– Мой корабль освободил бы вас! – воскликнул Фанокл.
Император задумчиво посмотрел на раба.
– Ты счастлив вечно сидеть на скамье?
– Одни боги знают, какие лишения мы терпим.
– Тогда зачем тебе такая жизнь?
Помолчав, раб ответил фразой, судя по всему, зазубренной в далеком прошлом:
– Лучше быть рабом у бедняка, чем править призраками в аду.
– Ну что ж, ясно. Уведите его, – кивнул Император солдатам.
Постум издал ехидный смешок.
– Слышишь, грек, что думает профессиональный моряк о твоем корабле?
Император повысил голос:
– Постой, давай узнаем мнение профессионального солдата о гром-машине. Офицер?
Офицер уже торопился им навстречу, отдавая салют.
– Простите, Император, но госпожа…
– Какая госпожа?
– Ее не пропускают без приказа.
– Ефросиния! – надтреснутым голосом вскричал Мамиллий.
Офицер побежал обратно.
– Пропустить ее! Живее!
Солдаты у туннеля расступились, и Ефросиния поспешила к Фаноклу и Императору.
– Где ты была, девочка? Почему не с остальными женщинами?
Она молчала, только вуаль подрагивала над губами. Император поманил Ефросинию пальцем.
– Держись рядом со мной. Тут тебе ничего не угрожает. Офицер!
– Слушаю, Император!
– Вольно. Постум, спрашивай.
Постум изучающе посмотрел на офицера.
– Капитан, ты обычно радуешься предстоящему сражению?
– Ради защиты Отца Империи…
Император упреждающе поднял руку.
– Твоя преданность не вызывает сомнений. Ответь на вопрос, пожалуйста.
Капитан задумался.
– В целом, да, Император.
– Почему?
– Новизна, Император. Упоение битвой, повышение по службе, иногда трофеи…
– Ты хотел бы разить врага на расстоянии?
– Не понимаю.
Постум указал большим пальцем на Фанокла.
– Это тот самый мерзкий грек, который смастерил орудие на причале. Нажимаешь на рычаг, и враг взлетает на воздух в облаке дыма.
Капитан замолчал, морща лоб.
– Выходит, Императору мои солдаты будут не нужны?
– Выходит, что так.
– Повелитель, а что если гром-машиной завладеет враг?
Постум взглянул на Фанокла.
– Доспехи защитят?
– Ни в коей мере.
Император бережно поправил Мамиллию алую накидку.
– Полагаю, подобное одеяние исчезнет. Солдаты будут ползать на животе, а форме станут придавать цвета грязи и фекалий.
Офицер посмотрел на свой сверкающий нагрудник.
– … металл можно перекрасить в неяркий оттенок или просто запачкать.
Офицер побледнел.
– Император, вы шутите.
– Ты сам видел, что натворил этот корабль в порту.
Офицер отшатнулся, раскрыв рот и тяжело дыша, как человек, увидевший ночной кошмар. Он начал судорожно оглядываться – на изгородь, каменные скамьи, солдат, защищающих туннель.
Постум сделал шаг вперед и взял его за руку.
– Так что скажешь, капитан?
Их глаза встретились. С лица капитана исчезли сомнения; он сжал челюсти и вздернул подбородок.
– Вы справитесь с остальными, генерал?
Постум кивнул.
Сумятица возникла мгновенно. Сквозь завесу жестикулирующих фигур, сквозь толпу людей, стремящихся удержать равновесие на краю пруда, было видно, как Фанокл летит к безмятежным лилиям от кулака Постума. Тем временем офицер уже мчался ко входу в туннель, а Постум грузно шагал следом. Офицер выкрикнул приказ солдатам, охраняющим вход, и те расступились, словно живая ширма – раз-два! раз-два! раз-два! Постум с офицером скрылись в туннеле; охрана в боевой готовности осталась с одной стороны. Солдаты начали строиться в шеренги у пруда. Мамиллий, которому пруд перекрывал путь к туннелю, заметался, пытаясь найти кратчайший путь по суше. И только Император был по-прежнему молчалив и благороден, разве что немного более бледен и отстранен под угрозой свержения и гибели. Вскоре солдаты встали на ноги, а Фанокл выбрался из пруда, который Мамиллий наконец решился перейти вброд. Не веря в предательство офицера, они направились ко входу в туннель. Император зашагал следом. По дороге он бросил задумчивый взгляд на «живую ширму», которую дисциплина сделала бесполезной, и едва заметно повел плечами под тогой.
– Вольно, – ласково обратился он к ним, как к детям.
Внезапно их толкнул резкий порыв ветра из туннеля. Почти одновременно вздыбилась земля под ногами, и по ушам больно ударил оглушительный звук. Император повернулся к Мамиллию.
– Гром?
– Везувий?
Из воздуха над мысом, отделяющим сад от порта, донесся протяжный вой, потом звон металла – где-то совсем рядом – и шелест тисовой листвы. Присутствующие оцепенели от потрясения и только беспомощно переглядывались. Фанокл трясся всем телом. Из-за туннеля послышался топот ног – кто-то, спотыкаясь, спешил наружу. Наконец оттуда выбежал солдат – судя по алым с золотом знакам отличия, из войска Постума.
– Кесарь…
– Успокойся и докладывай.
– Он мертв…
– Кто мертв, и как это случилось?
Солдат пошатнулся, но овладел собой.
– Откуда мне знать, Кесарь? Мы возвращались в строй после… после смотра. Из туннеля прибежал генерал Постум, увидел, что мы боремся с огнем и начал звать остальных. За ним бежал один из ваших офицеров. И вдруг он согнулся пополам, у отметки VII. Вспыхнула молния, потом грянул гром…
– И на причале осталась дымящаяся дыра. Где Постум?
Солдат развел руками. Фанокл упал на колени и вцепился в полу императорской тоги. Но солдат смотрел мимо них, на ближайшую тисовую изгородь между прудом и нижней садовой террасой. Глаза его округлились от ужаса, и он с воплем бросился прочь.
– Колдовство!
Вне всякого сомнения, Постум следил за ними из-за тисов, поскольку среди ветвей виднелся его бронзовый шлем с ало-золотым плюмажем. Казалось, он занят стряпней: воздух над шлемом дрожал сильнее, чем от летней жары. Плюмаж постепенно менял цвет на коричневый. Тисовые ветви обуглились и скорчились. Шлем накренился, дернулся и повис среди ветвей – совершенно пустой.
– Подойди сюда, мой воин.
Солдат выполз из укрытия.
– Верховный Отец покарал генерала Постума на ваших глазах за бунт против Императора. Так и скажи своим товарищам. – Император обернулся к Фаноклу. – Иди и попытайся хоть что-нибудь исправить. Ты крупно задолжал человеческому роду. Отправляйся с ним, Мамиллий, теперь командуешь ты. По ту сторону туннеля тебя ждут большие возможности – так будь же на высоте.
Фанокл и Мамиллий вошли в туннель, и вскоре эхо от их шагов стихло вдали.
– Подойди сюда, госпожа.
Император опустился на каменную скамью у пруда с лилиями.
– Встань передо мной.
Девушка подошла и встала, где велено.
– Отдай это мне.
Она молчала, как будто надеясь, что драпировка защитит ее от посягательств. Император ничего не сказал, только властно протянул руку. Тогда она резко что-то вложила в его руку и поспешно поднесла кулачок к скрытому вуалью лицу. Император внимательно рассматривал вещь на ладони.
