Наступил момент ужасающей истины. Бейли осознал, какого свалял дурака. Он воображал, что, воссоздав физический мир, сможет воссоздать свою прежнюю жизнь. И это MAPHIS ему устроил с относительной легкостью. Но вот общаться с этим миром и населяющими его людьми, и чтобы те отвечали как надо - уже совсем другое дело. Решение этой задачи - явно за пределами возможностей системы.
И все же Шерон выглядела такой настоящей, такой любимой - и любящей!... И MAPHIS явно мог справиться с поддержанием несложной беседы. Что-нибудь вроде этого...
- Тепло сегодня,- сказал он. Это было слабовато, но для начала...
- Что сегодня теплое? - Она склонила голову набок точно так, как он помнил - и сдвинула брови.
- Погода. Погода теплая.
- А, понимаю. Погода.
- Уже почти июнь. Наверное, пора включать кондиционеры.
Она серьезно кивнула.
- Ты прав, пора.
- Ты не передумала брать отпуск в июле? - Это он сказал, не подумав. Подразумевалось, что на эту тему они беседовали прежде. Прежде...
На лице ее отразилась неуверенность.
- Не знаю.
И откуда ей знать? Допустим, MAPHIS понимает, что такое отпуск, что такое работа и что такое месяц. Допустим, MAPHIS знает, что "взять" отпуск не значит "украсть" его или "перепрыгнуть", как прыжковую планку, или "съесть", как шахматную фигуру, или "посетить", как урок языка. Допуская все это, откуда MAPHISу знать все преимущества и недостатки отпуска в июле сравнительно с отпуском в августе?
Он вздохнул.
- Ты сегодня очень здоровы выглядишь.
Улыбка ее стала какой-то наклеенной, ненастоящей.
- Знаешь, кого ты напоминаешь мне? - спросил он.
Она покачала головой, и ее темные волосы закачались из стороны в сторону.
- Нет. А кого я тебе напоминаю?
- Говорящего Тедди.
Истинная правда. Так и есть.
Она склонила голову набок, точно забыв, что уже делала так всего минуту назад.
- Кто такой Говорящий Тедди?
- А, вздор. Не имеет значения.
Он встал. Она подняла на него взгляд. Она выглядела такой настоящей... И от этого было еще хуже. Он протянул руку.
- Поцелуй меня на прощание.
Она сжала его руку, и он притянул ее к себе.
- Разве ты куда-то уходишь? - спросила она.
- Совсем ненадолго. Так - где мой поцелуй?
- Вот твой поцелуй.
Фраза была из любимых фраз Шерон. Это MAPHIS знал - потому что он, Бейли, ему объяснил.
Он прижал ее к себе. Ощущение было приятным. Все выпуклости и впадины были такими, как он помнил. Он взглянула в ее поднятое лицо и коснулся губами ее губ, прежде чем начать слишком уж задумываться о том, что происходит.
Поцелуй был чужим, несравнимым. Откуда знать MAPHISу, каким должен быть поцелуй Шерон? И как он мог даже надеяться, что сумеет описать это?
Отпустив ее, он отвернулся.
- Выйдя в дверь,- сказал он,- я хочу оказаться в номере гостиницы. Совершенно обычном и безликом.
Он повернулся к Шерон и сжал ее руку.
- Прощай.
ЦЕНТРЫ НАСЛАЖДЕНИЯ.
Номер оказался модульной комнатой, обставленной стандартно: [?]овый пластиковый ковер и мебель под старину, в стиле середины XX века. Была здесь узкая кровать, телевизор с плоским экраном, крохотная ванная, отгороженная листом из стекловолокна. Окно открывало вид на шлакоблоковую стену в 10 футах от гостиницы, выкрашенную в коричневый цвет.
Бейли запер дверь и завесил окно. Найдя пульт дистанционного управления, он повозился с ним, пока не погасил световую панель в стене над кроватью. Сбросив с ног туфли, он уложил одну подушку на другую, лег на спину, скрестив руки на груди, и долго смотрел в ровный, без всякого рисунка, потолок.
Из глубин памяти неотвязно выплывало на поверхность лицо Шерон. Он гнал его прочь, говорил себе, что более нельзя думать о прошлой жизни.
Безликость гостиничного номера утешала. Никаких зацепок для чувств, никакой связи со знакомым ему миром. Подходящее место, чтобы понять, как жить дальше.
А хочет ли он жить дальше? Тех, кого любил, он больше никогда не увидит. Профессиональной деятельности, пожалуй, тоже конец. Физического тела его и мозга больше не существует. И заключен он в MAPHISе, не просто пожизненно, а навечно.
Интересно, а подчинится ли система, если он попросит прекратить свою инфоморфную жизнь? Это ведь очень просто - всего-то стереть кое-что из памяти компьютера. Он так и сяк рассмотрел идею, но затем отложил - хотя бы до тех времен, когда он полностью разберется, какие у него еще остались возможности.
- Когда здесь появятся другие инфоморфы? - спросил он.
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Голос шел из динамика телевизора.
- Это почему же?
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Ладно, это все равно неважно. Если кто и присоединится к нему по доброй воле - так разве что Готтбаум, Френч и ее гоп-компания. А Бейли не слишком хотелось общаться с людьми, учинившими над ним такое.
- Имеется ли возможность поговорить с кем-нибудь снаружи? - спросил он.- У тебя ведь явно есть выход на внешние информационные сети. Так почему бы не подключить меня к телефонной?
(- Этого не позволено.)
Значит, что ему остается? Можно строить любую обстановку, какую только пожелаешь. Можно что угодно вытворять с симуляторами людей, псевдоморфами, взятыми MAPHISом из каталога или построенных по указаниям Бейли. И, похоже, все.
Он вернулся мыслями к прежней жизни. Любовь, работа, потомство - три человеческих функции, значительные для всех времен. Ни одна из них ему теперь недоступна.
Хотя остаются еще физические ощущения.
- Ты говорил, что можешь управлять моим гипоталамусом?
(- Да.)
- Значит, можешь обеспечить мне наслаждение?
(- Да.)
Бейли вспомнил старый опыт. Лабораторным крысам даны были три кнопки: одна для получения еды, другая - воды, а за нажатием на третью следовало воздействие слабым разрядом электротока на центры наслаждения в их мозгу. Крысы быстро теряли интерес к еде и воде и знай жали кнопку наслаждения, пока не издыхали от истощения. Может, это не такой уж плохой способ жить дальше - раз уж он, благодаря MAPHISу, практически бессмертен.
- Тогда обеспечь мне наслаждение в чистом виде,- сказал он.
Тело его затрепетало. К лицу прихлынула кровь. Остро запульсировало в паху. Член поднялся. Напряжение в нижней части живота заставило застонать, выгнувшись дугой; все мускулы натянулись до предела. Затем, без всякого предупреждения, он кончил, однако то был не обычный оргазм - он продолжался 20 секунд, 30, 40, полностью захватил его, затмив все прочие ощущения.
- Хватит! - закричал он наконец, чувствуя, что якобы тонет, напрочь теряя способность думать.
Наслаждение схлынуло. Он лежал без сил, ошеломленный, тяжело дыша. Чувства постепенно приходили в норму и, сумев наконец сосредоточиться на окружающем мире, Бейли обнаружил, что комнатушка стала как бы мрачнее, беднее, чем прежде.
