Константин Волков - Марс пробуждается. Том 2

И космонавты с прежней энергией продолжали работать.

Прошло несколько месяцев. Строительство второй атомной электростанции шло полным ходом. Строительный гений марсиан, сумевших еще тысячу лет назад покрыть поверхность своей планеты сетью удивительных каналов, вновь проявился с прежней силой. Просто невероятными сочли бы еще недавно те успехи, которых добились марсиане в невиданно короткие сроки.

Сюда, на берег застывшего моря, где менее полугода назад впервые появились колонны машин, была брошена теперь мощная и разнообразная строительная техника, какой обладали инженеры Анта.

Дикий край, где сотни лет не появлялся ни один марсианин, ныне преобразился. Целые полки тяжелых экскаваторов днем и ночью снимали многометровый слой песков и обнажали древний лед на площади в несколько десятков квадратных километров. Всюду видна была зелено-голубая поверхность замерзшего моря. Днем, в лучах солнца, она уже подтаивала и покрывалась тонким слоем влаги, а по ночам застывала снова.

Нескончаемой вереницей тянулись колонны самосвалов. Они свободно взбирались на склоны гор и засыпали песком, взятым с моря, неровности рельефа, подготовляя ровную площадку для будущих построек.

Но атака на льды шла не только сверху, а и в самой толще массива. Когда буровая разведка обозначила границы ледовых залежей и определила их глубину, в дело пошли тоннельные машины. Они рыли круглые коридоры-траншеи в слое льда по каменному ложу моря. Здесь, на коренных породах, укладывали трубы.

Горячие газы, нагретые до сотен градусов энергией атомного распада, пройдя через турбины, должны были отдавать в этих тоннелях остатки своего тепла, чтобы оттаивать льды. Сюда же, ко дну моря протянулись алюминиевые водосборы насосных станций. По мере того как льды, растаяв, будут превращаться в воду, могучие насосы должны были подавать ее на распределители восточной сети каналов и дальше — на экватор. Пока тысячи марсиан вели работы в толще льдов, их собратья уже тянули трубы через горы к берегу.

Ущелье ветров, где недавно спасались от песчаной бури первые отряды разведчиков, превращалось в удобную широкую дорогу. Круглые сутки здесь шло движение. Никто больше не обращал внимания на грозную фигуру бога, тщетно стремящегося остановить течение времени. Там, где ущелье выходило на берег моря, справа, на гранитных скалах, выровненных строителями, уже поднимались высокие стены будущей электростанции. Их возводили из камней. Только котлован для самого реактора вырубили в гранитном массиве утеса. Отсюда нити труб тянулись к берегу и уходили в толщу льдов.

Внизу, на берегу застывшего моря, также кипела жизнь сооружалась бетонная площадка для турбин и генераторов. Сюда, по мысли инженеров, должны были поступать раскаленные в реакторе газы и приводить в движение многоступенчатые газовые турбины и связанные с ними генераторы.

Работы шли и день и ночь. Казалось, весь народ Анта собрался сюда. Пятеро космонавтов — все, кроме Индиры, занятой посевами бактерий в пустынях близ экватора, — тоже находились тут.

Солнце только коснулось горизонта — дни стали больше. Одна смена ушла отдыхать, другая начала работу. На одном из утесов, высоко над ледяным морем, показался человек. Его высокий силуэт был словно нарисован черной тушью на ярком изумрудно-зеленом фоне заката. Он стоял долго, неподвижный, как статуя. Это был Ли Сяо-ши.

Многомесячная упорная работа давала себя знать. Мозг требовал отдыха. Ли Сяо-ши почувствовал неодолимую потребность бросить все и пойти куда глаза глядят, просто так, совсем без дум. И он ушел на берег моря.

Без конца и края тянулся лед. Его поверхность блестела в лучах заката. Далеко на горизонте чернели маленькие точки-экскаваторы, продолжающие вскрышные работы. Постояв, астрофизик пошел дальше и добрался до ущелья. Тут строили реактор.

Ли Сяо-ши пересек площадку и углубился в горы, где пока царило прежнее безлюдье. Сейчас, в начале лета, все распустилось: яркие цветы свисали с веток между листьями, синими и пушистыми снизу, будто вырезанными из плюша. Ученый с интересом наблюдал жизнь насекомых. Они, оказывается, существовали на Анте, очнулись после зимней спячки и оживленно ползали по кустам, взбирались на цветы. Тут было множество пушистых, как шмели, довольно крупных, но лишенных крыльев созданий на цепких длинных лапках. Вся жизнь на Марсе сосредоточивалась на его поверхности, ничто не населяло воздух. Но, как и на Земле, мохнатые насекомые переползали с цветка на цветок, способствуя опылению растений.

Солнце садилось, и в воздухе быстро холодало. Жизнь замирала: насекомые куда-то попрятались, цветы собрали венчики и поникли, плюшевые листья свернулись в трубочки пухом наружу — оделись в меховые шубки.

Ли Сяо-ши сделал большой круг по скалам через кустарник и вышел на вершину утеса, господствующего над местностью. Широкая панорама строительства открывалась отсюда. Когда лучи заката поблекли, на небе показался Фобос.

«Какая-никакая, а все-таки луна», — подумал астроном и улыбнулся собственным мыслям.

Индустриальный пейзаж строительства постепенно скрылся из глаз, лиловый сумрак затянул его непроницаемой пеленой. Только далеко на горизонте, куда перенесся фронт борьбы с песками, светились прожекторы экскаваторов.

Призрачный свет Фобоса выделял из мрака ближайшие предметы: голую скалистую площадку утеса, кустарник, черные глыбы камней. Присев на плоский гранитный обломок. Ли Сяо-ши задумался.

Его мысли унеслись далеко, на пустынные равнины у экватора, где работала девушка, все более и более завоевывающая его сердце. Он был одинок. Беспредельная преданность науке не позволяла ему подумать о себе. Сначала долгие годы учебы. Потом несколько лет уединения среди вечных льдов и гранитных скал в обсерватории Нбоанга-Тхе.

Впервые судьба поставила на его пути девушку, как бы живое воплощение всего самого привлекательного, чарующе-женственного, о чем мог только мечтать одинокий молодой человек. Ли Сяо-ши был поражен красотой Индиры еще в первый момент, когда ее увидел. Смуглая кожа, черные волосы, чуть-чуть удлиненные миндалевидные глаза, стройная, миниатюрная фигурка — все это было действительно прелестно. А затем он увидел, что за очаровательной внешностью скрывается глубокая и цельная натура, преданная науке самозабвенно и бескорыстно. Вместе с тем Индира покоряла своей обаятельной женственностью, нежностью, чарующей мягкостью характера. Эти черты проявлялись в каждом ее слове, жесте, даже в звуках ее голоса.

Сдержанный, скупой на внешние проявления своих чувств, молодой ученый понял, что любит. Но увы! Он видел, что Индира ценит в нем только умного, преданного и верного друга.