Айзек Азимов - Песчинка в небе

— Но это будет смертный приговор. Для вас тоже!.. Полковник, я — гражданин Империи, и я требую встречи с Наместником.

Сигнал зуммера на столе заставил его остановиться. Полковник повернулся, нажал кнопку.

— Да?

— Сэр, — раздался отчетливый голос, — толпа людей окружила форт. По-видимому, они вооружены.

— Столкновения были?

— Нет, сэр.

На лице полковника не было заметно никаких чувств. Это, по крайней мере, было его профессией.

— Привести в готовность артиллерию и авиацию, всех людей на боевые позиции. Огонь открывать только при крайней необходимости. Ясно?

— Да, сэр. Землянин с флагом посла просит принять его.

— Пришлите его сюда. И приведите еще раз секретаря премьер-министра.

Закончив разговор, полковник холодно посмотрел на археолога.

— Надеюсь, вы понимаете, к чему привели ваши действия?

— Я требую разрешить мне присутствовать при вашей встрече с ними, — закричал Авардан, от гнева почти утратив контроль над собой, — и кроме того, я требую объяснить, почему в то время как я находился под стражей, вы вели переговоры с этим изменником. Я знаю, что вы говорили с ним раньше, чем со мной.

— Вы меня в чем-то обвиняете? — угрожающим голосом произнес полковник. — Если да, то выражайтесь яснее.

— Я не обвиняю вас ни в чем. Однако я напоминаю, что вам придется впоследствии ответить за свои действия, и вы можете снискать известность человека, своим упрямством уничтожившего свой народ.

— Хватит! Во всяком случае перед вами я ни в чем отчитываться не обязан. С этого момента все будет идти, как я пожелаю. Вы поняли?

Секретарь прошел в открытую солдатом дверь. На его темных выпуклых губах застыла холодная улыбка. Он кивнул полковнику, игнорируя присутствие Авардана.

— Сэр, — обратился полковник к землянину, — я сообщил премьер-министру о причинах вашего пребывания здесь. Конечно же, ваше заключение здесь — абсолютно… за… необычайный случай, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее увидеть вас на свободе. Однако здесь находится господин, который, как вам, вероятно, известно, выдвигает против вас очень серьезное обвинение, которое мы должны проверить…

— Я вас понимаю, полковник, — спокойно сказал секретарь. — Однако, как я вам уже объяснил, этот человек пробыл на Земле всего около двух месяцев, насколько мне известно, так что он не имеет ни малейшего понятия о наших делах. Довольно неубедительная основа для какого-либо обвинения.

— Я — археолог по профессии, — яростно возразил Авардан, — и занимаюсь изучением Земли и ее обычаев. Я немало знаю о ваших делах. Кроме того, обвинение выдвигаю не я.

Секретарь ни разу не взглянул на археолога. Он обращался исключительно к полковнику.

— Один из наших местных ученых вовлечен в это дело. С приближением шестидесяти лет он начал страдать манией преследования. Кроме того, есть еще один человек, неизвестно откуда взявшийся и страдающий вдобавок умственным заболеванием. Никто из этой тройки не может представить доказательства…

Авардан вскочил:

— Я требую, чтобы меня выслушал…

— Сядьте, — холодно сказал полковник. — Вы отказались обсудить дело со мной. Пусть будет по-вашему. Позовите человека с флагом посла.

Это был еще один член Совета Старейших. Лишь слегка вздрогнувшие веки выразили его чувства при виде секретаря. Полковник поднялся с кресла и произнес:

— Вы говорите от имени собравшихся у форта людей?

— Да.

— Я полагаю, это мятежное и незаконное собрание выдвигает требование освободить находящегося здесь вашего соотечественника?

— Да. Он должен быть немедленно освобожден.

— Согласен! Тем не менее, исходя из законности, порядка и уважения к представителям его величества Императора на этой планете этот вопрос не может обсуждаться в то время, как ваши люди с оружием выступают против нас.

— Полковник прав, брат Кори, — вежливо проговорил секретарь. — Пожалуйста, успокойте людей. Я здесь в полной безопасности. Опасность не угрожает никому. Вы меня понимаете? Никому. Передайте это Старейшим.

— Хорошо, Брат. Я рад, что ты в безопасности.

Он вышел.

— Я прослежу, чтобы вы здесь оставались в полной безопасности, пока положение в городе нормализуется, — сказал полковник.

— Благодарю вас за помощь.

Авардан снова встал.

— Я протестую. Вы собираетесь освободить этого будущего убийцу, который собирается убить все человечество, и в то же время не даете мне встретиться с Наместником, хотя я требую лишь того, что гарантирует мои права гражданина Империи. — И в приступе отчаяния он добавил:

— Неужели вы проявите больше внимания к земной собаке, чем ко мне?

Голос секретаря заглушил его последнюю вспышку гнева.

— Полковник, я готов остаться здесь до прибытия Наместника, если этот человек требует того. Измена — серьезное обвинение, и это подозрение, пусть даже ни на чем не основанное, может оказаться достаточным, чтобы сделать меня бесполезным для моего народа. Я буду рад возможности доказать Наместнику свою преданность Империи.

— Я восхищен вашими чувствами, — натянуто произнес полковник, — и честно признаю, что на вашем месте я вел бы себя совсем иначе. Ваш народ может гордиться вами. Я попытаюсь связаться с Наместником.

Авардан не сказал больше ни слова и был отведен в свою камеру.

Долгое время он сидел неподвижно, не глядя ни на кого.

— Ну и что? — наконец спросил Шект.

Авардан покачал головой.

— Я все погубил.

— Что вы сделали?

— Вышел из себя, кричал, оскорблял полковника, ничего не добился. Я не дипломат, Шект.

Неожиданно он почувствовал необходимость оправдаться.

— Что я мог сделать? — воскликнул он. — Балкис уже говорил с полковником, поэтому я не мог ему доверять. Что, если ему предложили спасти свою жизнь? Что если он с самого начала участвовал в заговоре? Я знаю, это — дикая мысль, но я не мог рисковать. Все было слишком подозрительно. Я требовал встречи с Энусом.

Физик вскочил на ноги.

— Значит Энус будет здесь?

— Я думаю, да. Но только по личной просьбе Балкиса, и этого я понять не могу.

— По личной просьбе? Значит, Шварц прав.

— Да? Что же он говорит?

Шварц уселся на своей кровати, пожал плечами в ответ на вопросительные взгляды и беспомощно развел руками:

— Я уловил мысленный контакт секретаря, когда его вели мимо нашей комнаты. Он долго разговаривал с этим офицером, которого вы упоминали.

— Я знаю.

— Однако, в сознании офицера нет предательства.