Он успел сказать всего несколько слов, когда Лакин прервал его:
— Гордон, я считал, что к сегодняшнему дню вы справитесь с этими неполадками.
— Исаак, я говорю о фактах.
— Нет. — Стройный, подтянутый человек вышел из-за стола и начал прохаживаться по кабинету. — Я внимательно изучил ваш эксперимент и прочитал ваши записи — Купер показал мне, где они лежат.
— Почему же вы не обратились лично ко мне? — нахмурился Гордон.
— Вы занимались в классе. И, говоря откровенно, я хотел посмотреть записи Купера, сделанные им собственноручно.
— Почему?
— Вы признаете, что не все данные получены лично вами?
— Конечно. Он тоже должен был кое-что получить для своих тезисов.
— А он сильно отстает от графика. — Лакин остановился и принял свою характерную позу — наклонил голову и поднял брови, глядя на Гордона как будто поверх несуществующих очков. Гордон предполагал, что этим взглядом он как бы хотел передать что-то неподдающееся доказательствам, но тем не менее очевидное, как молчаливое взаимопонимание между коллегами.
— Я не думаю, что Купер что-нибудь фальсифицировал, если вы об этом. — Гордон старался говорить спокойно.
— Откуда вы знаете?
— Данные, которые получил я, совпадают по синтаксису с остальной частью послания.
— Это может быть результатом специального эффекта, подготовленного Купером. — Лакин повернулся к окну, заложив руки за спину. Теперь в его голосе появились неуверенные нотки.
— Да что вы. Исаак?
— Хорошо. — Лакин неожиданно повернулся к нему. — Но в таком случае расскажите мне, что происходит.
— Есть эффект, но ему нет объяснения. И ничего больше. — Гордон помахал в воздухе листком с текстом послания, разрезая им отраженные от окон солнечные лучи.
— Значит, мы с вами договорились, — Лакин улыбнулся. — Очень странный эффект. Что-то заставляет ядерные спины релаксировать, бинг, так-то вот. Спонтанный резонанс.
— Это чушь. — Гордон решил было, что они действительно сошлись во мнениях, но, похоже, опять начались старые песни.
— Нет, это констатация факта.
— Ну а как вы объясните это? — Он снова помахал листочком.
— Никак не объясню. — Лакин демонстративно пожал плечами. — На вашем месте я даже не стал бы об этом упоминать.
— До тех пор, пока мы не сможем найти объяснений.
— Нет. Мы поняли достаточно, чтобы публично заявить о наличии спонтанного резонанса. — Лакин начал научное подведение итогов, загибая пальцы вместе с формулировкой очередного пункта.
Гордон понимал, что с Купером хорошо поработали. Лакин знал, как представить данные, чтобы получить кривую, как должны выглядеть цифры на бумаге, чтобы получился убедительный результат.
— Спонтанный резонанс вдохновит написать интересную статью. Она может оказаться даже скандальной.
Когда Лакин замолчал, подыскивая новые аргументы, Гордон небрежно бросил:
— Наполовину правдивая история все же останется ложью, знаете ли.
— Я пытался вас вразумить в течение многих месяцев. — Лакин поморщился. — Теперь надо посмотреть правде в глаза.
— Даже так? Ну и в чем же состоит эта правда?
— Ваша техника несостоятельна.
— В чем именно?
— Не знаю. — Он снова наклонил голову и поднял брови. — Я не могу находиться в лаборатории постоянно.
— Мы смогли правильно расположить резонансные сигналы…
— Таким образом, для вас они что-то представляют. — Лакин снисходительно улыбнулся. — Они могут представлять все, что угодно. — Он развел руками. — Может быть, вы помните астронома Лоуэлла?
— Да, — насторожился Гордон.
— Он “открыл” каналы на Марсе. Видел их многие десятилетия. Другие люди тоже сообщали, что видели их. Лоуэлл построил для себя обсерваторию в пустыне. Будучи богатым человеком, он создал там великолепные условия для наблюдения — времени сколько угодно, зрение отличное. Его открытия свидетельствовали о наличии разума на Марсе.
— Да, но… — начал Гордон.
— Его единственная ошибка состояла в том, что он сделал неправильные выводы. Разумная жизнь существовала с его стороны телескопа, а не на Марсе. Его мозг, — Лакин постучал указательным пальцем по виску, — фиксировал мерцающие изображения и наложил на них определенный порядок. Его разум подшутил над ним.
— Да-да, — хмуро согласился Гордон. Он не находил никаких контраргументов. Здесь с Лакином тягаться не приходилось: он знал больше разных истории, обладал тонким чутьем там, где требовалось маневрировать.
— Я думаю, что нам не стоит уподобляться Лоуэллу.
— Надо немедленно опубликовать статью о спонтанном резонансе, — вымолвил Гордон, одновременно пытаясь оценить ситуацию.
— Да. Мы должны на этой неделе закончить составление предложений для ННФ. Мы можем сообщить о спонтанном резонансе. По записям в лабораторной тетради я могу написать о нем так, что это будет готовой статьей для “Физикал ревью леттерс”.
— А какая нам будет польза от этого сообщения? — спросил Гордон, который никак не мог решить, как относиться к предложению Лакина.
— В нашем сообщении для ННФ в разделе “Литература” мы можем сослаться на эту статью с примечанием “Передано в журнал “Физикал ревью леттерс”. Это сразу покажет важность работы. Фактически, — он поджал губы, что-то обдумывая и глядя поверх воображаемых очков, — почему бы не написать: должно быть опубликовано в “ФРЛ”? Я уверен, что они опубликуют эту статью, а слова “должно быть опубликовано” придадут работе больший вес.
— Но ведь это неправда.
— Скоро станет правдой. — Лакин снова уселся за стол, наклонился вперед и сцепил руки. — Я скажу вам честно, что без чего-либо интересного и новенького получение гранта может зависнуть в воздухе.
Гордон довольно долго смотрел на Лакина в упор. Тот встал и снова зашагал по кабинету.
— Конечно, это только предложение. Напишем “передано”, и этого будет достаточно. — Он задумчиво обошел кабинет и остановился перед классной доской, на которой мелом были написаны данные в первом приближении. Затем повернулся к Гордону и продолжил:
— Очень странный эффект, и слава достанется тому, кто его обнаружил, то есть вам.
— Исаак, — Гордон тщательно подбирал слова, — я не намерен бросать эту работу.
— Прекрасно. Я уверен, что неприятности с Купером разрешатся сами собой. Посвятите себя этой работе целиком, но не забудьте назначить дату его кандидатского экзамена в доктора.
Гордон рассеянно кивнул. Для того чтобы приступить к исследовательской работе для защиты докторской диссертации, студент должен выдержать двухчасовой устный экзамен. Купера необходимо к этому подготовить: он сильно терялся, если рядом с ним оказывалось больше двух факультетских преподавателей, — черта, характерная для большинства студентов.
