Он повернулся к Эхенуферу, который стоял за ними неподвижный, словно вросший в землю, похожий на статую из эбенового дерева.
— Гурмалулу не хочет камней! Гурмалулу хочет виски!
— Бери, что тебе дают! — презрительно ответил Эхенуфер. — И проваливай!
Услышав их разговор, Том обернулся.
— Гурмалулу! — сказал он. — А ты что стоишь?
— Зачем Гурмалулу камешки?
— Гурмалулу они, может быть, и не нужны, а мне нужны. А ну, давай набивай опалами штаны!
Когда они пришли в «Сити», он для приличия заставил дикаря одеться хотя бы в брюки из плотной хлопчатобумажной ткани. И вот, оказалось, это была счастливая идея. И от морали может быть польза!
Послушный, как автомат, Гурмалулу снял с себя брюки, завязал штанины и набил их опалами. Потом он перекинул «мешок» через плечо, как переметную суму.
Джонни оценил эту идею. Брюки были куда удобнее, чем рубаха. Кроме того, в них больше входило. Не колеблясь ни секунды, он разделся и наполнил свои брюки драгоценными камнями.
— Кончайте! — прорычал за их спиной Эхенуфер. — Уходите!
Делать было нечего. Им надо было уходить. Да и при всем желании они не смогли бы унести больше. Притом опалы весили столько, что плечи едва выдерживали. Шатаясь под тяжестью своего груза, они двинулись в ту сторону, куда указывали им стражи.
В конце подземелья блеснул дневной свет. Сердца их радостно забились. Там была свобода! И богатство!
Они вышли наружу. И невольно отпрянули назад. Они стояли на небольшой площадке не больше десяти квадратных метров, которая нависала над бездной узкого каньона.
Том почувствовал, что волосы у него встают дыбом. Что это? Выход? Или место казни?
На площадке лежали, греясь на солнце, три черные кошки. Услышав их шаги, кошки только лениво зажмурились и потянулись.
Стражи загородили вход. Эхенуфер сурово предупредил их:
— Вы свободны! Если вернетесь, будете убиты!
Том огрызнулся:
— А куда нам идти? В пропасть прыгать?
— Вон туда! — показал рукой черный египтянин.
Все трое взглянули направо. Там они увидели узкую козью тропинку, которая вилась по склону отвесной скалы, поднимаясь все выше и выше, и исчезала за поворотом каньона.
— Идите! — крикнул им Эхенуфер. — Если я услышу приказ фараона, мы вас насадим на копья!
При мысли о баснословном богатстве, под тяжестью которого сгибалось его крепкое тело, Джонни Кенгуру почувствовал, что силы его удесятерились. Ему казалось, что нет такой власти, которая могла бы отнять у него это богатство, что он может пройти не только по козьей тропе, но даже взобраться прямо наверх по отвесной стене, взвиться птицей и перелететь через каньон, через всю пустыню.
Сладостное видение снова возникло перед его глазами. Мечта вновь становилась достижимой. Огромный небоскреб снова вставал перед его внутренним взором. А над небоскребом — пламенеющие буквы: ДЖОВАННИ ГАТТО.
— Я пошел! — решительно заявил он. — Кто хочет, пусть остается!
И, горделиво выпятив грудь, он самоуверенно ступил на тропу. Том колебался. Дороги он не знал и поэтому медлил. Он предпочитал подождать и посмотреть, докуда дойдет Кенгуру. Что-то, не то предчувствие, не то житейский опыт, обретенный в многочисленных столкновениях с преступниками, подсказывало ему, что спешить не следует. Недоверие и подозрительность вызывала у него непонятная щедрость свихнувшегося фараона. Он не привык получать что-либо даром. Том никому не верил, не верил даже самому себе, так неужели же он поверит какому-то сумасшедшему чернокожему?
И лучше пропустить вперед не только Джованни. Пусть и Гурмалулу пойдет впереди. Так будет надежнее.
— Давай! — сказал он ему. — Ты пойдешь вслед за Кенгуру!
Следопыт затряс головой.
— Эта тропа ведет в пасть Радужной Змеи!
— Не болтай лишнего, а иди вперед! Не слышал, что ли, что сказал тот черный дьявол за твоей спиной? Что они убьют нас...
И Гурмалулу двинулся вперед. Но прежде, чем ступить на узкую тропу, он снял с плеча свою импровизированную переметную суму и положил ее на площадку.
— С грузом нельзя! С грузом там пройти никто не может.
Том пришел в бешенство.
— А ну, подними мешок! Перекинь его через плечо! И иди! А не то я сам тебя столкну вниз!
Несчастный облизнул пересохшие губы.
— Хоть бы виски было! Чтобы ноги не дрожали!
— Ты у меня еще поговори!—оборвал его инспектор. — Где я найду тебе здесь виски? Это тебе не Мельбурн, где даже в воскресенье, когда все кабаки закрыты, можно найти выпивку. Стоит только зайти в церковь, прослушать проповедь пастора, а после в притворе можно хлебнуть немного вина.
Дрожа, Гурмалулу шагнул вперед. Но уже через десять шагов снова остановился и начал пятиться.
— Змея! — пробормотал он. — Вон еще одна! И еще!
Том также увидел их. Одна змея выползла на тропинку, а другие свисали со скалы прямо перед его глазами. Три ехидны с черными спинами и розовыми брюшками, длиной более двух метров каждая, преградили ему дорогу, готовые к нападению. Повсюду в Австралии их можно встретить, даже у себя под кроватью. Когда они где-нибудь начинают сильно размножаться, люди бросают свои плантации и дома и уходят с насиженных мест. Обычно черные ехидны избегают людей, но при опасности обороняются яростно молниеносными выпадами.
В это мгновение он услышал ругань Джонни. Он взглянул вперед. Каменный карниз настолько сузился, что итальянец пробирался по нему, опираясь спиной о скалу. А дальше уже некуда было поставить ногу. Мешок с опалами оттягивал его левое плечо, и Джонни с трудом удерживал равновесие. Он попытался поправить мешок на плече. К несчастью, в результате этого движения центр тяжести его тела сместился. Стараясь удержаться, Джонни ухватился правой рукой за какой-то выступ скалы. Он не упал, но мешок с опалами свалился к его ногам. Некоторое время он раздумывал, спихнуть ли его в пропасть и таким образом спасти свою жизнь или же рискнуть и попытаться поднять его. И, конечно же, он попытался спасти мешок. На что ему жизнь без богатства? Неоновая надпись на небоскребе вновь вспыхнула у него перед глазами. Сделав последнее усилие, Джованни Гатто повернулся, уперся спиной в скалу, пригнулся и ухватился за мешок обеими руками. Затем, напрягшись изо всех сил, он попробовал снова вскинуть мешок на плечо.
В это мгновение от каменного карниза, на котором он стоял, откололся совсем небольшой кусочек. Левая нога Джонни соскользнула с тропинки вниз. Он повис и закачался, стоя на одной ноге.
— Бросай мешок! — крикнул ему Том, побледневший от страха.
Если бы Джонни послушал его, он смог бы ухватиться обеими руками за какой-нибудь выступ в скале. Но он не выпустил из рук мешок, а еще крепче вцепился в него. Его пальцы словно срослись с ним. И вот плавно, словно в замедленной съемке, тело его наклонилось вперед, затем вторая нога оторвалась от опоры, и он полетел вниз вместе с тяжелым мешком, вцепившись в него с какой-то невероятной, дикой жадностью.
