Так же осторожно мы вновь пересекли ручей и пробрались в лагерь через большой промежуток между двум караульными.
Я лег на землю, почти прижавшись к стенке палатки. Роберто устроился рядом с другой палаткой. Я чувствовал его, но не видел, хотя точно знал, где он находится. И как мы будем искать нашего парня?
– Да заткнетесь вы наконец! – вдруг заорал Скандиано.
Лагерь попритих. Мысль, что командира надо слушаться, всем близка с детства. Но если он ведет себя так глупо… Технические идеи – это еще не всё, и даже не главное на войне. Помнится, были случаи, когда танкисты вылезали из совершенно исправных танков и пытались удрать на своих двоих.[10] «Дух и тело находятся в пропорции три к одному», – это, кажется, Наполеон сказал.
Через несколько минут солдаты «Дракона» опять загомонили. «Анархия – мать порядка». Вечно пьяная. Ее надо лишить родительских прав.
Валентино пробежал мимо меня, сунулся в палатку, у которой я лежал, и что-то зло зашипел. Кто-то вздохнул, вылез наружу и, кряхтя, начал отжиматься. Пока еще слушаются. Если хорошенько пригрозить. Скандиано так же навел порядок еще в двух палатках, и в лагере, наконец, установилась тишина.
Подождав почти полчаса, я внутренним зрением просканировал окрестности: трое часовых. Ночью я бы поставил шесть. Ммм, у них огромные потери, на большее нет сил. И все они смотрят наружу, а парень у ручья сейчас просто заснет. Хорошо. Кто еще не спит? Два человека. Один очень зол, а другой почему-то радуется. И где они? Из-под полога одной из палаток пробивался луч света.
– Роберто, ты еще не спишь?
– Не-е. Там свет, видишь?
– Вижу, давай туда.
– Ну, – услышали мы чей-то голос, полный злорадства. – Больше ты ничего не вспомнил?
Мы подобрались к палатке, и я заглянул сквозь щелку: прямо напротив меня, жмурясь от яркого света направленного прямо ему в лицо фонаря, сидел связанный по рукам и ногам Марко. У него сильно слезились глаза, но отвечать по существу на неконкретные вопросы он не собирался. «Пленных нельзя бить и морить голодом». А что делается внутри палаток, Ловере видеть не может!
Роберто тоже заглянул в щелку. Я схватил его за плечо, чтобы он не рванулся внутрь.
Обладатель противного голоса сидел спиной к нам и держал в руках фонарь.
– Откроешь полог, я его вырублю. А ты заткнешь пасть и свяжешь, – велел я Роберто.
– Ага.
– Давай!
Я бросился вперед и ладонью закрыл рот этому скоту. Указательным пальцем другой руки я ткнул его под ребро, чем выключил на пару минут. Фонарь упал на пол, и Марко осторожно приоткрыл глаза.
Роберто знаком велел ему молчать. Разведчик понимающе кивнул и широко улыбнулся.
Мы связали беспомощного «дракона» и воткнули ему кляп. Потом Роберто разрезал веревки, опутывавшие нашего парня. Морщась от боли, тот поднялся на ноги.
Я перевернул нашего пленника на живот: тащить нет возможности, значит, надо застрелить. А на таком расстоянии из бластера… Куда бы впечатать ему шарик с краской, чтобы не покалечить? В спину? Еще ребро треснет… Отодвинув бластер сантиметров на тридцать, я выстрелил ему в ягодицу: синяк будет, как от хорошей порки. Он дернулся и замычал. Стрелять во вторую ягодицу я не стал: это уже садизм.
Мы ползком покинули лагерь и свалились в ручей с легким плеском. Часовой дремал, и это его не разбудило. Форсировав водную преграду, мы подхватили Марко под руки, углубились в лес и пошли вниз по течению в сторону территории Джорджо.
– Ты как? – через несколько минут спросил я у Марко, протягивая ему фляжку с водой.
Он смог говорить только после нескольких глотков:
– Ничего не вижу, глаза режет. А так… – Он пожал плечами. – Когда ты сказал, что всё понял, я слишком явно улыбнулся, и Скандиано тоже всё понял, – пояснил Марко. – Тогда я сказал ему правду! – усмехнулся он. – Что он – идиот, сегодня новолуние.
– Молодец, – искренне похвалил его я, – как бы мы тебя вытащили, если бы они не спали?
– Я так и подумал.
А голова у этого парня варит, Гвидо хорошо выбрал Алексу разведчиков.
– Когда игра кончится, – угрожающе проговорил Роберто, – я этих гадов изуродую, и пусть потом Ловере делает со мной, что хочет.
– Мы их поделим, – заметил я, – не жадничай. Это был Франческо или Альфредо? – поинтересовался я у Марко.
– А ты откуда знаешь? – удивился он.
– Видел уже пару раз, но не могу разобраться, кто из них кто.
– Это Альфредо. Они с Франческо – заместители Скандиано.
– Понятно. Ну, пошли обратно через ручей, – вздохнул я. – Глаза можешь закрыть, мы тебя доведем.
Когда мы прошли не меньше километра, я связался с капитаном Ловере.
– Дежурный по лагерю, лейтенант Дронеро, слушает.
– Синьор лейтенант, это Энрик Галларате. Мы оставили в лагере «драконов» связанного убитого в ягодицу «покойника». Позвоните им, пожалуйста, пусть они его развяжут.
– Ладно, а зачем ты его связывал?
– И пасть заткнул. Чтобы не вскрикнул и не поднял тревогу. Настоящие покойники так не делают.
– А в ягодицу зачем?
– А куда еще можно выстрелить с тридцати сантиметров? – поинтересовался я.
– Ясно. Спокойной ночи.
– Это вам спокойной ночи, – ухмыльнулся я.
Через полтора часа, немного поплутав по лесу под моросящим дождем и даже несколько раз включив и выключив фонарь и осмотревшись, чтобы не заблудиться окончательно, мы приблизились к нашему лагерю.
– Стой! – велел я ребятам. – Еще не хватало, чтобы нас «уложили» собственные караульные.
Роберто и Марко остановились. Я прощупал своих часовых: не спят ребята, хорошо. Прислушиваются. Молодцы. И как мы мимо них пройдем? Пароль для этого я не придумал. Придется будить Лео. Я связался с ним по комму:
– Лео, это Энрик.
– Ммм, шесть.
– Одиннадцать. Мы около нашего лагеря. С востока. И не хотим, чтобы нас подстрелили.
– Ясно. Подожди чуть-чуть.
Прошла минута.
– Всё, проходите, – сказал Лео.
Зацепившись пару раз за колокольчики, мы вышли на маленькую полянку. Лео встретил нас у самого края:
– А то будете блуждать до рассвета, – проворчал он.
Лео повел нас в самую большую палатку. Там нас поджидали встревоженный Алекс (он точно не спал с вечера) и только что проснувшийся Гвидо.
– О, черт! – воскликнул командир разведроты.
Я посмотрел Марко в лицо: да, в темноте это было незаметно. Глаза у него заплыли и всё еще слезились.
– Та-ак, – потянул Лео, – ложись сюда.
Он приглушил свет и полез в аптечку.
– Там что-нибудь подходящее есть? – с надеждой спросил Алекс.
