Лэн ждал меня возле лифтов; он общался с новым коридорным, который сменил его сегодня на посту, рассказывая скучающему юнцу про большого писателя Жилина. Это было хорошо. Пусть коридорный знает, что нас с Лэном связывает давнее знакомство: тогда в нужный момент не возникнет никаких вопросов… Они с секундным замешательством оглядели меня. В номере я переоделся, был теперь, как Лэн: в такой же укороченной рубашке, в таких же мокасинах, только вместо бермуд я надел шорты. Не нашлось в моем гардеробе бермуд. Зато все в точности совпадало по цвету. Чем хороши изделия из стереосинтетика? Цвета своего не имеют, полностью зависят от минутного каприза владельца. А Лэн красовался точно в такой же фирменной кепочке: я позаботился.
— Пошли, побросаем мячик, — сказал я, увлекая его в спортзал.
Включили свет, собрали мячи в центре и минут десять разминались под кольцом. Точнее, разминался один Лэн, а я скромно руководил процессом. С маяком на плече не очень-то размахаешься. Юный герой ничего не понимал, оттого был красен, но терпел, даже старался показать мне класс. Потом я скомандовал:
«Все, пора остыть немного» и отправился прямиком в мужскую раздевалку. Лэн не удержался, бросил последний разок (попал) и поскакал за мной. Судя по его виду, остыть ему было затруднительно, поскольку именно возникшая пауза наконец-то разгорячила героя. И чтобы не ляпнул он лишнего, я сунул ему под нос зеленый экранчик блокнота. Там было заготовлено слово: «Молчи!» Лэн обиженно поджал губу. Тогда я включил стило и быстренько вывел: «Пишем одно, говорим другое». Он медленно кивнул, ставши ужасно серьезным. Он окинул подозрительным взглядом потолок, затем стены раздевалки и вопросительно посмотрел мне в глаза. Я кивнул в ответ.
— Почему вы дышите ртом? — светски осведомился Лэн.
— Разве? — сказал я рассеянно, начав работу над новой запиской. — По-моему, я носом дышу.
Он заглянул в блокнот сбоку, вывернув шею.
— Вы, дядя Ваня, ртом такую узенькую щелочку делаете, наверно, чтобы самого себя обмануть.
— Носом — это важно?
— У меня в детстве начиналась астма. Помните, каким я доходягой был? Климат у нас слишком влажный, а тут еще наследственность. Так вот, когда я начал дышать носом и всегда следить за тем, как дышу, астма вскоре и прошла.
Я повернул блокнот, чтобы ему удобнее было читать: «Меняемся одеждой, дружок, раздевайся».
Мальчик хмыкнул, но протестов не заявил. Раздевалка на то и раздевалка, все естественно. Он только слегка изменился в лице, когда обнаружил, что под шортами у меня ничего нет. Так и было задумано, меченые трусы я снял еще в номере, чтобы не заставлять хорошего человека натягивать на себя чужое белье, ведь не всякому это будет приятно. Поощряется ли Естественным Кодексом хождение без трусов? Не знаю, не знаю. Мальчик со скрытым уважением поглядывал на мои шрамы.
— Муж нашей Вузи — тоже весь такой… — вдруг сообщил он. И тут же испуганно покосился на потолок. — Я говорю, муж у нее весь больной был, еще до того, как начальником таможни стал. Ранили его в заварушку, когда телецентр штурмовали… дырка в легких была, пневмоторакс… короче, когда стал следить за своим дыханием, тоже довольно быстро в строй встал. Пить бросил, как и моя мать. Он ведь сначала знакомым матери был, только потом они с Вузи… это… Он даже медкомиссию прошел! А то как бы его начальником таможни поставили?
Мы быстро покончили с переодеванием, и я написал Лэну:
«Теперь — ко мне. Ты останешься в номере, а я исчезну. Ты — вместо меня.»
Долго он читал эту записку, но я не торопил парня с решением. Понятно было, какие вихри проносятся в его стриженой голове. Наконец он взял у меня из рук блокнот и стило.
— Значит, я со своей щелочкой из губ неправильно живу? — заговорил я, пока он пишет. — А вы со свояком, значит, носом смерть попрали?
Лэн дописал записку и показал мне: «Я у вас в номере почитаю, можно?» Ответ мой был таков: «Свет зажигать запрещается! При свете ты — не я». «Что мне придется делать?» — деловито уточнил он. «Ложиться и спать». Пока он переваривал информацию, я дополнил картину последним штрихом: «Это — регистрирующая аппаратура. (Я переложил ему на плечо полотенце со спрятанными внутри волосами.) Ее нужно носить с собой даже в туалет. Разворачивать нельзя.» Лэн хотел было потрогать ношу на своем плече и не посмел прикоснуться. Там точно не бомба? — читалось в его растерянных глазах.
На этом наша переписка иссякла. Когда мы выходили из спортзала, я вдруг сообразил:
— Погоди, твоя сестра замужем за начальником таможни? За господином Пети Бригом?
— Ну, — с удивлением сказал он. — А что?
Вузи Бриг. Дизайнер и скульптор В. Бриг. Заурядная провинциальная дурочка, оказавшаяся на деле не такой уж заурядной и вовсе не дурочкой. За что она мне отомстила, за какие из своих несбывшихся надежд? Кто-нибудь когда-нибудь поймет этих женщин? Мы с Лэном вошли в мой номер, не зажигая свет и продолжая светски беседовать. Собственно, как выяснилось, Вузи изваяла не столько Жилина, сколько безымянный эталон мужественности. Фамилия натурщика не очень интересовала заказчиков. «Идеал» — так назывался конкурс, устроенный популярным дамским журналом «Услада Сердца», — вскоре после того, как я покинул эти места. И по опросу многочисленных читательниц победили именно мои виды. Особенно дамам понравились шрамы, с удовольствием отметил Лэн… Мальчик хорошо держался, не трясся и не переигрывал. Выйдем на балкон, проветрим мозги, предложил я ему. Мы вышли на балкон и посмотрели на подсвеченную, словно светящуюся фигуру, гордо торчащую в центре сквера. Разве вы не чувствуете, сказал Лэн, что это было неизбежно. Памятник вашему другу Юрковскому должен был исчезнуть, а на его месте должен был появиться новый. Кому? Конечно, вам! Не зря же все авторы фельетонов на темы вашей книги обязательно обыгрывали этот несчастный монумент. Только я не вижу здесь ничего смешного, воскликнул он. Спасибо, дружище, растрогался я, хоть кто-то понял мои чувства… Да, но каким образом твоя милая сестричка смогла изготовить такую анатомически достоверную копию?! (Я возмущенно указал пальцем в нужном направлении.) И опять мальчик не увидел ничего смешного. Оказалось, их с Вузи мама в определенных вопросах была немножко ненормальной: например, она скрытно снимала всех постояльцев мужского пола, живших когда-либо в доме. Здоровенный альбом даже завела, наподобие семейного. Где снимала? В ванной, понятно. Или в спальне. Она и послала в журнал те из снимков, которые можно было показать приличным людям, а всеми остальными воспользовалась Вузи, когда работала над заказом…
