- Да нет же, - твердил свое Гидеон, - иллюзия. Нет никаких углей - вот тебе и самогипноз, и гипноз. Они сами видят то, чего нет, и нас заставляют.
Трава рядом с Симоном пожухла и съежилась, отдельные стебельки занялись робким пламенем. Гидеон, не отводя глаз от танцующих, вдруг начал решительно снимать ботинки.
- Гидеон, - предостерегающе сказал Симон.
- Оставь! Сам увидишь! Сейчас я!
Какое-то время он переминался в траве, видимо приноравливаясь к непривычным ощущениям жестких стеблей, колющих ступни, потом решительно шагнул на угли.
-Гидеон!
Ритмичный шум ладоней оборвался, оставив после себя оглушительную пустоту. Гидеон закричал.
Он выбежал из огненного круга и повалился в траву - упал на бок, поджав колени. Симон подбежал к нему.
- Гидеон!
- Ах ты черт, как больно!
Освещенные пламенем лица равнодушно следили за ними из тьмы.
Лицо самого Гидеона было совершенно белым, глаза закрыты. Симон взял его за запястье, нащупывая пульс - тот был частым и неровным.
- У тебя болевой шок, - устало сказал он. - Погоди, я принесу аптечку. Оставил в доме старосты.
- Нет! - воскликнул Гидеон испуганно. - Не оставляй меня. Я не... Я пойду с тобой.
Симон вздохнул.
- Ладно. Обопрись на меня.
В полном молчании они вышли из круга людей - сразу стало темно. За спиной у них возобновился ритмичный шум.
Дом старосты стоял, погруженный во тьму - должно быть, все способные ходить жители деревни были на празднике. Симон подумал о старухе, которая лежит там одна, в полной темноте - всегда в полной темноте, даже днем, при солнечном свете...
На всякий случай он постучал по филенке двери и сказал:
- Это мы.
Фонарь висел у него на поясе - перешагнув через порог, Симон зажег его; белый холодный луч осветил растрескавшиеся половицы. Аптечка лежала на столе, там, где он ее и оставил - тронуть ее никто не посмел.
Он помог Гидеону сесть на лавку у стола и достал антисептик и бинты. Пока он обрабатывал ожоги, Гидеон шипел от боли, но помалкивал - поскольку жаловаться было бессмысленно; сам виноват.
- Что с ним? - спросила старуха. Голос ее прозвучал так неожиданно, что Гидеон подпрыгнул. Симон заметил, что звук голоса стал сильнее и глубже наверное, препараты подействовали.
- Вступил в костер и обжегся, - сказал он коротко.
- Хочет стать таким, как мы? - вкрадчиво произнесла старуха.
- Просто любопытно было, - обиженно ответил Гидеон. - Почему так?
- Подойди, - сказала старуха, и, поскольку тот колебался, обратилась к Симону:
- Скажи ему, пусть подойдет.
- Иди, - сказал Симон, - она тебе ничего не сделает.
Гидеон, хромая, приблизился к постели слепой.
- Дай мне руку, чужеземец, - сказала старуха.
Какое-то время она молчала, потом спросила:
- Ты тоже боишься?
- С чего бы? - возмутился Гидеон.
- Сам знаешь...
Она вновь помолчала.
- Хочешь, заговорю боль?
- Я не верю в заговоры, - возразил Гидеон.
- В костер ты тоже не верил.
Гидеон сдался.
- Ладно, - сказал он, - валяйте. Включи магнитофон, Симон.
Симон сказал:
-Уже.
Не выпуская из своей жесткой ладони пальцы Гидеона, старуха произнесла нараспев:
- Состарился мой волк,
ушел с гор,
в поле спустился,
весь израненный.
Не мог ран переносить,
принялся просить:
дайте всего вдосталь,
чтоб не резал возле моста...
Пальцы другой ее руки, лежащей на одеяле, стремительно двигались, будто она пряла невидимую пряжу. Гидеон пошевелился и удивленно сказал:
- А ведь легче стало.
- Молчи, - сурово приказала старуха.
Хозяин мой родной, вот волк перед двором твоим. Гони волка от дома, задерет лошадку. Хозяин мой родной, вознесись на небеса, скинь волку кусок мяса...
-Я... не понимаю, - Гидеон осторожно высвободился.
- И не надо. Скажи своему другу, - велела старуха, - пусть подойдет ко мне.
Симон приблизился.
- Заговор помогает тому, кто в него верит, но иногда - и тому, кто не верит. Лучше не верьте, чужеземец, не поддавайтесь. И скажи своим, пусть убираются отсюда.
- Почему? - спросил Симон мягко. -- Разве мы причинили вам какой-то вред?
- Не в нас дело. Это вам грозит опасность, - голос старухи набрал такую глубину и силу, что Симон помимо воли содрогнулся. -Берегитесь! Вы блуждаете во тьме! Пока она вас всего лишь окружает, вы еще живы. Но стоит лишь вам впустить тьму в свое сердце, и она вас пожрет.
- Может вы и правы, - устало сказал Симон, - но что толку... У нас нет иного пути... Пошли, Гидеон.
Он встал и направился к двери. Ночь, сырая, пахнущая хлевом и прогретой землей, обступила его. Костры, горевшие там и тут на склонах гор, напоминали звездное небо, но самих звезд видно не было; верхушки гор заволокло туманом.
- Как ты думаешь... - спросил Гидеон, легко шагая рядом, - если бы я поверил тогда... когда шагнул в костер - я бы не обжегся?
- Может, и нет... Но она права, эта старуха... Если мы начнем принимать все на веру... без размышления, слепо... нам придется жить по всем - без исключения - законам этого мира.
- А разве у нас есть другой выход? - горько спросил Гидеон.
* * *
Услышав шаги в дверях лаборатории, Симон выключил диктофон. Похоже, сегодня все равно поработать не удастся.
-Входи, Винер... Как успехи?
- Какие могут быть успехи, - сказал у него из-за спины Винер. - Это что? Фотографии? На что они тебе?
- Да так... Забавно...
Винер покачал головой, всматриваясь в глянцевые снимки.
- Ты только погляди на них... Жалкое зрелище. Он сел напротив Симона, лицо у него было как у обманутого ребенка. "Нельзя же так", - подумал Симон, но лишь тихонько покачал головой...
-Да?
- Ты все еще это читаешь?
- Ты о чем? - удивился Симон, и тут же сообразил. - А... не то, чтобы читаю, так просматриваю...
- Замок и правда принадлежал Дракуле?
- Тебе же сказали: нет.
- Откуда тогда все эти поверья? - Он помялся и вдруг выпалил. - Послушай, а он на самом деле существовал?
- Кто? Граф Дракула? - Симон все-таки захлопнул книгу, не удержался. - Кто это проверит?.. Все было слишком давно... Скорее всего, это просто выдумка...
- А ты всегда можешь отличить выдумку от правды, Симон? Тут Гидеон рассказал мне какую-то странную историю...
- А, - неохотно сказал Симон, - это правда.
- У него ожоги второй степени... Но он говорит, они не болят.
- Ему их заговорили, - пояснил Симон.
- Ах, вот как! Заговорили...
Они помолчали. Потом Винер сказал:
- Ты знаешь, у меня не выходит из головы... Возможно, это была рецессивная мутация. Здешние горы все-таки изолят... Как и любые другие, впрочем.
- Вампиры - рецессивная мутация? - Симон вздохнул. - Послушай, а это идея. Почему бы тебе не рассказать об этом Коменски?
