Однако до поражения ему было пока далеко. Развернув вчерашнюю газету, он стал просматривать отдел найма на работу. Большую часть предложений составляли рабочие места с оплатой по десятому разряду. Но встречались и объявления, приглашающие более квалифицированных специалистов, как раз то, что он и искал. Устроившись поудобнее перед экраном, он взял блокнот и ручку, которые всегда лежали рядом с телефонным аппаратом, и принялся звонить по объявлениям. Список перспективных предложений занимал две страницы, так что большую часть дня он провел перед телефоном. Это была трезвая, но полная разочарований попытка. Под конец осталось два объявления, которые он оставил на следующее утро.
Тем временем подоспело время обедать. Засунув исписанные листки в карман, он направился в кухню, чтобы предложить помощь матери.
Айрин улыбнулась ему, когда он вошел.
– Ну, как дела с поиском работы? Успешно?
– спросила она.
– Как сказать… – сказал он. Она пришла домой несколькими часами раньше и уже слышала короткий рассказ о его утреннем испытании на строительстве дороги. – Завтра у меня две встречи – Светланов Электронике и Аутуорлд Майнинг. Мне еще повезло, что нашел хотя бы эти.
Она погладила его по руке.
– Ты что-нибудь найдешь. Не огорчайся, – снаружи раздался звук, заставивший ее выглянуть в окно.;
– Отец и Джейм вернулись. О, с ними еще кто-то.
Джонни посмотрел на улицу. Вторая машина припарковалась у обочины дороги позади машины Перса и Джейма. Он видел, как из машины вышел несколько полноватый человек, который присоединился к отцу и брату. Все трое направились к дому.
– Знакомая внешность, мама, но я никак не могу вспомнить, кто это.
– Это Тиг Стиллман, мэр, – с изумлением в голосе сказала Айрин. – Интересно, зачем он приехал?
Развязав фартук, она вытерла руки и поспешила в гостинную. Джонни последовал за ней, но менее решительно и непроизвольно занимая позицию подальше от входной двери.
Дверь открылась в тот момент, когда Айрин подошла к ней.
– Здравствуй, дорогая! – поприветствовал ее Перс, и трое мужчин вошли в комнату. – Тиг остановился у мастерской, когда мы уже закрывались, и я пригласил его подъехать к нам на несколько минут.
– Как приятно! – сказала Айрин, придавая своему голосу как можно более гостеприимную интонацию.
– Мы так давно не видели тебя, Тиг. Как поживает Шэрин?
– Прекрасно, Айрин, – ответил Стиллман. – Она, правда, утверждает, что последнее время стала мало меня видеть. По правде говоря, я остановился, чтобы узнать, вернулся ли Джонни с работы.
– Да, вернулся, – отозвался Джонни, выходя вперед, – Поздравляю вас с победой в прошлогодних выборах, мистер Стиллман. Но боюсь, мне не удалось внести свою лепту в вашу победу.
Стиллман рассмеялся и протянул руку, чтобы обменяться с Джонни рукопожатием. Казалось, что мэр был спокоен и настроен вполне дружелюбно, но Джонни все же почувствовал в его поведении некоторую настороженность, которую уже наблюдал этим утром у дорожных рабочих.
– Я бы направил тебе открепительный бюллетень, если бы точно знал, где ты, – пошутил мэр. – Добро пожаловать домой, Джонни.
– Благодарю вас, сэр.
– Почему бы нам не присесть?
– предложила Айрин.
Все прошли в комнату. Между Стиллманом и Моро завязалась на некоторое время светская беседа. Джонни заметил, что его младшему брату было что сказать, но он сел в стороне от остальных.
– Причина, по которой я решил поговорить с тобой, Джонни, – начал Стиллман после того, как все расселись, – состоит в том, что городской совет и я хотели бы провести для тебя в парке церемонию, нечто вроде «Добро пожаловать домой». Ничего особенно зрелищного, так, короткий парад по городу, пара речей, тебе, если ты этого не хочешь, выступать не придется. Ну, еще небольшой фейерверк и, возможно, факельное шествие. Что скажешь на это?
Джонни заколебался. Он не знал, как выразиться более или менее дипломатично.
– Благодарю вас, но я не хочу чтобы вы вообще что-либо устраивали.
Улыбка гордости на лице Перса растаяла.
– Что ты этим хочешь сказать, Джонни? Почему бы и нет?
– Потому что я не хочу становиться перед толпой народа и не хочу выслушивать здравицы в свой адрес. Меня это смущает, действительно смущает… Я не хочу никакой суеты вокруг своего имени.
– Джонни, но город хочет почтить тебя за то, что ты сделал, – успокоительным тоном произнес Стиллман, словно боясь, что Джонни рассердится.
Эта мысль вывела его из себя.
– Самая большая честь, которую город мог бы мне оказать, это перестать обращаться со мной так, словно я балаганный уродец, – возразил он.
– Сын… – угрожающе начал отец.
– Пап, если Джонни не хочет никаких официальных церемоний, я думаю, не стоит обсуждать этот вопрос, – внезапно подал голос из своего угла Джейм.
– Конечно, если вы все не задумали приковать его к трибуне цепями.
За его словами последовало неловкое молчание. Стиллман слегка поерзал на месте.
– Ладно, раз Джонни не хочет этого, нет смысла обсуждать этот вопрос дальше. – Он поднялся, его примеру последовали остальные. – Извините, но мне пора отправляться домой.
– Передай Шэрин наши наилучшие пожелания, – сказала Айрин.
– Непременно, – кивнул Стиллман. – Нам нужно будет как-нибудь собраться вместе. До свидания всем. Еще раз, Джонни, добро пожаловать домой.
– Я провожу тебя до машины, – сказал Перс. Было видно, что он рассержен, но старается скрыть это.
Мужчины вышли, и Айрин вопросительно посмотрела на Джонни. Но прежде чем скрыться за дверями кухни, сказала только одно:
– Мальчики, вымойте руки и позовите Гвен, она у себя в комнате. Обед скоро будет готов.
– Ты в порядке?
– мягко спросил Джейм, когда мать вышла.
– В порядке. Спасибо за поддержку. – Джонни покачал головой. – Они ничего не понимают.
– Я не уверен, что сам что-нибудь понимаю. Неужели все из-за того, что я обмолвился, будто люди боятся тебя?
– Нет, не из-за этого. Люди Адирондака тоже нас боялись, во всяком случае, некоторые. Но даже и тогда… – Джонни вздохнул. – Послушай, Горайзон находится по другую сторону Доминиона от того места, где была война. Вас от Трофтов даже при самом глубоком вторжении отделяло расстояние не менее пятидесяти световых лет. Как я могу принимать почести от людей, которые не имеют ни малейшего представления о том, почему они это делают? Это все равно, что обваляться в дерьме, – он повернул голову и уставился в окно. – На Адирондаке после того, как Трофтов окончательно разгромили, пошли праздничные торжества. В них не было ничего обязательного или принудительного. Когда люди приветствовали победителей, они знали, что делают и почему. Они знали, кого чествуют. Они чествовали не столько нас, которые стояли на сцене, сколько тех, кого не было с нами. И вместо факельного шествия они пели реквием. Как после этого я могу смотреть на фейерверк в Сидер Лейк?
