Наверху, у лестницы, висела занавесь из пурпурного шелка. Элиот отодвинул ее, и мы вошли в комнату, полную бурого дыма, запах которого я учуял на лестнице. Прошло несколько секунд, прежде чем мои глаза привыкли к этой пелене. На стенах висели изношенные гобелены, а в дальнем углу комнаты стояла металлическая жаровня. Время от времени она постреливала, летели искры, и я понял, что с улицы мы видели отблески горящего древесною угля. На огне стоял горшок, в нем что-то тушилось, а присматривала за этим старуха-малайка. Она взглянула на нас, и я про себя отметил, насколько она морщинистая и старая, с глазами, как тусклое стекло. Вдруг она принялась раскачиваться на стуле, громко смеясь, а человек, свернувшийся поблизости калачиком на диване, поднял голову и тоже засмеялся, после чего заговорил, резко, отрывисто, но монотонно, словно знал секрет бытия и хотел поделиться им, но у него не хватало слов.
- Кровь, - бормотал он, - в крови поколение... и жизнь... в крови...
Голос его затих, лицо исказила ужасная гримаса, и он недвижно замер. В руке у него была закопченная бамбуковая трубка, он поднес ее к губам, и, когда он вдохнул, я заметил, как в чашечке засветился красный огонек. По всей комнате виднелись такие же вспыхивающие и угасающие огоньки, и жертвы яда вдыхали свой дурман, не ведая ничего ни о нас, ни об окружающем мире. Они лежали скрюченные и онемевшие в фантастических позах и сквозь дым казались мне жертвами вулканического взрыва, забальзамированными в своих смертных муках в память и содрогание потомкам. Все это означало, что мы попали в царство могучего владыки Опиума.
- Самый лучший наш товар для вас, сэр!
Я обернулся. Полидори, зловеще ухмыляясь, протягивал мне трубку. Его зубы, обнажившись в ухмылке, были, как я заметил, очень остры. С приподнятой верхней тубой он стал похож на хищного стервятника.
- Нет? - насмешливо удивился он, поворачиваясь к моему спутнику. - А вы, сэр? - Губы его вновь искривились. - Ну, вы-то уж точно у нас курнете... доктор Элиот!
Элиот, никак не отреагировав на то, что его назвали по имени, остался совершенно спокоен:
- Как я понимаю, мистер Полидори, вас уже предупредили о нашем интересе к вам?
Лицо и тело Полидори задергались, словно от хорошей шутки:
- Я был у Хэдли сегодня вечером. Он рассказал о вашем с мистером Стокером визите.
- Хорошо, - холодно сказал Элиот. - Тогда вы знаете цель нашего визита к вам.
- Вам нужен Моуберли, - осклабился Подидори.
- Вижу, мы отлично понимаем друг друга.
- Не совсем, доктор Элиот.
Брови моего спутника вскинулись:
- А что?
- Его тут нет.
- Я знаю, где он.
- С чего вы так уверены?
- Если вы не проведете меня к нему, я сам найду дорогу, - покачал головой Элиот.
Он шагнул вперед, но Полидори схватил его за запястья, притянув Элиота к себе так, что лица их чуть ли не прижались друг к другу. Я увидел, как Элиот поморщился от дыхания Полидори.
- Отпустите его! - приказал я. - Отпустите!
Полидори оглянулся на меня и нехотя отступил от Элиота.
Улыбка же его стала только шире.
Мой спутник, в свою очередь, остался по-прежнему невозмутим.
- Видите ли, - вежливо произнес он, - мы настроены решительно.
- Ну, напугал! - нагло ощерился Полидори.
- Где ваша хозяйка?
- Хозяйка? - вдруг расхохотался Полидори. Плечи его опустились, и он качал потирать руки, словно моя их в пене услужливости. - Моя хозяйка, простонал он. - Ах, моя прекрасная хозяйка, которую жаждет завалить весь мир! - Он вдруг выпрямился. - Понятия не имею, о чем вы!
- Кто бы и где бы она ни была, вы это знаете! - проговорил Элиот.
- Ну так расскажите мне!
- Вы заманили двух моих друзей, вы знаете, о ком я говорю, в этот притон порока. Вам нужно было сломить их и вызнать секреты дипломатической работы. Но вам-то, в конце концов, какой интерес с этого? Никакого. Поэтому, благодаря логической дедукции, становится ясно, что вы работаете на человека, которого интересует парламентский законопроект.
- Ах, доктор Элиот, доктор Элиот, - провыл Полидори, - вы такой ужасно умный!
Он выплюнул последние слова и кинулся вперед, но Элиот упреждающе крикнул, и не успел Полидори схватить меня, как я перехватил его руки. Полидори замер с презрительной ухмылкой на губах.
- Сейчас у меня нет желания продолжать этот неприятный разговор, терпеливо промолвил Элиот. - Мне неинтересно выслеживать вашу... как назвать ее... хозяйку?.. сообщницу? Просто скажите мне, где вы держите Моуберли и оставим друг друга в покое.
- О, вы исключительно внимательны!
- Предупреждаю, иначе я обращусь в Скотланд-Ярд.
- Что? - ухмыльнулся Полидори. - И испортите репутацию благородного министра?
- Предпочел бы не делать этого,. - ответил Элиот, - но что бы он там не испортил себе, я должен по меньшей мере сохранить ему жизнь.
- Ему ничего не грозит.
- Так вы признаете, что он здесь?
- Нет. - Полидори помедлил, вновь скаля зубы в улыбке. - Но был, доктор Элиот.
Он слегка отступил, не сводя с нас глаз, и поднял руки. Не оборачиваясь, он передал трубку старухе-малайке, та зажгла ее, и Полидори, всунув чубук меж губ, три или четыре раза вдохнул дым, блаженно закрывая глаза.
- Ах, хорошо, - пробормотал он, - ах, как замечательно... К нам сюда издалека приезжают. - Глаза его вдруг открылись. - Приезжают, доктор Элиот... Поверьте мне, приезжают!
Он улыбнулся, и губы его окутала желтая пленка слюны. Он слизнул ее, и глаза, казавшиеся затуманенными, снова стали холодными и пронзительными.
- Вы очень умны, доктор Элиот. Но никакого заговора нет. Людям нужен опиум... даже министрам правительства.
- Нет, - качнул головой Элиот. - Вы заманили его сюда.
- Заманил? - Полидори откинулся в кресле. Глаза его опять заволокло туманом. - Заманил, заманил, заманил! Мне нужны богатые люди, - засмеялся он, - люди со средствами... джентльмены из Вест-Энда. - Смех его перерос в поток резкого, высокого хихиканья. - Ну-да, я заманил их, доктор Элиот. Он повторил эту фразу, медленно наклонился и принялся покачивать трясущимся пальцем перед лицом моего спутника. - Но если они попробовали наркотиков... если они попробовали... то пусть сами за себя отвечают...
Глаза его, преисполненные наставительной торжественности, потухли, и он в который раз разразился переливчатым хихиканьем. Элиот несколько отвлеченно наблюдал за ним.
- Взгляните, - заметил он, - как деревенеют мускулы у него на щеках. Явное свидетельство ступора, в который он погружается. - Он оглядел комнату. - Все может оказаться легче, чем я отваживался надеяться, - сказал он и стал осматривать тела лежащих в притоне, но быстро нахмурился и, повернувшись ко мне, помотал головой.
