Раз в год я прохожу мимо Нептуна, откуда как раз в это время стартует на Землю пассажирская бригантина «Изабелла».
Я смотрю, смотрю не уставая на серебристую звёздочку, и солёная влага застилает глаза…
— Мне теперь уже всё равно, — сказал немолодой усталый человек, — выбрасывайте.
— Компания не задумается выбросить вас, Джон Чалмерс, можете не сомневаться. Но вы забыли ещё одно обстоятельство. Два года назад на вашу тему была выделена довольно значительная сумма. Я спрашиваю: где она, эта сумма? Её нет. А результаты? Их тоже нет! — шеф перешёл на крик. — И вы ответите своим имуществом!
— Вы хотите конфисковать моё имущество? — медленно спросил профессор.
— Поразительная догадливость!
— Дайте мне ещё два месяца, — сказал Чалмерс, не поднимая глаз.
— Две недели, и ни минуты больше, — ответ шефа прозвучал категорически. — Можете идти.
Когда тяжёлая дверь захлопнулась за Чалмерсом, на столе перед шефом вспыхнул экран кофейного цвета.
— Почему ты так нервничаешь, милый? — томно спросила крашеная блондинка. — Тебе это вредно.
— А, опять шпионила? — нежно пропел шеф.
— Я совсем немножечко! За что ты так распекал бедного Чалмерса?
— Распекал? Да его спечь мало! — шеф коротко хохотнул, довольный собственной шуткой. — Четыре миллиона пустил в трубу. Ну, попляшет он у меня!..
Два года тому профессор кибернетики Джон Чалмерс предложил шефу Уэстерн-компани любопытную идею. Лауреат Нобелевской премии был принят благосклонно. Шеф компании не без приятного волнения выслушал заманчивое предложение авторитетного учёного: в течение полутора — двух лет создать робота, способного воспринимать и проявлять эмоции. Речь шла отнюдь не об имитации улыбок, волнения, слёз и так далее, — подобные вещи представляли собой давно пройденный этап.
— Я хочу, — сказал шефу Джон Чалмерс, — создать робота, способного по-настоящему, как человек, страдать и восхищаться, тосковать и негодовать.
— Как же, в двух словах, вы мыслите достичь этого? — спросил шеф, с интересом вглядываясь в энергичное лицо посетителя.
— О, моя идея до чрезвычайности проста, — ответил профессор Чалмерс. — По моим расчётам, — он похлопал по толстой виниловой папке, начиная с некоторого порога, самоорганизующаяся система становится способной к эмоциям. Вся суть, собственно говоря, заключается в этом критическом пороге.
— Чем же он определяется, этот порог? — спросил шеф.
— В основном количеством накопленной информации, ну, а кроме того… — Чалмерс замялся.
— Понимаю, понимаю, — лучезарно улыбнулся шеф, — секрет изобретателя!.. Наведайтесь денька через два. Надеюсь, мне удастся заинтересовать акционеров вашим предложением.
Нечего и говорить, какие большие выгоды сулил компании робот, проект которого был предложен профессором Чалмерсом.
Контракт с Чалмерсом был подписан, и машина завертелась…
Сотни тысяч долларов были брошены на рекламу. «Новый взлёт технической мысли!» — захлёбывались газеты. — «Уэстерн-компани предлагает вам друга. Он будет сочувствовать вам и никогда не изменит, в отличие от человека…». «Ваш муж, сын или брат слишком долго не возвращается из космоса? Нет, он возвратился. Вот стоит он перед вами, скромный и элегантный, в лучшем в мире чёрном смокинге фирмы «Ливинг и братья». Он разделит вашу печаль, и ваши слёзы, и ваши скромные радости». А одна газетка поместила на второй полосе фото очаровательно улыбающейся мисс с конвертом в руке, сопроводив его выразительной подписью: «О, какая радость! Спешу скорее поделиться ею с моим другом фирмы Уэстерн-компани», и далее следовал адрес компании, куда следовало обращаться читателю, возжелавшему приобрести электронного друга.
Акции Уэстерн-компани в результате всех этих мер сильно подскочили. В течение нескольких месяцев биржа переживала ажиотаж. От цифр, обозначавших прибыли членов акционерного совета, рябило бы в глазах, — если б эти цифры публиковались.
Короче, всё было олл райт.
И вдруг — заявление профессора Чалмерса. Оно прозвучало, как гром с ясного неба.
— Вероятно, в чём-то допущена ошибка, — сказал шефу Джон Чалмерс. — Количество информации, накопленной роботом, давно превысило теоретический порог, а проявления чувств никак не наблюдается…
Немудрено, что эти слова вызвали у шефа столь бурную реакцию. Получался грандиозный конфуз…
Джон Чалмерс неподвижно сидел за лабораторным столом, спрятав лицо в ладони.
Итак, дело его жизни рушилось. Честолюбивые мечты и надежды — гибло всё! Перед мысленным взором Чалмерса проносились картины — одна печальнее другой. Коттедж описывают за долги… Гараж и «ролс-ройс» идут туда же… Его кидают, чего доброго, за решётку, как нарушителя контракта… А жена с сынишкой куда же?..
В коридоре послышались уверенные шаги, и в лабораторию вошёл Чарли. Лучи закатного солнца, бившие в круглое окно, отчётливо обрисовывали его плечистую фигуру.
«Всё он», — со злобой подумал Чалмерс, глядя на своё детище. — «Впрочем, смешно спрашивать с робота. Спрос — не с машины, а с конструктора».
После тяжёлого разговора с шефом на душе Чалмерса было горько и тоскливо.
— Добрый вечер, Отец, — сказал Чарли, подойдя к Чалмерсу.
— Здравствуй, Чарли.
— Сегодняшняя программа накопления информации перевыполнена, — рокотал уверенный бас. — Сверх заданной вами программы усвоен тридцать второй том Британской энциклопедии, а также монография об особенностях языка древних ацтеков.
— Это уже не имеет значения, — махнул рукой Чалмерс.
— Не понял, прошу повторить, — быстро сказал робот.
«Надо взять себя в руки, — сказал себе Чалмерс, — и выдержать это до конца».
— Ты молодец, Чарли, — ласково сказал профессор, глядя на робота. — Ступай-ка и займись тридцать третьим томом.
«И что ему сто́ит, — подумал Чалмерс, глядя в широкую спину удаляющегося робота, — выразить, скажем, радость по поводу того, что я похвалил его! Но этого нет и в помине».
Профессор тяжело поднялся и вышел из-за стола.
«А может, пойти по линии имитации? — размышлял он. — Кто там станет разбираться. А если кто-нибудь и обнаружит подделку, могущественная компания легко сумеет замять неприятность. Тогда будет всё: и слава, и деньги».
Но Чалмерс тут же отверг эту мысль. Шарлатаном он не был и не будет.
Угрюмый профессор бесцельно бродил по огромной лаборатории, привычно пустынной (Чалмерс работал без сотрудников), останавливался то у стеллажей, на которых покоились бесчисленые блоки памяти, то у волноводов, образующих пышный букет, то у термостата, где выращивались белковые клетки памяти.
