Наконец, когда они уже вошли в вестибюль гостиницы и направились к ресторану, Артур действительно ощутил, что он немного проголодался. Так что первое занятие будет совмещено с обедом.
После того, как два сновидца уселись за выбранный столик и дождались, пока им принесут их заказ, Чжилинь наконец-то возобновил разговор.
— Прежде чем мы перейдем, собственно, к делу, мне хотелось бы, чтобы ты рассказал о себе немного.
— Что именно?
— Да что сочтешь нужным, то и расскажешь. Я о тебе слышал еще из новостей, ты ведь герой, удержавший станцию «Феллоу» от захвата.
— Да ничего подобного. Я же не один там был.
— Так или иначе, но все журналисты в один голос утверждают, что ты являлся ключевым элементом обороны станции. Это верно?
— Грубо говоря, они несколько превышают мои заслуги. У нас ведь все было очень разумно устроено. Ни один корабль к станции подойти не мог, так как его встретил бы огонь орудий. Так что внешним надо было подавить защиту. А для этого они могли использовать либо ракеты, либо малые боевые корабли. Ну а мы не давали их файтерам добраться до наших орудий. Вот и все.
— И все? — прищурился Чжилинь. — Откуда же такой ажиотаж?
— Ну, — вздохнул Артур, — я ведь действительно хороший пилот. В моем звене не сбили ни одну машину.
— И твой личный счет за время обороны станции весьма впечатляет, — заметил сновидец. — Есть какой-то секрет?
Артур вздохнул:
— Я — искусственный человек.
— Ты в этом признаешься таким тоном, как будто… — Чжилинь повертел в воздухе вилкой, подбирая эпитет, — как в чем-то постыдном.
— Я слишком часто слышал в свой адрес оскорбления по этому поводу, — сухо заметил Артур.
— Забудь, — безапелляционно ответил Чжилинь. — Я слышал о тебе. Кажется, до сих пор второго такого человека, как ты, еще не сделали, да?
— Насколько мне известно — нет, — ответил пилот.
— Ну что же, вот и разгадка, кажется, — удовлетворенно кивнул Чжилинь. — У тебя повышенная скорость реакции?
— Не только.
— В этом и причина того, что тебя оскорбляли, — пожал плечами Чжилинь. — Люди всегда боятся тех, кто их обходит по каким-то параметрам. Тебе просто завидовали и боялись одновременно.
— Я сам себе это говорил, — заметил Артур. — Вот только не помогает, знаете ли.
— Да ладно. Ты теперь взрослый человек. Герой войны. Вряд ли кто-то будет теперь тебя оскорблять.
— Я думаю, вы ошибаетесь, — ответил пилот. — Я просто не афиширую свое происхождение, вот и все.
— Ладно, вернемся к прежней теме. Как ты сам считаешь, твои успехи в пилотировании обусловлены именно врожденными способностями?
— А чем же еще? — удивился Артур. — Я еще в училище заметил, что тактический компьютер мне только мешает, без его подсказок и ограничений я действую гораздо успешнее.
Чжилинь отложил вилку.
— Ты не пользуешься тактическим компьютером? — недоверчиво переспросил он.
— Ну да, я именно это и сказал.
— Артур, неужели ты не задумывался, почему у тебя так хорошо получается летать? Как ты считаешь, насколько велико быстродействие бортовых компьютерных систем?
— Я не специалист в технике, — ответил Артур, — но, кажется, у нас установлены достаточно мощные системы.
— Человеческий мозг, конечно, эффективнее обрабатывает информацию, чем компьютер. Но там, где компьютеры не могут взять пониманием, они берут быстродействием. Там, где у человека рассеивается внимание, где он не успевает оценить происходящее, там компьютер продолжает эффективно работать и не захлебывается в потоках информации. Я не буду утомлять тебя выкладками. Компьютер превосходит мозг человека в подобных вопросах на порядок как минимум. А если целей слишком много, то человек начинает путаться, и преимущество тактического компьютера, который специально заточен под решение таких задач, может доходить до двух порядков. Так что, какой бы быстрой ни была твоя реакция, как бы ни были высоки твои способности тактика, ты все равно должен был проигрывать тактическому компьютеру в качестве и скорости оценки ситуации.
— А вы-то откуда это знаете? — удивился Артур.
— Я в свое время был компьютерным специалистом. И хоть я давно отошел от дел, но за тем, что происходит в индустрии, слежу.
— Но получается, что я опровергаю ваши выкладки. Я-то знаю, что считаю лучше и быстрее тактического компьютера.
— Верно. Но не за счет врожденных способностей. Точнее, за счет других врожденных способностей.
Артур только недоуменно нахмурился, но Чжилинь продолжил свою мысль.
— Ты все равно бы не смог опередить компьютер в анализе. Такое возможно, если ты знаешь, что будет происходить вокруг тебя.
— То есть? — перепросил пилот.
— Ты же видишь будущее, — разъяснил сновидец, — Конечно, только во сне ты видишь его отчетливо. Но никто не говорил, что ты не можешь неосознанно предвидеть близкое будущее и во время бодрствования. Наверное, так оно и происходит. Ты ведь очень сосредоточен во время вылета, да?
— Естественно, — пожал плечами Артур. — Потеря концентрации в бою равносильна гибели.
— Ты весь обращаешься в слух и зрение, — медленно проговорил Чжилинь. — Ты сосредоточен на танце цветных искорок перед глазами, ты профессионал, ты знаешь, к чему может привести тот или иной маневр. Это ведь почти сон, только совсем другой. Твое сосредоточение, я абсолютно в этом уверен, чем-то сродни настоящей медитации, а значит, чем-то похоже и на сон. Так что поздравляю тебя, Артур, похоже, ты предвидишь будущее даже в бодрствующем состоянии.
— Но я же ничего не вижу, никаких картин, как в сновидениях.
— Конечно не видишь, это же не фаза быстрого сна. Но ты знаешь, куда двинутся твои противники, и выбираешь свою тактику так, чтобы оказаться в наиболее выгодном положении. Ты не видишь будущее, ты его знаешь, чувствуешь, осязаешь кончиками пальцев.
Артур озадаченно замолчал, пытаясь подобрать слова. Но Чжилинь не дал ему продолжить.
— И это подводит нас к другой проблеме. Либо все твои бои предрешены, и ты просто обречен на победу, либо есть и другое объяснение.
— Какое же?
— Эта возможность не рассматривалась всерьез, так как не было никаких доказательств. Считается, что все, что мы, сновидцы, фиксируем, сбывается обязательно. Наша беда в том, что мы видим четкую картинку. Как мы увидим, так и произойдет. С точностью до самых мелких деталей. Но твой случай позволяет предположить, что тебе удается видеть лишь вероятность. Себя в этом предчувствии ты не ощущаешь, и потому ты как бы выпадаешь из будущего. А значит, у тебя есть возможность менять будущее, о котором ты уже что-то знаешь. Это, кстати, неплохая идея. — Чжилинь положил вилку, которую он во время беседы держал в руках, и потер лоб, размышляя.
