– А мы все рассказали Рыжковым, – признался один из них.
– Нас Семка с Матвеем зажали, – добавил второй.
– Мы бы ничего им не рассказали, но они нас пытали шоколадными конфетами! – воскликнул первый.
– И мы не выдержали… – опустил голову второй.
– Слабаки, – фыркнула Аленка. – Я бы еще поняла, если бы вас пытали мороженым с клубникой.
– И что же вы им рассказали? – спросил Котенкин просто так, чтобы не думать о гудении в собственном гараже.
– Все, – вздохнул Вадик. – Про то, что Малинину подарили чудесные кубики, которые то магнитятся, то не магнитятся, и что они, наверное, инопланетные.
– Или динозавровые, – добавил Владик.
– Не все вы им рассказали, – встал со скамейки Котенкин, потому что шум в гараже стих.
– А что там у вас громыхало? – поинтересовался Вадик (или Владик). – Или вы теперь и стиральные машины ремонтируете? У нас стиральная машина постоянно по кухне скачет!
– И кто там у вас говорит на иностранном языке? – сдвинул брови Владик (или Вадик).
– Пошли, посмотрим, – буркнул Генка, преодолевая страх. – Нам тоже интересно.
– Пошли, – согласился Котенкин, потому что бояться дальше становилось совсем уж неприлично, и распахнул ворота.
Внутри гаража царил идеальный порядок. Стеллажи занимала абсолютно исправная техника. Сверкали утюги и чайники. Светились и курлыкали на разных языках радиоприемники. Сияли яркими картинками телевизоры. Пыжился новыми пружинами и свежей обивкой диван. И посередине всего этого великолепия рядом с гордостью Котенкина – мотоциклом «Минск» – стояли два новых мопеда и велосипед Аленки, на котором сверкал металлом тот самый моторчик. Под ним валялись девять посеревших кубиков. К ним-то сразу же и бросился Генка.
– Ух ты! – восхитился Вадик. – Это ты сам убрался или родители заставили?
– А мопеды к завтрашнему мотопараду? – с надеждой поинтересовался Владик.
– Не знаю, – растерянно пробормотал Котенкин. – Ничего я не знаю. И ничего не понимаю. У меня же не было моторов на эти мопеды. И деталей не было. Тут же все заново придумано! Так мы теперь… Мы теперь Глеб Глебычу «УАЗ» починим, чтобы он уже отстал от меня наконец! И твоему дяде Саше, Генка, «Волгу» наладим! Да мы…
– Игорь! – вскочил со слезами на глазах Генка. – Они совсем-совсем не шевелятся! Мне магниты нужны! Аленка! Вадик! Владик!
– У нас нет, – надул губы Вадик.
– Есть! – загорелся Владик. – В кухне и в комнате в стенке все дверцы на магнитах! Побежали!
– А у бабы Маруси игольница на магните! – обрадовалась Аленка.
Когда Аленка и братья Мажуга выбегали из ворот мастерской Котенкина, трое братьев Рыжковых сидели в засаде за изгородью напротив и по очереди прикладывали к глазам театральный бинокль.
– Сюда бы тот бинокль, что Малинин с собой таскает! – вздохнул Матвей.
– И этим обойдемся, – процедил сквозь зубы Егор. – Что надо, я уже разглядел.
– И что там? – подал голос Семен.
– Пара мопедов появилась, – сказал Егор. – Когда только Котенкин эту рухлядь в порядок успел привести?
– Да чего тебе эти мопеды? – не понял Матвей. – Кто на них поедет? Эта мелюзга? Да они через сто метров заглохнут. Плюнь!
– Я те плюну, – замахнулся на брата Егор. – Сегодня ты плюнешь, а завтра на тебя плюнут. Мотопарад только через меня. Котенкина отец позвал, за остальных я отвечаю. Чтобы никто вперед не лез. Понятно?
Да ладно, Егор, – обиделся Матвей. – Батя только и сказал, чтобы ты список составил.
– Вот я и составляю… список, – буркнул Егор. – Не нравится, будешь флажком махать, а не на газ давить. Бинокль он захотел… Ты еще отнять его сумей! Семка!
– Чо? – вскинулся Семен.
– Беги за Мажугами. Да не догоняй, а проследи. А потом выйди навстречу, посмотри, что да зачем несут. Да кинь пару вопросов. Понял? А ты, Матюха, будь здесь, да смотри. И не ной насчет бинокля. Правильно себя поставишь, тебе этот бинокль бантиком перевяжут и подарят. Понял?
Конечно, было бы неплохо летать как птица, но если уж и выделяться, то не таким образом. Главное, не прожить жизнь зря. Так говорила Генке мама, и так он думал сам. Мама, говорила, что «не зря», это значит с пользой. Чтобы люди тебя запомнили. Правда, что такое польза, Генка до сего дня понимал смутно, но вдруг эта польза явилась ему со всей очевидностью. Он будет как Котенкин. Станет чинить чайники, утюги, микроволновки. И все будут говорить, что Геннадий Михайлович Малинин – мастер на все руки. Все может сделать. А что не может, починит его приятель Кубик! Или о Кубике лучше не заикаться? Но тогда нечестно может получиться? Чинить будет Кубик, а слава достанется Генке?
– Добрые дела следует делать тайно, – прошептал Котенкин, когда вся компания подобралась к дому участкового. – Я даже где-то читал, что если много болтать, какое ты сделал доброе дело, оно как бы становится и не совсем добрым.
Глеб Глебыч Чумак, который не слышал этого шепота, как раз вытаскивал из машины сумки с продуктами и пытался закрыть дверь машины ударом ноги. Дверь упорно не закрывалась, поэтому участковый бил все сильнее и ругался на старый автомобиль разными словами, из которых Генка понял только одну фразу:
– Когда же ты развалишься!
– А я не спешу пока, – подала голос от калитки мама Глеба Глебовича, назвать которую старушкой не поворачивался язык, потому как ростом она была под два метра, и голос ее напоминал приглушенные раскаты грома.
– Да я про машину, мам, – сразу как-то съежился грозный Глеб Глебович. – Нет, ну разве это работа? Сегодня пятница. Половина поселка с обеда уже дома. Завтра суббота. У всех выходной, кроме меня. Понятно, что Коля Иванович при деле, но он помешался на этом своем мотопараде, а я почему должен страдать?
– Масло растительное купил? – строго спросила мать участкового.
– Купил-купил, – к удивлению Генки вовсе превратился в послушного сына Глеб Глебович.
– А к Аньке Малининой ходил?
– Ходил, – вздохнул участковый. – Только поздно уже к ней ходить. Она на Сашку-экскаваторщика глаз положила.
– А как у него фамилия? – поинтересовалась мать.
– Демидов.
– Красивая фамилия, – задумалась мать участкового, принимая у него сумки. – Может быть, тебе надо было на ее фамилию согласиться? Стал бы Малининым? Может, она не захотела чумичкой становиться?
– Да ты что, мам? – возмутился Глеб Глебыч. – Нормальная у нас фамилия! Чумак! Ты знаешь, как меня в поселке кличут?
– Да знаю, знаю, – вздохнула мать. – Пошли уже, бедолага.
Заскрипели ступени крыльца, хлопнула дверь, и Котенкин подал команду:
– Вперед!
Разом из укрытия выскочили братья Мажуга и занялись наблюдением за крыльцом дома. Аленка выскочила на середину улицы и принялась крутить головой. Котенкин приоткрыл дверь уазика и кивнул Генке:
