— Ну, спасибо за вечер, — сказал я, сворачивая разговор. Тебе, наверно, пора домой.
Лэн оторвал руки от заграждения и распрямился. Мы посмотрели друг на друга.
— До свидания, — сказал он. — Желаю вам здоровья.
Я подмигнул ему и перебрался по мостику на галерею. Лэн остался на балконе. Когда я оглянулся, он уже скрылся у меня в номере, понятливый, непростой мальчик. Без единого лишнего слова. Ему ужасно хотелось почитать перед сном, но, когда я оглянулся в последний раз, свет так и не зажегся… Пользоваться лифтом было неразумно; я спустился до третьего этажа пешочком. «…Номер ячейки — это номер в гостинице, куда вы меня тем же вечером отправили…» Я скверно помнил «тот вечер», один из десятков одинаковых вечеров, убитых мною в Мирза-Чарле, однако номер в гостинице, где останавливались Быков с Юрковским, забыть было невозможно. Они всегда останавливались в одном и том же — в триста шестом. На третьем этаже. Сейчас там мемориальная доска. А гостиница, помнится, носила название: «Спокойная плазма», обычное для городов, построенных при ракетодромах… Здесь, в «Олимпике», нумерация комнат была совсем иной, с использованием букв, так что помимо ног пришлось мне загрузить работой и голову. Третий этаж — это понятно, но куда идти дальше? Апартаментов, обозначенных цифрой шесть, был целый ряд: от «А» до «F», значит, лобовой вариант не годился. Здравый смысл подсказывал воспользоваться не числовой аналогией, а пространственной, то есть перенестись мыслию в портовый отель в Мирза-Чарле… Отлично. Миновав кресло со спящим коридорным, свернув от лифтов налево, я пошел отсчитывать двери: с цифрой ноль, потом с двумя нулями (это были люксы), потом «один-А»… и так далее. Следить за нумерацией было совершенно не нужно. Возле шестой по счету двери я остановился. Если не эта, то какая еще? Был ли другой ответ у задачки?
Открыла пожилая дама… И это был сюрприз! Конфуз, фиаско, штопор: я не смог совладать со своим лицом. Опять она. Симпатичная толстушка, любительница привокзальных кафе и спортзалов с юными атлетами; была она в батистовой кофте и во все тех же льняных брючках, а вязаная панама была теперь песочного цвета.
— Фрау Семенова? — спросил я, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться. Хозяйка номера отступила на шаг, заставив меня войти, и подняла вверх пальчик, заткнув таким нехитрым способом мне рот.
— Вам тоже не спится, молодой человек? — осведомилась она на чистейшем русском.
В другой ее руке появился приборчик, которым она быстро и ловко обследовала и мою одежду, и меня самого. Лицо ее отразило полное удовлетворение результатом. Она пригнула мою голову, сняла с меня кепку и, завершая наше знакомство, огладила своим приборчиком мою ослепительную лысину.
— Хорош, хорош, — энергично сказала старушка. — Чист, как младенец.
Мы прошли в гостиную. Я помалкивал, я вообще предпочитаю молчать, если есть такая возможность. Хозяйка, несмотря на возраст, ступала легко и бесшумно; на ногах у нее были очаровательные мягкие тапочки в форме кошачьих голов. Она расстегнула дамскую сумочку, лежавшую возле стереовизора, затем что-то сделала, и сумочка развалилась по швам, открыв еще один прибор, побольше. Внешняя антенна стереовизора была вставлена в этот прибор. Несколько секунд пожилая дама наблюдала за разноцветными волнами, бегущими по экрану, и констатировала:
— Снаружи тоже тихо. Никого мы с вами не интересуем, молодой человек. — Она повернулась ко мне. — Так что можете здесь остаться и отдохнуть. — Она показала на приоткрытую дверь.
— Сударыня, — возразил я. — Мне кажется, я здесь по другому поводу.
— Сейф там же, в спальне.
— Сейф?
Она промокнула вспотевшее лицо кружевным платочком. Всетаки испытывала она, сердешная, некоторое напряжение, с каким бы достоинством ни подавала себя гостю. Наверное, трудно быть агентом в стране, где запрещено лгать, а людям преклонного возраста — и вовсе вредно.
— К чему нам в прятки играть? — укоризненно сказала она. В номере мы одни, можете проверить. Вы ведь за буквами пришли? Знали бы вы, как я вам завидую. Буковка к буковке, и будет слово, и слово будет у вас.
— Сколько букв я могу взять? — буднично спросил я, словно речь шла о дармовом пиве.
— Обе.
— А третья?
Бабуля высморкалась в свой платочек, культурно отвернувшись.
— Вас что, плохо инструктировали? — неприятно удивилась она. — Третью-то вам искать. Ради чего вас, милый, вызывали? Предназначение свое забыли?
Я вспомнил о суперслеге, о частях внеземного оружия. Теперь к этому ряду добавились буквы и слово. «Вначале было Слово, и было Слово у Бога, и было Слово — Бог…» Где правда? Кому верить? И верить ли кому-нибудь вообще?
— Три буквы, три буквы, три буквы!.. — пропел я. — В русском языке много слов из трех букв, вы знаете об этом? Привести примеры?
— Например, «СОН», — ответила она и скрипуче засмеялась. Или у джентльмена есть другой вариант?.. И я попрошу вас, произнесла она строго. — Слово следует произносить с прописной буквы, чтобы отличить Его от простого набора звуков, которыми мы с вами сотрясаем сейчас воздух. СЛО-ВО. Состоит Оно не из букв, а из Букв. Поняли разницу? А теперь о деле. Если вам понадобится в город, воспользуйтесь машиной. Другим способом покидать отель не рекомендуется, иначе опять всякая грязь поналипнет. Машина, о которой я говорю…
— Накрыта «зонтиком», — нетерпеливо закончил я чужую мысль. — Все понятно. Вы что, уходите?
Хозяйка номера уже упаковывала прибор, возвращая своей сумочке первоначальный вид. Она повернула голову:
— Ключи от автомобиля — в тумбочке возле кровати. Спуститесь в гараж на лифте, минуя холл. На брелке написаны все данные, так что не промахнетесь.
— Вам больше нечего мне сказать? — обиделся я.
Она повесила сумку себе на плечо.
— Открывать сейф, молодой человек, дело сугубо личное. Никто не имеет права вам мешать, даже я.
Она уплыла в коридор — маленькая, пухленькая и очень домашняя.
Я тщательно осмотрел тылы, прежде чем войти в спальню, меня и впрямь оставили одного! Кровать была огромной, свежей, аппетитной, впрочем, таковы были местные стандарты. И сейф был стандартный, из тех, какие имелись в каждом номере отеля. Располагался он во встроенном платяном шкафу, на месте одной из полок. Я ввел в сторожевую систему сейфа: «Your old Micky Mouse», что означало в переводе с английского: «Ваш старый Микки Маус». Именно так назывался бар в Мирза-Чарле, где мы со Странником имели счастье завязать наше знакомство, вот только случилось это даже не в прошлой — в позапрошлой жизни…
