чувства вины у Рая ноги стали ватными. «Вот и все, — подумал он. — Полный провал».
— Генерал, — начал он, — это была моя идея, не Эналы.
— Идиот, — рявкнула генерал. — Лишь вчера Стонел проводил с вами допрос, а сегодня вы вломились в запрещенное помещение.
— Стонел? — глупо пробормотал он.
— Директор Седьмого отдела с длинной острой палкой в заднице. Человек, который контролирует всех офицеров и информаторов НПБ на мысе. И у него очень много информаторов.
— Ох…
Генерал прищурилась.
— Зачем вам понадобился телетайп?
— Я хотел воспользоваться вычислителем, чтобы рассчитать вектор курса.
— Нарушителя?
«Она знает! На самом деле!»
— Да.
— Держите. — Генерал Делорес передала ему толстый цилиндрический ключ. — Только быстро. Даже мне приходится отчитываться перед НПБ.
У Рая горло сжалось от облегчения и благодарности. Просто знать, что он не один против НПБ дорого стоит…
— Поторапливайтесь!
Рай взял ключ и включил телетайп. Вычислитель предоставил доступ к ряду программ. Он ввел последовательность активации для графика вектора навигации и подождал, пока маниакальный дергающийся шарик не напечатает «готово».
Два столбца: один с фиксированными координатами, второй с показаниями секстанта. Рай начал вводить пятнадцатизначные координаты для обоих. Ему удалось провести семь измерений до того, как нарушитель исчез из поля зрения, и каждый раз он тщательно проверял местоположение капсулы «Свобода» на экране приборной панели.
Энала моргнула и подошла ближе — прочитать распечатку, и лишь тогда она поняла, что он сделал.
— Ты запомнил все эти координаты?
Рай молча кивнул. Они бы все равно узнали, что это значит и кто он такой. О его другой наследственности. «Теперь неважно».
Он закончил с числами и ввел команду «вычисление».
Шарик подпрыгивал вверх и вниз в течение нескольких секунд, а затем снова начал шумно вращаться, печатая значения широты и долготы. Рай оторвал бумагу от телетайпа. Он знал: расчет неточный, слишком уж много переменных. Но он надеялся хоть примерно узнать, куда собирался приземлиться нарушитель.
— Ну и? — спросила генерал Делорес, заблокировав телетайп и забрав ключ.
— Отправляюсь туда, — сказал Рай и показал ей распечатку. — Вот в это место.
— Прикрыть вас я не смогу, — предупредила она его.
— Знаю. Благодарю вас, генерал.
— Я поеду с тобой, — сказала Энала.
— Нет. Я не вернусь. Это конец моей карьеры. Но программе «Свобода» нужны отличные астронавты. И ты в их числе, Энала. Ты заслужила свой полет. Не отказывайся от него. Я не знаю, что за дрянь встряла в мой полет, но нам нужно продолжать уничтожать Деревья.
— Рай…
— Я свяжусь с тобой. Расскажу, что нашел. Как-нибудь. Обещаю.
* * *
Через час Рай сидел уже на поезде, уезжающем с мыса Ингмар. Он отправлялся в путешествие без остановок: через день он обогнет край Пустыни Костей, а затем поедет на юг, в Портлинн, там все и закончится. На железнодорожной станции он купит билет в одну сторону на экспресс, идущий в Ополу.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Побег от падения
В долине Альбина почти целыми днями шел дождь, как, собственно, и большую часть года на всех северных окраинах Сансонских гор. Флориан привык к микроклимату предгорий. Семь лет он проработал лесником в долине, ухаживал за деревьями на широких склонах, поддерживал в надлежащем состоянии противопожарные полосы, высматривал стаи роксволков. Так он узнал, что в течение восьми месяцев в году хаотичные южные ветры приносят облака из-за высоких заснеженных вершин, а затем заставляют их скользить по предгорьям, где они покрывают лесные склоны непрекращающейся моросью. Затем наступают летние месяцы, и морские ветры стихают. В это время с севера, из сердца континента, идет непостоянный дождь.
Флориан знал: дождь закончится к полудню — он сразу заглянул в прогноз, когда проснулся. Поэтому после завтрака он не стал уходить далеко от маленькой избушки с потрепанной соломенной крышей и принялся перекладывать вязкие комки далфронда из большой кучи в металлический прицеп, готовясь отвезти их к окопам. Далфронд доставляли ватни, вычерпывающие темно-зеленые водоросли из озера на дне долины, где находилось их селение. Тил, спрингер-спаниель Флориана, бегал за ним взад и вперед, виляя изогнутым пушистым хвостом, по уши в грязи.
Когда прицеп наполнился, Флориан сдал назад на полноприводном грузовике САЗ «Опенленд» (Сигенского автозавода) и сцепил их. Левое колесо прицепа снова выглядело слегка спущенным. Прошло три недели с тех пор, как он подал отчет о маленьком проколе в окружное Управление лесной службы. Джексо, лесник, следящий за двумя долинами к западу, одолжил ему компрессор, который теперь стоял под навесом рядом с избушкой. Флориан размотал воздушный шланг и навинтил его на вентиль шины. Зажужжав, завелся электродвигатель компрессора, и шина надулась.
Флориан не ожидал по приезде обнаружить в избушке электричество — приятный сюрприз. Однако электрификация Бьенвенидо была когда-то одним из самых престижных проектов Слвасты, желавшего создать одинаковые условия для всех живущих в новой, современной постпереходной цивилизации, независимо от территории. Сотни долин перекрыли плотинами, что дало рабочие места десяткам тысяч жителей в каждом округе, недавно национализированные заводы переоборудовали, и рабочих научили строить гидротурбины — их Мать Лора спроектировала, прежде чем пожертвовала собой ради истребления праймов.
По правде сказать, электричество нечасто использовалось в одинокой избушке лесника. В каждой из четырех комнат висела электрическая лампочка. Имелось радио. Насос перекачивал воду из резервуара для дождевой воды в бойлер над дровяной плитой, благодаря которому в раковине и душе всегда текла горячая вода. Кроме того, в пристройке Флориан хранил инструменты для деревообработки.
Вот и все, в чем он нуждался. С тех пор как его брат Лурджи бежал из НПБ, предположительно, в порт Чану, где радикальное движение элитариев набирало силу, Флориан решил жить в одиночестве. Он никогда не ладил с людьми, его элитарское происхождение лишь усугубляло ситуацию, обрекая на постоянные насмешки и издевательства в школе и серьезное преследование во время службы в качестве призывника в окружном полку.
Он интересовался математикой и хорошо в ней разбирался, природные способности лишь усиливались макроклеточными ячейками. Флориан даже внес несколько изменений в двоичные коды операционной системы, улучшив функцию поиска файлов. Сообщество элитариев, конечно, очень хотело поручить ему и работу над усовершенствованием и расширением их стандартных программ. Но, несмотря на солидарность в своей среде, элитарии терпели бесконечные преследования — это еще больше злило таких, как его брат, и подталкивало к более открытым актам неповиновения. Флориан понимал, что такая жизнь не принесет ему ничего, кроме страданий. А за пределами сообщества элитариев для подобных ему не находилось интеллектуально сложной работы. Отделаться от наследственности он не мог.
