* * *
Так мы живем уже неделю, когда к нам приходит приглашенный Ларсом Педро. Он ходит с палкой, один конец которой закончен железным крюком, служащим, чтобы цепляться за ветви деревьев при подъеме. Наконец-то вижу индейца, который по горам лазит медленнее меня! Он показывает нам "молехонес де уле", шар из натурального каучука, с помощью которых индейцы отмечали границы своих поселений и кладбищ.
- И что ты об этом думаешь? - спрашивает он, гордясь своей находкой.
- По-моему, это "реллено", деревушка. Понятно, что там имеется немного черепков, но слишком мало, так что не стоит.
На обратном пути Николя спрашивает:
- Так что, там ничего нет? Мы столько налазились из-за этого старикана, и все напрасно? Зачем же мы теряли время?
- Нет, на сей раз нет. Вполне возможно, что это захоронения, мы им займемся.
- Тогда, почему ты лажанул старика?
- Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом, иначе стукнет кому-то в башку, и мы уже не отцепимся. К тому же, он начал бы болтать, и со всей округи слетелись бы разные типы и все расколупали. А мы все проведем спокойненько. Попробуй найти у Ларса железный штырь длиной метра полтора и тихонько спионерь лопату. Ты же повсюду шныряешь, так что наверняка знаешь, где и что можно найти.
- Ему тоже не скажешь?
- Нет, уж лучше ничего не говорить. Его пацан всем бы растрезвонил.
- Но ведь он и так все время с нами лазит. Нелегко будет его сплавить.
- Устрой ему номерок в своем стиле, пускай денек подуется.
* * *
На место мы возвращаемся через три дня. Техника очень простая: в землю вбивается железный штырь в виде буквы Т. Даже за тысячу лет земля полностью не утопталась, и если рука опытная, то можно почувствовать разницу в плотности. После множества попыток нахожу слой камней на глубине в пятьдесят сантиметров. Кладбище малюсенькое, всего четыре на шесть метров, оно окружено стенкой, не выше тридцати сантиметров, из превосходно подогнанных камней. Все это время, несмотря на тектонические движения, они остались на месте. Я насчитываю пять могил и решаю начать с наиболее доступной.
Николя горит энтузиазмом и даже готов физически поработать, впервые в жизни. Я позволяю ему откопать первые полметра, затем забираю лопату, как только земля меняет цвет. Теперь нужно осторожно снимать ее слоями с помощью мачете так, чтобы ничего не потерять или повредить. Дело в том, что после столь долгого пребывания в сырой земле изделия из глины размякают и становятся совершенно непрочными. Через час мы находим первую вещь - это треножник величиной сантиметров в тридцать, который я выкапываю очень осторожно. Я продолжаю копать дальше. Под конец дня на солнышке сушатся еще четыре таких же.
Беру один и показываю возбужденному Николя.
- Смотри, этой штуке самое малое тысяча или полторы тысячи лет. Иногда находят такие с рисунками на боках, например, в Гуаканасте; но здесь слишком сыро, так что все исчезло.
- Это фантастика, что все можно взять вот так и найти. Это имеет какую-нибудь стоимость?
- Да нет, практически никакой. В этой стране ценится только золото.
И я без предупреждения грохаю треножник о дерево так, что он разлетается на кусочки. Николя, у которого отец археолог, буквально карежит, но тут же он хохочет.
- Когда я подумаю, сколько я потратил воскресений, когда был малым парнем, на склеивание кусочков керамики, которые и на треть не были такими красивыми, а ты вот как к этому относишься! Оставишь мне один, чтобы и я свершил кощунство?
- Э нет, старик. Кощунство еще следует заслужить.
* * *
За пятнадцать дней мы возвращаемся туда еще пять раз, наши визиты не могут быть слишком частыми, чтобы не обратить на это ничьего внимания. На пятый раз счастье нам улыбнулось. Я выкапываю предмет, который, пусть и не слишком красивый, имеет в себе то достоинство, что сделан из чистого золота. Это фигурка кацика, весом грамм в восемнадцать. Она согнута пополам, одна рука отломана, а головной убор тоже согнут. Такие штуки называют "посвященными"; ее хозяин был трусом, и все принадлежащие ему предметы перед захоронением были деформированы.
- И сколько это может стоить? - спрашивает Николя, а в глазах у него скачут доллары.
- Около пяти тысяч баксов.
- Даже столько? А ведь это всего лишь треть кладбища! Если нам повезет, мы найдем еще больше.
- Ну, это уже в другой раз! Помнишь, я хочу попасть на Мундиал; он начнется через три дня.
- Я знаю, только жалко было бы уходить, раз уж что-то нашли. Кроме того, знаешь, меня никогда особо не интересовало пялиться на типах в трусах, гасающих за мячиком. Взял бы каждый себе по одному, и делу конец.
- Да что ты, старик. Ты говоришь с бывшей надеждой команды "Жирондинс", прежде чем ее выкинули из клуба. У каждого в жизни имеются свои маленькие удовольствия, а я люблю посмотреть на хорошую встречу, когда играют стоящие команды. Кроме того, возможно, ты и не знаешь, что в Центральной Америке люди много ставят на результат встречи. В этом я разбираюсь достаточно, чтобы прилично заработать.
- И все равно, жаль. Здесь у нас был бы верный заработок.
- Похоже, что так. Но все это торчало здесь тысячу лет, может подождать еще немного. Слушай, мне кажется, что самое лучшее было бы передать это кладбище Ларсу. Думаю, что надо же его отблагодарить за гостеприимство. Не знаю, заметил ли ты, но мы слопали чуть ли не все его припасы. На дереве нет ни единого авокадо, даже бананы подчистили до последнего, впрочем, он уже посматривает на тебя как-то странно, и, возможно, было бы лучше побыстрее смыться.
- Ну ладно, ладно. Ты же решаешь!
Он принимает меня за сумасшедшего, только есть вещи, которых он понять не может. С момента обнаружения статуэтки я все размышляю, не вернулось ли счастье, и мне хочется проверить это, принимая ставки на результат матчей. Я человек азартный, и оказия великолепнейшая. А кроме того мне известно, даже если мы и нашли одну статуэтку, это еще не означает, что найдем следующие, и мне чертовски хочется посмотреть Чемпионат мира. Отдаю Ларсу восемьдесят из оставшейся у меня сотни долларов и рассказываю, где найти кладбище. Его сын служит нам проводником, чтобы показать нам короткий путь через горы.
* * *
Мы выходим в четыре часа утра, потому что хочу за один день сделать то, что заняло у нас три дня дороги сюда. Через три часа дороги через джунгли и после весьма крутого спуска мы добираемся до побережья и здесь расстаемся с парнем. Ему пришлось идти с нами на самый низ, чтобы забрать ботинки, которые дал мне на время его отец, потому что мои совершенно разлезлись. Щенок в бешенстве, потому что его ожидает неплохая прогулочка под гору. Ножки он натрудит, а при случае научится чуть повежливее относиться к отцу. Последние шуточки, последние похлопывания по спине, и мы уходим.
