Ошарашенный своим открытием, Род какое-то мгновение просто пялился на него. Значит, виноваты все же не советники.
Затем он вспомнил попытку Дюрера отравить королеву за завтраком и поправился: советники не всегда виновны.
И, если поразмыслить, этот трюк с жаровней куда легче провернуть слуге, чем советнику.
Тут его раздумья были внезапно прерваны — руки Большого Тома задрожали у него на лодыжках.
Черт возьми, я вешу не так уж много, — подумал он, но тут же пополз обратно.
Ему показалось, что он услышал вздох облегчения, когда Большой Том втащил его назад.
Род поднялся и повернулся к Тому. По лицу здоровяка струился пот, его физиономия по цвету весьма напоминала воду в самой вонючей луже, а нижняя губа мелко дрожала, когда он со свистом втягивал в себя воздух.
Род, казалось, целую вечность смотрел, не говоря ни слова, в глаза великану, а затем пробормотал:
— Спасибо.
Том еще миг выдерживал взгляд Рода, а потом отвернулся и пошел прочь. Род поплелся за ним.
Они были на полпути к лестнице, когда Большой Том спросил:
— Ты знаешь, кто наслал эти чары, хозяин?
Род кивнул:
— Дом Кловиса.
Их сапоги гулко стучали по камню.
— Почему ты не разрушил их заклятие?
Род пожал плечами.
— Оно исправно предупреждает нас о том, что королева в опасности.
— Кому ты расскажешь о нем?
Род посмотрел на звезды.
— Своему коню, — медленно ответил он.
— Коню? — нахмурился Большой Том.
— Да, своему коню. И никому больше, пока не пойму, за королеву Туан Логайр или против нее.
— Ага, — великан, кажется, удовлетворился таким объяснением. Большой Том резко вырос в глазах Рода. Несомненно, этот человек знал о том, что здесь происходит, куда больше, чем он. Том молчал, пока они не дошли до винтовой лестницы.
— Ты был этой ночью на волоске от смерти, хозяин.
— Ну, я так не думаю. — Род скрестил руки на груди и прислонился к стене. — Это был поддельный баньши и нам ничего не угрожало. К тому же я знаю заклинание, которое избавило бы нас даже от настоящего баньши.
— Я не это имел в виду, хозяин.
— Я знаю. — Род посмотрел Тому прямо в глаза. Затем он повернулся и начал спускаться по лестнице. Он преодолел шесть ступенек, прежде чем сообразил, что Большой Том не идет за ним следом. Род оглянулся через плечо.
Том глядел на него с отвисшей от удивления челюстью. Затем лицо его застыло, и он закрыл рот.
— Ты знал об опасности, хозяин?
— Да, знал.
Том медленно кивнул. Затем он посмотрел на ступени лестницы и начал спускаться.
— Хозяин, — произнес он, когда они прошли первую площадку, — ты либо бесконечно храбрый человек, либо дурак, каких не видел свет.
— Возможно, я и то, и другое, — сказал Род, не сводя глаз с освещенной факелами лестницы.
— Когда ты об этом догадался, тебе следовало сразу же убить меня, — почти выкрикнул Том.
Род покачал головой, не говоря ни слова.
— Почему не убил? — рявкнул Том. Род запрокинул голову и вздохнул.
— Давным-давно, Том, далеко — далеко отсюда... Господи, как далеко!
— Сейчас не время для сказок!
— Это не сказка, а легенда. И кто знает, может все именно так и было. Король по имени Хидэеси* [34] правил страной, которую называли Япония, а самым могущественным герцогом этого королевства был некий Иэясу* [35].
— И герцог захотел стать королем.
— Чувствуется, ты знаком с правилами игры. Но Хидэеси не хотел убивать Иэясу.
— Он был дураком, — пробурчал Том.
— Нет, он нуждался в поддержке Иэясу. Поэтому король пригласил герцога прогуляться вместе с ним в саду, вдвоем, без свидетелей.
Том остановился и повернулся к Роду. Его глаза сверкали в свете факелов.
— И они подрались.
Род покачал головой.
— Хидэеси пожаловался на старость и слабость и попросил Иэясу понести его меч.
Том замер.
Затем он облизнул губы, сглотнул и быстро кивнул.
— Ага. И что случилось?
— Ничего. Они поговорили, потом Иэясу снова отдал Хидэеси меч, и они вернулись в замок.
— И?..
— Иэясу был верен, пока старик не умер.
Том прикрыл глаза, его лицо казалось вырубленным из дерева. Затем он кивнул, стиснув губы.
— Рассчитанный риск.
— Весьма напыщенный язык для крестьянина.
Том зарычал и пошел прочь. Род с миг постоял, глядя ему вслед, затем улыбнулся и пошел за ним.
Они почти вошли в караульную комнату, когда Большой Том положил руку на плечо Рода. Тот повернулся к великану лицом.
— Кто ты? — прорычал Том. Род улыбнулся краем рта.
— Ты спрашиваешь, на кого я работаю? Только на себя, Большой Том.
— Я тебе не верю, — покачал головой здоровяк. — Но я имел в виду не это.
Род поднял бровь.
— Вот как?
— Да. Я хочу знать кто ты, что за человек?
Род нахмурился.
— Во мне нет ничего необычного.
— Нет, есть. Ты не убьешь крестьянина между делом.
— Да-а? — уставился на него Род. Затем поджал губы. — И что, разве это не в порядке вещей?
— Естественно. И ты заступаешься за своего слугу, доверяешь ему. Разговариваешь с ним, а не просто отдаешь приказы. Кто ты, Род Гэллоуглас?
Род покачал головой и, глухо рассмеявшись, развел в замешательстве руками.
— Человек. Просто человек.
Том долго глядел ему в глаза.
— Да, это так, — произнес он. — Я получил ответ.
Он повернулся к двери караульной и распахнул ее.
— Господин Гэллоуглас, — сказал паж. — Вас зовет королева.
* * *
Одно из величайших и наименее дорогостоящих сокровищ мира — это ложная заря. Мир лежит, дожидаясь восхода солнца, наполненный холодом, свежестью и переливами птичьих трелей.
Большой Том глубоко вдохнул утренний воздух, наполнив легкие невинностью, которой никогда не знал.
— Эх, хозяин! — бросил он через плечо. — Вот подходящий мир для человека!
Род слабо улыбнулся в ответ. Том отвернулся и поскакал впереди Рода, с воодушевлением, хоть и немного не в тон, напевая что-то бравурное.
К несчастью, Род был не в состоянии по достоинству оценить красоты рассвета, поскольку из последних сорока восьми часов он урвал для сна лишь три.
И потом еще эта встреча с Катариной.
Беседа была краткой и холодной. Она приняла Рода в комнате для аудиенций, но так ни разу и не взглянула на него, уставившись в пламя очага. На лице ее застыла бесстрастная маска, губы были сжаты в струнку.
— Я беспокоюсь за моего дядю Логайра, — сказала она. — В его окружении есть люди, которые будут очень рады, если его старший сын станет герцогом.
Род ответил ей таким же жестким и формальным тоном.
— Если он умрет, Вы потеряете своего самого могущественного друга.
