– Ты уверен, что я тебе нужна? Именно я?
– Именно ты. Я это понял еще на корабле, когда ты лежала без сознания. Мне хотелось выть от страха, что ты можешь умереть, а я ничего не смогу поделать. Ведь случилось бы это только из-за меня, ведь из-за меня ты прыгнула в эту проклятую холодную воду. На моем счету немалое количество смертей, мне очень часто приходилось убивать, но мне ни разу не снилось ни единое лицо. Если бы умерла ты, я бы никогда, слышишь, никогда бы не простил себе этого. Ты бы снилась мне всегда. Но ты выжила тогда, ты выживешь и теперь. Нас двое, Анаис и значит мы вдвойне сильней, так неужели нас смогут расстроить какие-то кукольные лапки?
Анаис молча смотрела на полуволка, чувствуя, как на сердце постепенно разжимаются холодные тиски страха и одиночества… Обняв полуволка, Анаис уткнулась лицом в его военную рубашку, почему-то все еще пахнущую солнцем и морским ветром.
* * *
На небе Марса зажигались звезды, а Сократ все еще стоял на балконе, размышляя о своей великой мести «Ну, как же мне отомстить им? – мысленно спрашивал он у небесных огней. – Что же делать? Сказать, что я и про Глаз Идола все знаю? Нет, не выход, вампиры очень подловатые и нервные существа, никогда не знаешь, когда цапнут… Выложить все Патрицию? Тоже не выход, это пошло, тем более Владыка доносчиков терпеть не может… Ох-хо-хо… Вот вы спросите, уважаемые звезды, отчего я такой злой и мстительный? Нет, я совсем не такой. Я-то сам с Меркурия родом, у меня там был неплохой домишко, работенка и все такое, жил бы себе и жил, так нет, Терра превратила всю мою жизнь в полную срамоту и добилась-таки, что меня выдворили, в конце концов, с Меркурия, лишив всего законного имущества. Ну не хочу я на нее работать и быть ее личным осведомителем, ну не буду я для нее шпионить, не буду! Никогда Сократ доносчиком-поносчиком не был! Что оставалось? Подгадить ей в ответ в меру сил и возможностей и убраться куда подальше, до лучших времен. Вот и во Дворец пробрался, и с Палачом этим несчастным дружбу вожу, а что толку? Удобного случая все никак не подворачивается… В общем, запутанная история, уважаемые звезды, не буду утомлять ваши серебряные уши. Думаю и думаю, как бы мне отомстить этой королевишне, да и Дракулушке заодно? Ведь если б он не приложил свою костлявую лапку к этому делу, никто б меня с Меркурия вытолкал… А вы, товарищи звезды, могли бы и подсказать что делать, а то молчите и молчите, прямо не хорошо с вашей стороны…»
* * *
– Алмон, что это такое?
– Где?
– Вон, висит.
– Не знаю, – Алмон присмотрелся. – Кажется, нога.
– Нога? Да, правда, нога…
Огромная женская нога, согнутая в колене, висела в пространстве.
– Как ты думаешь, она настоящая? – заинтересовалась Анаис.
– Вот уж, решительно все равно.
– Я хочу посмотреть на нее вблизи.
– Анаис, не глупи. Анаис!
Но девушка уже мчалась к сверкающей ноге.
– Анаис! Вернись, кому сказал!
Не слушая, она неслась вперед, а потом вдруг исчезла на ровном месте. Алмон бросился за нею и с разбега едва успел затормозить, чуть было не наступив на девушку. Ее затягивала красная, похожая на рваную кровоточащую рану, трясина. Вдруг висящая в воздухе нога разразилась хохотом. Алмон решил, что ему показалось, ведь это были первые нормальные звуки, услышанные в Зоне. Полуволк поднял взгляд. На подушечках пальцев ноги раскрылись маленькие влажные ротики, поблескивая беззубыми деснами, они хихикали, повизгивая от восторга. Впав в какое-то странное оцепенение, Алмон не мог пошевелиться, как зачарованный стоял и смотрел на это отталкивающее зрелище. Трясина, затягивавшая Анаис, издала тихий чавкающий звук. Изо всех сил он пытался избавиться от гипнотической силы смеха, с гулом и грохотом проносившейся по лабиринтам мозга, парализуя волю и притупляя сознание… С трудом Алмон отвел взгляд от ноги и посмотрел вниз. На поверхности остались лишь длинные волосы Анаис, и это вывело полуволка из ступора.
– Только не вздумай задохнуться, – пробормотал он и ухватил уползающие пряди.
* * *
Малахитовую Залу освещали приглушенные зеленоватые огни. Посторонних не было, только Дворцовая знать. За столом с Повелителем сидели Дракула, Палач и Терр-Розе. Все чувствовали какую-то странную, неестественную энергию, исходившую от Патриция. Повелитель был так красив, что у Терры захватывало дух, при одном только взгляде на него. Сократ влез за стол к придворным и тоже посматривал на Патриция, но отнюдь не трясся от восторга, созерцая красоту Владыки, по мнению толстяка, Патриций выглядел слишком сияющее спокойно для человека, чья дочь сбежала из Дворца с Глазом Идола и главой Спец. Штата.
* * *
– Ну, давай, девочка, еще немного!
Алмон постепенно вытаскивал Анаис из кроваво-красной трясины на поверхность. Трясина оказалась не такой уж и вязкой, какой выглядела, Алмону вскоре удалось ухватить девушку за плечи.
Стараясь не смотреть вверх и не слушать дьявольского хохота беззубых ротиков, полуволк понес Анаис как можно дальше от этого места, на ходу вытирая красную жижу с ее лица. Покрытая с ног до головы скользкой желеобразной субстанцией, Анаис была похожа на человека, с которого живьем содрали кожу. Отойдя на небольшое расстояние, Алмон не услышал, а скорее почувствовал этот свист, оглянулся и бросился на почву, вместе с Анаис. Нога, как огромный бумеранг, выписывала в пространстве пируэты, сметая все на своем пути. Покрутившись, она бесшумно разлетелась на мелкие клочки телесного цвета, и они долго падали вниз, напоминая снег.
* * *
Покинув Малахитовую, Патриций вернулся в свой кабинет. Его лицо было пустым и отрешенным. Присев в кресло, он пару минут бесцельно передвигал с места на место предметы, стоявшие на столе. Перед глазами Георга возникло лицо Алмона, лицо его офицера… Уголки губ Владыки дрогнули, он закрыл глаза и расслабился, распределяя энергию.
* * *
– Как тебе объяснить доходчиво, что чрезмерное любопытство вредно для здоровья? – Алмон очищал Анаис от липкого красного желе. Высыхая, оно превращалось в корку и счищать ее было и труднее, и больнее. – Ну, как ты можешь так глупо себя вести? Нельзя же…
– Ну, Алмон, – виновато улыбалась Анаис, – я уже все поняла, все осознала. Ты знаешь, а я ведь сделала очень интересное открытие.
– Когда это ты успела? – Алмон поддел когтем красную коросту на ее руке и оторвал, чем вызвал вопли Анаис, имевшие ярко-синий цвет боли.
– Открытие я сделала в трясине. Мы-то думали, здесь нет никакого воздуха и что наши легкие, перестроившись, перестали дышать. Однако, какая-то разновидность вещества, пригодного для дыхания, здесь все-таки имеется.
