Тут сквозь треск пламени послышался выстрел. Затем еще несколько. Он замер и начал тихонько молиться. Мимо прополз Васька.
- Замри, идиот! Не слышишь, стреляют!
- Отцепись! Это мой пистолет в "бардачке". Я его постоянно там забываю...
- Тогда ползи быстрее!
Один за другим наряд юркнул в раскрытую дверь церкви. Не успел Булка преодолеть и трех метров, как наткнулся на непонятное. Отсветы пламени лишь сбивали с толку и ничего разглядеть толком было невозможно.
- Васька, закрой дверь! - он повернулся к Роману. - Посвети мне.
Шевчук послушно чиркнул спичкой и огонек высветил несколько трупов. Один из них показался старшему сержанту до боли знакомым.
- Свети сюда! - и когда огонек вплотную приблизился к обезображенному лицу, ошарашено прошептал. - Захар, твою мать!..
Шевчук бросил спичку и на четвереньках помчался, высоко подбрасывая задницу, в сторону выхода, сбив Гармаша. На улице у него, правда, хватило мозгов притормозить и затаиться в тени, дрожа от страха.
- Я знаю, что происходит, - вдруг сказал Гармаш неестественно спокойным голосом.
- Идет охота на ментов! Мы стали не нужны...
- Как это?!
- Очень просто. Когда у Гитлера отпала надобность в штурмовиках, он устроил им Варфоломеевскую ночь.
- Нашел с кем сравнивать. Мы...
- Что мы? Годимся на то, чтобы бросать собакам кости?! Конечно, но какой от нас еще прок?..
- Заткнись, ради бога! И давай отсюда убираться! Ромка умнее нас обоих!
- Молодости свойственно ошибаться, - пробормотал Васька, но все же пополз следом.
Только когда они оказались за церковью, Булка рискнул подняться на ноги.
Шевчук, а до этого момента он вел себя ниже травы, по которой полз, неожиданно вскрикнул и дернул его за рукав.
- Что еще?! - старший сержант выхватил пистолет. От жуткого предчувствия смерти внутри похолодело.
- Т-там, - запинаясь, сказал Шевчук и указал подрагивающим колом на непонятную кучу, лежащую в пятне пробивающегося сквозь ветки лунного света.
- Тряпь? какое-то... - фыркнул Гармаш, освободившись от наваждения, порожденного знанием истории и видом мертвого капитана. Глаза, так сказать, не видят и душа, следовательно, не болит. - И кости. Вчерашние, наверное...
- Ой! - тихо взвизгнул Роман и отступил за его спину. - Оно дергается...
- Странная какая-то кучка, - подтвердил его реакцию Булка и шагнул вперед, чтобы рассмотреть поближе.
И тут по их натянутым нервам из кустов ударил душераздирающий скул.
Тонкий, жалобный и протяжный он проникал в мозг, как нож в масло. Булку еще раз посетило отчетливое ощущение присутствия рядом с ним старухи с косой.
- Ромка, дай палку, - он протянул руку.
Тот неохотно расстался со своим сегодняшним талисманом.
Ступая на цыпочках, Булка подошел к кустам. Изматывающий звук издавали лохматые корчащиеся клубки. Колом он выкатил один себе под ноги и остолбенел.
Собачонка уже скулила тихо-тихо, дрожа нижней челюстью, а ее живот набухал прямо на глазах, словно там зрел фурункул. Кожа истончалась до полной прозрачности и лопнула противно. Наружу вывалился розовый, как младенец, кусок мяса, перепачканный слизью и ошметками собачьих внутренностей.
Булка даже не заметил, как вой окончательно стих и из кустов к куче тряпья поползли такие же зародыши. Как ни странно, но первым опомнился Шевчук. Подбежав, он вырвал из рук старшего сержанта кол и замахнулся, искупая вспышку панического страха, испытанного им в церкви.
Неожиданно услышанный за спиной сдавленный звук заставил его обернуться. К нему делал шаг навстречу обезглавленный Васька. Его оторванная голова не спеша, будто в замедленной съемке, отлетала в сторону. Самым жутким было то, что она все еще недоуменно моргала.
Из груди Романа вырвался вопль, от которого Булка пришел в себя. Пистолет начал плеваться огнем по безглазой и безногой плоти, не обращавшей, впрочем, на пули никакого внимания.
Шевчук попятился и тут на него сверху, используя плечи падающего Гармаша, как трамплин, обрушилась волчица. Скорее по недоразумению, чем по какой-либо иной причине, осиновый кол, инстинктивно выставленный Романом над собой, с хрустом пробил ее сердце.
- Ненавижу, - отчетливо сказала волчица и испустила дух, придавив собой младшего сержанта.
Оцепенев от ужаса, он не мог шевельнуться и лишь чувствовал как горячая жидкость пропитывает его одежду, согревая охваченное ужасом тело.
Луна серебрила волчий мех и его волосы.
Пистолет у Булки защелкал вхолостую и его рука начала лихорадочно шарить по карманам в поисках запасной обоймы. Внезапно он замер и неуловимо изменился. Руки его повисли ниже колен, словно он стал ниже ростом, скулы раздались вширь, а лоб сполз на нос. Бездумно следя, как под кучей тряпья проявляется силуэт, существо медленно двинулось вперед, переваливаясь с ноги на ногу. Прямо на его глазах происходило таинство воскрешения, но столь высоким мыслям не было места в голове пришедшей из тьмы веков человекообезьяне при виде своего извечного врага.
Человеческое сознание потухло под пятой первобытного примата, пистолет в руке стал лишь металлическим аналогом булыжника, которым врагу следует размозжить голову, чтобы, сожрав мозги, вырвать сердце и сжечь его на небесном огне...
Пошатываясь, оборотень неуверенно поднялся на нетвердые лапы. Его ждала битва.
Однажды она уже была проиграна.
21:06 - Когда-то мы уже выиграли, - пробормотал майор, выстрелив несколько раз в голову старшему сержанту.
Тот рухнул и химера питекантропа рассеялась. Неверный лунный свет сыграл злую шутку со старшим сержантом Булкой, но говорившему было на это наплевать.
Он продолжал монолог, дабы получить ответ на извечный вопрос о смысле жизни:
- Зачем? Чтобы суеверно креститься, не веря обыкновенному факту, что трупы могут возвращаться? Чтобы швырять друг в друга вместо булыжников бомбы? Чтобы читать молитвы при свете лампочек, чья энергия производится атомным реактором?
Скажи мне, кто бы ты ни был!
Кс?ндз попятился. Он понятия не имел, что с ним разговаривает родной дядя.
Впрочем, сия информация была так же неведома и родственнику. Но даже если бы это и было известно им обоим, диалог вряд ли бы состоялся. Кровь слишком хлипкий мостик для той пропасти, которой разделила их эволюция.
Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Дядя наивно считал, что оборотень сможет прочитать его миролюбивые мысли о сепаратных переговорах, и понятия не имел, что жив лишь благодаря случайности. Кс?ндз был слишком слаб, чтобы напасть первым. Кроме того, он видел труп матери и знал, что теперь уже никто ему не поможет.
Стая ушла с новым вожаком, а он опять угодил в ловушку...
