Лину раз шесть, может быть семь. Или десять. Я почистил свои воспоминания. Так проще иметь с этим дело. Иногда надо засучить рукава, взять в руки лопату и просто выгрести все дерьмо из конюшни.
– Ты смешон.
Михаил улыбается. Он берет со стола пистолет и направляет дуло мне в лицо.
– Убирайся.
2
Машина несется вперед.
Ночь, словно живая. Блики от фонарей, свет тысячи окон и отблеск рекламных плакатов доходят сюда от самого побережья. Город празднует ночь. В пятницу всюду одни вечеринки.
Я существую сам по себе. Ни друзей, ни семьи. Мне больше нет дела до людей, которые остались внизу. Пусть веселятся. Тратят деньги в поисках счастья. Для них это важно. Больше, чем что-либо другое. Они довольны собой и излучают уверенность. Нет причин сомневаться в себе.
Я говорю им:
– Все будет хорошо.
Нет ничего невозможного для человека, который в это верит.
Ну и дерьмо.
Нет, нет, нет, ничего никогда не будет хорошо.
Здесь тишина.
В небе над головой видны яркие звезды. Горы больше не кажутся великанами. Это всего лишь огромные камни, которые катятся в океан. Часть из них уже там. Скалы когда-то держались на склоне хребта, а теперь уходят под воду вдоль всего побережья.
Ветер приносит запах смолы.
Дорога идет через лес. Всюду только деревья. Высокие, красноватые. Больше здесь ничего не растет. Лишь на обочине, там, где мощные корни разрушают асфальт, пробивается какая-то бледная зелень.
Шоссе поднимается вверх к перевалу. Город остается внизу, но я не чувствую себя лучше. Я ухватился за руль, как за спасательный круг. Мне приходится сопротивляться тревоге, нарастающему ощущению катастрофы. На асфальте танцуют мрачные тени, попутных автомобилей нет и ни один фонарь не работает. Дорожные знаки скрыты под слоем грязи и пыли, часть из них поржавела, на других сползла краска, и они превратилась в пустые таблички без направлений, ведущие в никуда из ниоткуда. Защитные ограждения вдоль обочины слетели со стоек и валяются на земле. Редкие остановки зияют дырявыми крышами. Дорога – сплошные ухабы, трещины, ямы. Основание полотна разрушается, щебень уходит в песок и мешается с грунтом.
Все проклято и брошено в запустении.
Может быть, я ошибся, и кроме города больше нет ничего нет. Мир пустой. Человек одинок. Все остальное иллюзия.
Мы говорим и говорим друг с другом,
Но мы одиноки. Живые, одинокие.
Чьи мы? Как перекати-поле, без корней.
На перевале смешанный лес пахнет смертью. Воздух отравлен гниением листьев и смрадом трухлявых стволов. Старые ветки и мертвые корни валяются вдоль обочины. Чуть дальше, за отбойником бродят тени деревьев. Ветер играет с листвой. Шепотки, стоны и разговоры.
Ведьмина ночь.
Нечистая сила пляшет во тьме.
Близится полночь – лучшее время для колдовства.
Я мог бы взять с собой немного волшебной травы. Идиот. Зверобой, лаванда, полынь. Венок чеснока. Собрать их перед рассветом, чтобы подействовали наверняка.
В зеркале заднего вида, нет ничего. Только тьма. Дорога уходит за поворот, и огромная стена камней закрывает все небо.
Молчание.
Глушь.
Лучше ехать быстрее. Прочь от мыслей. Может быть где-то есть мое место. Пустошь до самого края. Дикая, обширная и никем не обитаемая.
Мелкие камни осыпаются со склона горы. Деревья скрипят. Звук шин по асфальту отражается эхом.
Дальний свет режет ночь. Дорога пуста. Я достаю сигарету, чтобы согреться, но холод не отпускает меня. Горы торчат будто надгробия. Трещины в камнях похожи на буквы. Временами я вижу на них свое имя.
Мое ли?
Этот образ движется следом. Не отмахнуться. Он везде, куда ни взгляни.
Носится рядом. Прячется за спиной. Неясные очертания будоражат воображение. Предвестники страха. Я жму на газ, надеясь удрать от наваждения. Кажется, если я хоть чуть-чуть сбавлю скорость – нечто схватит меня и утащит в черную, непроглядную тьму.
Время принять рисперидон.
Я улыбаюсь. Мысль доводит меня до приступа смеха. Больше нет страха. Только безумие. Ничто мне не может помочь. Никакие таблетки, заклятия или травы.
Я сумасшедший.
Я несусь на скорости сто восемьдесят километров в час прямо в бездну.
3
На рассвете я вижу кровавое солнце.
Дурной знак.
Всюду пустыня.
Нечто серое, лишенное красок. Застывшая навсегда волна океана, которая никогда не уйдет вместе с отливом. Песок разрушает реальность. Почти как таблетки. Есть только он. Вечный, непобедимый, подминающий все под себя. Ничто не останется прежним. Все поглотит энтропия.
Я не чувствую скорость. Дорога пуста и монотонна. Вокруг нет ничего. Лишь изредка попадаются кривые деревья, да ветер гуляет по увядшей траве. Горы давно позади, но местность скалиста, всюду овраги и пересохшие ручейки.
Ни людей, ни машин. Лишь земля. Голая. Никому не нужная пыль.
Песок заметает дорогу. Кое-где на пути лежат крупные дюны. Я считаю их как овец.
Всюду небо и маленькие холмы, покрытые коростой-травой.
Овечки-дюны одна за другой без остановки перепрыгивают через овраг.
Я должен убедиться, что ни одна из них не пропала.
1.. 2.. 4.. 5.. 8..
1.. 2.. 3.. 4.. 7..
1.. 2.. 3.. 4.. 5.. 6.. 7.. 8..
Машина виляет. Врезается в дюны. Слабый удар. В глазах серая пыль. Хочется почесаться. Чертов песок забрался в салон. Нечем дышать. Кажется, прошли годы с тех пор, как я мылся. Грязь пахнет мочой. Я вспоминаю об океане. Старый, недовольный мерзавец все также утюжит берег волнами. Не надоело ему.
Солнце поднимается выше. Воздух колышется над асфальтом. До края пустыни каких-нибудь три километра или еще тысяч пять. Трудно понять. Мир застыл без движения. Дюны больше никуда не спешат; как ни стремительно несётся машина, она не оставляет их позади.
Я закрываю и открываю глаза.
Считать овец-дюн довольно скучно.
Нудные твари начинают раздражать и злить.
Океан все же лучше.
Я закрываю и открываю глаза.
Машина слетает с дороги. Она проносится по ухабам, чудом не развалившись на части. Колеса вязнут в песке и двигатель глохнет. Скорость падает за секунду, но инерция хода слишком сильна. Автомобиль дергает так, что заднее сиденье слетает с петель и бьет меня в спину. Я повисаю на ремне безопасности, едва не разбив голову о край руля.
Боли нет. Сплошная усталость. Я бы уснул даже так.
Машина застряла. Ну её к черту. Все надоело. Ничто не случится. Мир мертв. Сплошная пустыня. Здесь даже призраков нет. Все они где-то за горизонтом. Шляются по песку рядом со входом в настоящее пекло.
Я прищурился на далекое солнце, которое теперь скатывалось по барханам за горизонт. Небо стало багровым. Мрачные тени залегли у основания дюн.
Я завел двигатель и попробовал вырулить на дорогу, но машина лишь глубже зарылась в песок.
Сколько помню себя всегда со мной случались одни неудачи. Некий круговорот сплошного дерьма, который то и дело льет не хуже дождя. Я знаю, что скорее всего был плохим человеком, но разве мерзавцам не выпадает счастливый билет? Карма сплошная загадка. Ведь дело вовсе не в том, чтобы стать наконец-то счастливым. Так примитивно о жизни могут
