Чэд Оливер - Ветер времени

— Начнем, — сказал Нлезин, когда наступившее молчание стало невыносимым. — Откупорьте бутылку, Арвон.

Очки Уэса свалились, но сейчас они были ему не нужны.

Виски скользнуло в глотку, как теплое масло, но Уэса сковал холод — холод пустоты между мирами.

Они с решимостью принялись за первую бутылку, но справились с ней только к вечеру.

Дальнейшее было уже ясно: они откупорили вторую бутылку.

Уэс рассказал Арвону и Нлезину, что произошло. Он пытался сделать вид, что все это его ничуть не трогает, но ему не удалось их обмануть — да и себя тоже.

Рассказывая, он думал: «А что случилось с Арвоном и Нлезином на Лортасе? Ведь именно это заставляет человека бежать от самого себя, куда угодно, даже к звездам. Дело не в высоких устремлениях и не в отвлеченных проблемах. Страх и одиночество — вот чего не удается забыть, как бы далеко ни убегать, как бы долго ни путешествовать…»

— Выпьем за спасителей вселенной, за героев космоса, — предложил Нлезин.

Они выпили.

Они выпили также за девушек Лортаса (лучше не найти ни на одной планете!), за счастливчика Уайка и за симпатичных американских ребят.

Они весьма успешно продолжали в том же духе, и Уэсу стало немного легче. Но затем произошло неизбежное: Арвон и Нлезин предались воспоминаниям. Вскоре они громко хохотали, хлопали друг друга по спине, вновь переживая события прошлых дней, где Уэсу не было места.

Уэс опять остался один.

А кроме того, он начинал трезветь. От виски его просто затошнило. Уэс сидел на постели, слушал и глядел в стенку.

Он созерцал свою жизнь.

Она ему не нравилась.

Уэс был достаточно умен и понимал, что приукрасил образ Джо, пока томился в пещере. Джо уже давно стала другой. Но человеку хочется во что-то верить, иметь семью, дом…

Конечно, он тоже виноват. Он сходил с ума по Джо, он без нее не мог и он знал, что она хочет от жизни другого, чем он, но тогда ему было все равно.

«Да, ты великий человек, Уэс. Троекратное тебе ура».

Он вспомнил Цинциннати и себя — мальчиком. Зима, снег, он скатывается с крутого склона, увертываясь от деревьев, и налетает на груду черных бревен. Он бежит домой, с трудом стаскивает мокрые башмаки и чувствует, как окоченевшие ноги начинает покалывать от тепла. Летние вечера, душные, жаркие, он подставляет потное лицо под вентилятор и слушает паровозные гудки, доносящиеся из Норвуда, — словно за миллионы миль, за миллионы лет…

Весна, и каждый день после школы бейсбол, на пустыре в конце улицы, пока не наступят сумерки и мяча уже не видно. Лес и тайные тропинки, он раскачивается на лозе над ручьем, ловит под камнями раков. Сентябрь, футбол, он чувствует, что играет хорошо, что девочки им любуются, — чудесные, страшные, таинственные девочки. Он мечтает, что когда-нибудь он женится на одной из них и тогда каждый вечер будет веселой оргией, а жизнь навсегда станет непрерывным праздником.

Дальше картины были уже не такими радужными. Годы, проведенные в колледже, сливались в одну серую полосу кофе, яичницы на сале и монотонного бормотания преподавателей. Он вспомнил, как один старый болван, прочтя вслух стихотворение Сэндберга, пробубнил: «И это стихи? В таком случае я — Геркулес!» Том тогда собирался нарядиться в леопардовую шкуру, прийти в класс, вспрыгнуть на стол и рявкнуть: «Это стихи, а я Геркулес!» Но так и не собрался.

На медицинском факультете уже стало интересно, Уэс увлекся исследовательской работой. В лаборатории он забывал обо всем на свете и просиживал там ночами. Но Джо нужны были деньги, а это означало распухшие носы — миллионы, миллиарды распухших носов и нескончаемо долгие часы приема.

Может быть, он особенный? Не такой, как другие? Или это происходит со всеми американцами? Он старался припомнить, кто из его знакомых был счастлив, по-настоящему счастлив. Но стоило узнать человека поближе, и оказывалось, что он ненавидел свою работу или в лучшем случае равнодушен к ней и хотел бы уехать — куда?

А затем Колорадо, фантастические недели, проведенные в пещере, где пять человек проспали пятнадцать тысяч лет. И рассказ, удивительный рассказ о корабле, который летел от звезды к звезде и искал, искал…

Это было самым интересным событием в его жизни. Но даже оно завершилось ничем, обернулось горькой личной неудачей, и вот теперь в мотеле сидят трое бесприютных бродяг и пьянствуют.

Нлезин допил вторую бутылку и причмокнул губами. В ней еще оставалось несколько капель, но их не хватило бы и на одну рюмку. Нлезин, однако, крепко завинтил колпачок.

— На потом, — пробормотал он и откупорил третью бутылку.

Неожиданно Уэс вскочил с постели.

Он посмотрел на своих собутыльников совершенно трезвыми глазами. И полными надежды.

А что если…

— Стойте, — прошептал он. — Стойте.

Они пили черный кофе, спорили и снова пили черный кофе.

Потом легли спать и долго беспокойно ворочались.

А утром, когда закончилось единоборство с яичницей, беконом и опять-таки черным кофе, осталось только одно: вернуться в Колорадо и как можно быстрее.

Днем они отправились в аэропорт и как раз успели на двухмоторный репсовый самолет на Денвер. Полет был тяжелым, и их укачало. В Денвере они взяли напрокат автомобиль и отправились в Лейк-Сити, сделав порядочный крюк, так как Сламгельенский перевал к этому времени превратился в настоящий ледник.

Подниматься по берегу черного ледяного ручья было очень трудно, но они не замечали ни снега, ни мороза, ни ветра. Окоченевшие, раскрасневшиеся от холода и возбуждения, они забрались в пещеру и постучали в круглую дверь.

Глубокая тишина.

— Это мы, черт возьми! — рявкнул Нлезин на лортасском языке. — Весна пришла, вылезайте собирать подснежники. Да выходите вы, старичье окостенелое!

Дверь медленно открылась — за ней с пистолетами наготове стояли Уайк, Хафидж и Црига.

— Какая милая встреча, — заметил Нлезин, шагнув в пещеру. — Ваша радость при виде нас поистине трогательна.

Уайк схватил его за плечо.

— Довольно глупостей! Что вы узнали? Быстро!

— Корабль мы построить не можем, — ответил Арвон. — Это исключено.

Лицо Уайка как-то сразу осунулось.

Црига опустился на пол.

Хафидж сохранил полную невозмутимость.

— Однако не торопитесь накладывать на себя руки, — спокойно сказал Нлезин. — У нас есть еще один шанс. И благодарить за это мы должны Уэса. Он нашел выход, которого мы по-глупому не заметили. — Нлезин широко улыбнулся. — Он, чужой, которому никто не доверял. Он самый.

Уайк повернулся к Уэсу.