- Вот, - сказал Гидеон, - опять. Он неохотно встал из-за стола.
- Пустое же дело...
- Что там? - спросила Оливия.
-Датчики... Скорее всего, опять электромагнитная буря... Ладно, пойду, посмотрю.
- Аномалии? - спросил Коменски.
- Кто знает... Хочешь, сам посмотри...
- Ладно, - Коменски, в свою очередь поднялся из-за стола, - пошли.
- Мы хоть когда-нибудь пообедаем, как положено? - печально спросил Винер.
Гидеон нагнал его на выходе из лагеря; уже темнело, и с верхушек гор в седловину сполз туман - он клочьями висел на склонах, цепляясь за верхушки елей. Дорога здесь была разбитая, местами разрушенная осыпями, и Симон подумал, что на обратном пути придется пользоваться фонариком.
- Все-таки идешь? - спросил Гидеон.
- Да, - Симон пожал плечами. - Сегодня вечером будет какое-то необыкновенное зрелище.
- Какое? - заинтересовался Гидеон.
- Не знаю. Староста говорил.
- Я с тобой, - тут же сказал Гидеон.
-Ты же должен был наладить датчики поля, если мне память не изменяет.
- Там дел всего на пять минут... "Не упустит ничего из ряда вон выходящего, - подумал Симон, - такая уж у него натура". А вслух сказал:
- Пожалуйста. Мне-то что. Но Коменски будет недоволен.
- Не понимаю, что ему не нравится. За этим мы сюда и прибыли, верно? Симон вздохнул.
- Гидеон, - сказал он, - мы сюда прибыли вовсе не за этим. Коменски просто боится, что от этих контактов будет больше вреда, чем пользы.
Ты же знаешь...
- Но ты же ходишь туда?
- Я готов рискнуть. -- Ах, ну да... ты же у нас этнограф...
- Какой я этнограф? Так, любитель.
"Все мы - любители, - подумал он, - вот в чем беда"...
Очередная осыпь преградила им дорогу. "Расчистить бы здесь все", - подумал Симон; обратно идти будет трудно - и не такая уж тут высота, а чуть что, и начинаешь задыхаться.
- Почему ты не берешь мобиль? - спросил Гидеон.
- Предпочитаю пешком. Менее официально, все такое...
- Боишься, что примут тебя за бога?
- Скорее, за нечисть. Нечистой силы они боятся.
- Да, - сказал Гидеон, - суеверны они до ужаса. Знаешь, до того, как мы сюда прибыли, я думал, что все эти этнографические рассказки - выдумка. Что-то вроде "Илиады".
- Никто из нас не был к этому готов, - отозвался Симон. - Нам еще повезло, что в архивах колонии была подобная литература. Должно быть, прихватили на всякий случай - когда улетали с Земли. Вдруг столкнутся с цивилизацией на низкой ступени развития...
- Забавно, - сказал Гидеон, - получилось все наоборот.
- Да, - кивнул Симон, - забавно. Дальше уж некуда.
Деревушка разместилась в крохотной долине меж двумя отрогами; горстка огоньков в надвигающейся ночи.
- И как им только не страшно, - поежился Гидеон.
-Страшно, - сказал Симон, - могу тебя уверить.
- Дикие звери тут есть?
-Говорят, есть. Но они боятся не столько их, сколько всякой нечисти. Оборотней...
Чем ближе они подходили, тем выше, казалось, вырастал огораживающий деревушку частокол - впрочем, он был скорее предназначен для защиты от зверей, чем от людей - Симон отвалил цеколду, просунув руку между бревнами.
Староста - кривоногий мужик с хитрыми глазами, встретил их на пороге своего дома, который, впрочем, ничем не отличался от остальных - низкая хижина, крытая соломой, с пристройкой-хлевом. Он со знанием дела потрогал пальцем лезвие принесенного Симоном очередного ножа.
- Хороший нож, - признал он неохотно. - Мы такие не делаем
Симон кивнул. Их изделия он уже видел, и как они делались - тоже; на излучине реки стояла одинокая кузня, где пускалось в переплавку все заржавевшие обломки былого величия; здесь, в горах, с культурным наследием предпочитали расправляться радикально.
- Заходите в дом, сударь, - великодушно произнес староста, - и друг ваш тоже.
-Что ты будешь делать, когда синтезатор перестанет работать? - тихонько спросил Гидеон.
-Что мы все будем делать...
- Лемех мне нужен новый, - тем временем оживился староста.
- Ладно, - сказал Симон, - в следующий раз...
- Да вы проходите...
Симон вошел в избу. Низкое душное помещение пропиталось запахами кухни и хлева и еще каким-то всепроникающим кислым духом, вероятно от непропеченного теста. Крохотное окошко от дождя и ветра защищали стекла, но они были мутными, почти не пропускающими света. На потемневшем от времени столе горела масляная плошка.
- Ядвига! - крикнул староста, обращаясь куда-то во тьму.
Дверь, ведущая в пристройку, отворилась, и в избу вошла девушка, принеся с собой еще целую гамму запахов - навоза, прелого сена и мокрой овечьей шерсти. В руках она держала кринку с молоком. Бросая из-под низко надвинутого платка острые взгляды в сторону чужеземцев, она мелкими шажками приблизилась к столу, поставила кринку и вновь отступила. В тулупе и нескольких юбках она казалась бесформенной.
- Садитесь, гости дорогие, - ласково сказал староста, - угощайтесь... Ядвига!
Девушка вынесла на полотенце еще теплый каравай хлеба и начала нарезать его прямо на столе. Огромный зловещего вида нож был явно местного производства. "Куда наш-то дели?" - подумал Симон. Хлеб отваливался ломтями, по цвету напоминавшими глину. Гидеон, усевшийся на лавку рядом с Симоном, сделал непроизвольное глотательное движение.
- Ешь, - шепотом сказал Симон, - иначе ты их обидишь.
Он отломил кусок и начал его жевать. Кружек им не подали, пришлось отпить молока прямо из кринки.
- Пришли посмотреть на праздник? - староста явно был склонен поддерживать с могущественными гостями любезный разговор.
- Да, - сказал Симон, - если можно...
- Почему ж нельзя? Вот только лемех мне нужен новый.
- Я уже понял, - сказал Симон. - Что за праздник-то?
- Солнцеворот, - пояснил староста, несколько удивившись подобному неведению. И добавил: - Всю ночь гулять будут.
- В доме? - испуганно спросил Гидеон.
-Почему - в доме? Кто же в доме гуляет? Здесь и развернуться-то негде. Как вконец стемнеет, так и пойдем. Может, гости хотят отдохнуть немного - пока пляски не начались? Ядвига!
Ядвига подошла ближе, кинув очередной быстрый взгляд на гостей. Глаза ее в полутьме казались черными и блестящими. Встав рядом с Симоном, она начала разматывать один из бесчисленных платков, перетягивающих ей грудь.
- Нет-нет, - торопливо сказал Симон, - спасибо, хозяин. Мы лучше пойдем пройдемся.
- Ну, как хотите... - неопределенно ответил староста.
Ядвига, хихикнув, вновь замоталась в платок, ловко стянув его на спине узлом.
- Душно тут у вас что-то, - пробормотал Гидеон.
Симон пнул его под столом ногой, но хозяин охотно пояснил:
- Бабка болеет. Месяц уж, почитай, как слегла. Вот дух в избе и стоит...
Тут только Симон сообразил, что то, что он принял за бесформенную кучу тряпья, наваленную на лавку у стены, на деле было женщиной. Плоть ее настолько истончилась, что терялась под грудой плохо выделанных шкур.
