Пожилой встаёт и начинает уходить во тьму. Когда его уже почти не видно, он оборачивается:
— Прощай, Александр Вениаминович.
Лица его уже не разглядеть. Но кажется, что он улыбается. Ехидно.
Леонид Фишман[1]
ЗАЧЕМ МЕНЯТЬ ИСТОРИЮ?
Под альтернативной историей в фантастике подразумеваются произведения настолько разной направленности, что дать исчерпывающую характеристику не представляется возможным. Но применительно к преследуемым нами целям необходимо провести следующее различение среди альтернативно-исторических произведений: а) события «сами по себе» без вмешательства извне пошли иначе (например, Гитлер отложил план «Барбаросса» и не напал на СССР, а вторгся в Англию); б) события пошли иначе благодаря вмешательству извне — появлению человека из будущего, инопланетян и т. д.
Хотя второй вариант по известным причинам нельзя назвать «чистой» альтернативной историей (так, С. Соболев в исследовании «Альтернативная история: пособие для Хронохичхайкеров» считает его «псевдоальтернативой»), он нам наиболее интересен, особенно если история меняется усилиями нашего современника и соотечественника[2]. Вот попал наш современник в прошлое, и у него появилась возможность изменить ход исторических событий. И сразу возникает вопрос: а зачем? Зачем ему менять историю, какие причины могут его подвигнуть на это предприятие?
Но ответить на этот вопрос нельзя, оставив без ответа другой. А именно — зачем нашему современнику отправляться в прошлое или, точнее, зачем отечественные фантасты отправляют в прошлое своих современников? Какой социально-психологической потребности отвечает такое деяние? Медом в этом прошлом, что ли, намазано? Ответ же на этот вопрос невозможен без своего рода краткой инвентаризации возможностей нашего современника изменить историю. К чему мы и приступим.
Возможности менять историю
Как бы ни иронизировали на эту тему писатели и критики, нашему рядовому современнику (читай — писателю-фантасту) естественным образом представляется, что чем дальше от него отстоит историческая эпоха, в которую он попал, тем большее влияние на ход истории он мог бы оказать. Потому что тем больше его интеллектуальное преимущество над аборигенами.
Поэтому не столь трудным представляется изменение истории античности или средних веков, вообще доиндустриальной эпохи.
Правда, очень желательно наличие команды единомышленников из своего времени. Так, в цикле В. Елманова «Обреченный век» действует целая команда. Причем главный — профессиональный историк, специализирующийся именно по древней Руси. Второй по значимости — профессиональный военный. Третий — талантливый техник. Четвертый — священник. Но, так или иначе, их совокупного опыта и знаний уровня XX века вполне хватает, чтобы использовать тактические нововведения, технические чудеса, а также гуманитарные новшества вроде школ или более передовых методов администрирования или разведки.
Или же герой может использовать почти исключительно гуманитарные ноу-хау, как это делает персонаж цикла Е. Красницкого «Отрок» — не технарь, не военный, не историк, а бывший депутат и менеджер. Конечно, и без технических нововведений не обходится, но они, в общем, минимальны.
Гораздо хуже дело обстоит, когда в команде нет технических или гуманитарных профессионалов, а есть только военные. Тогда герои многих произведений просто предпочитают приспосабливаться к реалиям эпохи, ничего в ней не пытаясь изменить.
Например, у А. Прозорова и А. Живого в цикле «Рим должен пасть» герои, только что отслужившие срочную службу в армии, попадают в эпоху кануна Второй Пунической войны. Один из них пристраивается в армии Ганнибала и делает военную карьеру, другой точно так же делает военную и политическую карьеру у скифов. И если им суждено изменить историю, то не столько благодаря их особым навыкам или знаниям, а из-за самого факта их появления в прошлом и личного знакомства: Ганнибал получает возможность призвать на помощь скифов.
У А. Мазина в цикле «Римский орел» люди из будущего (космонавты) тоже не пытаются изменить историю, а делают карьеру — один у римлян, другой — у варваров, а потом оба — у римлян.
В цикле В. Большакова «Преторианец» четверо друзей, обладающих знанием борьбы «панкратион», тоже в итоге пристраиваются в преторианской гвардии и занимаются обычной агентурно-спецназовской работой. Причем на благо империи, которая воспринимается как большая ценность. В другом цикле того же автора («Закон меча») два наших современника, попавших в еще дорюриковскую Русь, тоже только адаптируются. И хотя один из них, судя по всему, в будущем должен стать Вещим Олегом, речь об изменении истории не идет. Во всяком случае, в первой книге.
У А. Мартьянова («Вестники времен») гости из будущего преимущественно следуют в фарватере событий. К тому же, поскольку мир «Вестников» альтернативный по отношению к реальному, не совсем ясно — меняют ли немец из 1940-х и русский из 2000-х его историю, или же имеющиеся различия являются просто следствием этой альтернативности.
Примерно так же обстоит дело и в двух первых книгах цикла А. Муравьева («Меч на ладонях»). Разношерстная компания выходцев из разных отрезков XX века оказывается втянутой в перипетии эпохи первых крестовых походов. Но их единственная цель заключается в том, чтобы вернуться назад. Правда, вернувшись в свое время, они начинают очень серьезно готовиться к обратной прогулке в Средневековье, но теперь уже оснащенные различной техникой и вооружением. Так что, возможно, попытки изменить историю еще впереди.
В Новое время герою уже пришлось бы покрутиться гораздо больше. Поэтому, например, А. Прозоров (первые книги цикла «Боярская сотня») предусмотрительно перебрасывает во времена раннего Ивана Грозного даже не команду, а целую тусовку роле-виков. Причем даже их школьных познаний хватает, чтобы найти себе место в жизни и процветать, занимаясь охраной государственных границ, а также производством стекла, пороха, бумаги и усовершенствованного огнестрельного оружия. В XVI веке они — обладатели многочисленных ноу-хау как технического, так и гуманитарного плана. Впрочем, изменяют ли они историю на самом деле? По крайней мере, ничего особенно передового в техническом смысле они ввести не пытаются, разве что усовершенствованные аналоги того, что уже есть. Внешне- и внутриполитический курс Ивана Грозного они всецело поддерживают.
