17
— Как, говорите, назвали? — переспросил польщенный Джемисон. Он был в своей каюте в корабле, летящем с Миры 23 на Землю.
— Он хотел взять ваше имя, но ему объяснили, что это будет нетактично. Так что его зовут Эфрами.
Джемисон откинулся в кресло. Он улыбнулся тому, что Эзвал хотел взять его имя. А, в принципе, это было из ряда вон выходящее событие. «Что в имени?» сказал древний поэт. Это была одна из его немногих ошибок. Люди, выйдя в космос, обнаружили много рас, которые не имели имен. Ни одна из них не создала цивилизацию. Джемисон понимал, конечно, что за сотню лет понятие «цивилизованности» было искажено до той степени, когда раса считалась тем цивилизованней, чем активней она боролась против руллов.
— Эфрами… — повторил он, — и второе?
— Джемисон. Это было возможно.
— Ха, еще один родственничек. Жене сообщили?
— Да, я ей звонил. Но она была слишком расстроена вашим исчезновением.
Он был весьма рад, что уже успел поговорить с Ведой. Поэтому он принялся непринужденно болтать с собеседником. В результате родилась идея: изготовить индикатор, который бы издавал мысленные импульсы: «Меня зовут…» и каждому индикатору присвоить имя. Миллионы таких индикаторов необходимо привезти на планету Карсона и там использовать их для лечения Эзвалов. Делать метки можно из материалов, со временем растворимых в крови. Но к этому времени каждый Эзвал уже будет знать свое имя. Несомненно, эту идею можно преподнести Совету.
Затем он соединился с одним исследовательским институтом и сообщил о том странном рисунке, парализовавшем его. Через несколько дней он снова был в своем кабинете.
— Вас хотят видеть, — позвонила секретарша.
— Да, включите, — на экране появилось взволнованное лицо жены.
— Мне звонили из Сада. Дидди ушел искать Источник Звука.
— О-о-о… — протянул Джемисон.
Он любовался ее лицом. Она и в самом деле была привлекательна, с нежной кожей и угольно-черными волосами, хотя замужество и материнство все-таки повлияли на нее.
— Веда, тебе не следует волноваться.
— Но ведь он ушел, а вокруг кишат эти руллы!
— Ведь в Саду его отпустили. Они знают, что делают.
— Но ведь его не будет всю ночь!
Джемисон медленно кивнул.
— Видишь ли, дорогая, так нужно. Это неотъемлемая часть процесса воспитания и мы должны подчиниться. Мы этого уже долго ждали… — он переменил тему разговора. — Лучше развлекись, пройдись по магазинам, купи что-нибудь, возьми… ну, сколько хочешь денег. До свидания, дорогая, и, главное, не расстраивайся!
Он встал и подошел к окну. Перед ним были здания Бюро. Проспекта и Корабля он не мог видеть, они были по другую сторону здания. Дальше простирались пригороды, далеко-далеко, до туманного горизонта. Где-то там, внизу, его сын искал Источник.
Темнело. Дидди Джемисон шел по улице. С самого начала, всю жизнь, он размышлял, что такое Звук. Он никогда не прекращался. Ему говорили, что где-то «снаружи» его нет. Но он был уверен, что это не так, ведь говорили же ему иногда неправду, чтобы проверить его. Скорее всего, и это было ложью, которую он должен опровергнуть. Звук был все время, в Саду и в его комнатах, говорил ли он или молчал, в столовой, заглушая его, мамы и отца шум, когда они вместе ели, и даже во сне звук не прекращался. Он был привычен. И вот сегодня Дидди решил поискать место, где нет Звука. Сначала на одной улице, потом на другой. Скоро он потерял им счет. Он поужинал в маленьком ресторанчике и снова вышел на улицу. В ста футах от него стоял человек, которого он впервые заметил 10 минут назад. Что-то в нем вызвало тревогу. Дидди перешел улицу и, надеясь ускользнуть, вышел на другую, более людную улицу. Он еще надеялся, что это не рулл. Но к первому человеку присоединился второй, и они направились к нему. Дидди подавил желание повернуться и убежать. Если это руллы, то ему не убежать.
— Малыш!
Дидди остановился и повернулся к ним, как если бы увидел их впервые.
— Ты что-то поздно гуляешь.
— Это моя ночь, сэр.
«Человек» полез в нагрудный карман. Странное это было движение — как если бы рука перемещалась отдельно, сама по себе. Наконец он вынул руку и протянул значок.
— Мы агенты Бюро. Ты пойдешь с нами на Проспект.
Сразу после обеда раздался звонок в дверь. Джемисон открыл. На площадке стояли два полицейских.
— Доктор Джемисон? — спросил один из них.
— Да?
— Тревор Джемисон?
Джемисон кивнул.
— Отец Декстера Джемисона, девяти лет?
— Да, — Джемисон схватился рукой за косяк двери.
— Наш долг, согласно закону, сообщить вам, что ваш сын находится в руках руллов. В течение нескольких часов его жизнь будет в смертельной опасности.
Джемисон ничего не сказал. Офицер рассказал ему вкратце всю историю.
— Мы знаем, что сейчас руллы скапливаются в районе Солнечной системы. Мы не можем уследить за всеми. Сейчас мы производим лишь подсчет их числа. Вероятно, вы понимаете, что нам важней узнать конечную цель руллов, чем выловить отдельные группировки. Видимо, сейчас мы имеет дело с особо крупным заговором. Но мы делаем пока лишь первые шаги к разрядке. Нужна ли вам еще какая-либо информация?
Джемисон колебался. Веда сейчас мыла посуду на кухне. Она не должна узнать, что приходили полицейские. Но он еще не узнал всего.
— Вас надо понимать так, что вы не будете освобождать Дидди сейчас?
— Пока у нас нет информации о намерениях руллов — нет. Ситуация должна созреть. Вам не следует вмешиваться. Это все, сэр. Вы можете звонить нам время от времени. Мы вам звонить не будем.
— Благодарю вас, — автоматически сказал Джемисон. Веда крикнула из кухни:
— Кто приходил, дорогой?
— Кто-то искал человека по имени Джемисон. Ошибка.
— А-а, — она сразу забыла о происшествии и не вспомнила о нем. Джемисон пошел спать.
Дидди знал, что не должен сопротивляться. Он должен сорвать планы руллов. Этому его учили в Саду.
Нужно сначала выяснить, что за план у руллов. И ждать инструкций.
Пока люди притворялись людьми. И Дидди покорно шел за ними. Улица становилась светлее. Вдали на черно-синем небе четким контуром выступил корабль.
Здания вдоль проспекта, за день накопившие солнечную энергию, светились. Руллы с Дидди на буксире подошли к барьеру-проходной. Здесь, около плиты восьмифутовой ширины, они остановились, глядя на расположенные под решеткой вентиляторы. В начале войны охраняемые объекты окружали бетонные заборы с электрозащитой. Но вскоре выяснилось, что ток для руллов не преграда. Колючей проволоки они просто не чувствуют, а бетон крошат своим излучением. А среди ремонтников всегда оказывались шпионы, саботирующие работу путем убийств. Вооруженные патрули слишком часто убивали своих. И, в результате, несколько лет назад был создан вентиляционный барьер. Он окружил Пригород. Люди его не замечали, но руллов но убивал за три минуты. Конструкция барьера была строго засекречена.
