательно охраняют.
Вот когда начался серьезный разговор! Наконец-то этот русобородый Тролль поведал нечто содержательное и важное для дальнейшего.
Язон стал раскручивать именно эту линию, факты сыпались один за другим, и он уже почти добрался до главного, если, конечно, оно было главным, когда за стеной внезапно грянули выстрелы.
Троллькар не испугался, только устало поморщился как от привычной и смертельно надоевшей зубной боли. Он открыл еще один люк и полез под пол. Очевидно, те самые калхинбаи и стридеры опять чего-то не поделили. Приходилось принимать меры для самообороны.
Троллькар извлек на поверхность жутковатого вида тяжелую конструкцию, посверкивающую синеватым металлом. Антеннки, трубочки и пружинки торчали во все стороны от широкого чуть загнутого ствола – то ли какое-то чудовищное оружие, то ли просто незнакомый прибор.
Стрельба на улице явно приближалась и становилась гуще. Хорошо, что Язон уже успел поесть.
– Да! А где мое оружие? – вспомнил он вдруг.
– Не знаю, – ответил Троллькар. – Жрецы захватили тебя уже в таком виде, без всякого оружия, они не отняли у тебя ни одной вещи. Жрецы – это же не воры. Но ты не бойся, – решил он добавить для спокойствия, – тебе не понадобится оружие.
Язон позволил себе усомниться в последнем тезисе, о чем и собирался поведать вслух, но тут что-то тяжелое сотрясло все здание деревянного Храма, и уже в следующий момент бревна вспыхнули со всех сторон одновременно, словно политые керосином.
– Наружу! – крикнул Язон, заметив искреннюю растерянность на лице бывалого Троллькара и почувствовав, что теперь настало время командовать именно ему, Язону. – Наружу, Колдун! В два счета сгорит твоя конура вместе со всей этой вашей богодельней, а я еще пожить хочу.
И они оба ринулись к выходу, занавешенному рогожами.
Они выскочили на поляну и сразу залегли, благо было куда. Оружие по храму Духов и Теней Алхиноя применяли серьезное. Помимо горючей гадости типа напалма, повергшей в адское пламя весь высокий деревянный конус, поляна оказалась обстреляна еще и какими-то снарядами, наделавшими глубоких воронок. В одном месте получилась даже не воронка, а целая траншея с оплавленными и еще слегка дымившимися краями. В нее-то и запрыгнул Язон, увлекая за собой Троллькара, потому что битву с участием непонятно каких сил считать законченной представлялось несколько рановато. Свист, треск, вспышки, разрывы не прекращались ни на минуту, вот только людей почти не было видно. Лишь вдалеке меж деревьев метались иногда зыбкие фигуры, но даже цвет их одежды и этническую принадлежность, то есть степень облысения различить практически не удавалось.
– Кто это? – спросил Язон, когда они оба наконец, почувствовали себя в относительной безопасности.
– Вот чертовщина! – не отвечая на вопрос, проворчал Троллькар. – Такого даже я не припомню.
И пока правой рукой он колдовал над своей загадочной пушкой, левая рефлекторно оглаживала стекловидный валик, образовавшийся по краю глубокого окопа. Троллькар уважительно покачал головой:
– Такие следы оставляет бронебойный аннигилятор третьего поколения. Существуют, конечно, специальные устройства, позволяющие энергозаряду прошивать атмосферу по баллистической кривой, но скорее всего лупили они все-таки сверху, возможно, даже из космоса…
«Э-э! – подумал Язон, – да этот экс-штурман Олаф Вит в какой-то из своих прежних жизней был, вероятно, еще и артиллеристом на звездном крейсере».
А Олаф-Троллькар тем временем закончил все приготовления, не обращая ровным счетом никакого внимания на пролетающие над головой огненные шары, а также ошметки дерна и древесные щепки, сыпавшиеся дождем после каждого взрыва, и торжественно произнес:
– Ну, все. Сейчас я их пугану!
Жуткое разлапистое орудие оказалось на поверку генератором защитного поля. Язон никогда не видел подобной конструкции, да и поле вокруг них возникло, признаться, непростое. Зеленоватая светящаяся полусфера оказалась не жестко фиксированным колпаком, а этаким эластичным пакетом, плавно изменяющим форму по желанию клиента. Троллькар играл тонкими пальцами на трубочках и пружинках, как виртуоз-музыкант. И защитное поле превращалось то в гигантскую пятерню со скрюченными пальцами, то в голову дракона, то просто в какую-нибудь гигантскую воронку, стремящуюся вобрать, втянуть в себя все вокруг. Пресловутые стридеры или калхинбаи исправно разбегались, завидев уже знакомое, надо полагать, чудовище. Стрельба стихала. Вот только к этому моменту и деревянный храм Жрецов Алхиноя уже догорал, превратившись в бесформенную груду черных головешек, потрескивающих, постреливающих и гнусно чадящих. И похоже, происходило это впервые. Во всяком случае, Троллькар смотрел сквозь редеющую пелену защитного поля на опадавшие в траву угли своего бывшего жилища, и в глазах его стояли слезы.
