Он увидел, как люди напряглись, и быстро заговорил дальше:
– Не знаю, как ему это удалось, но тем или иным способом Финн создал среди паранормальных людей что-то вроде небольшого подполья. Те, конечно, не подозревают, кто за всем стоит. Для них это псевдопатриотическое движение, своеобразный протест. Не слишком большого размаха, без особенных успехов. Но успехи Финну и не нужны. Все, что ему нужно, – это создать еще парочку прецедентов, продемонстрировать еще несколько «ужасных» примеров. Это его метод: с помощью примеров будить ярость у толпы.
И это подполье, действует через паранормальных подростков, готовит к этой ночи несколько паракинетических демонстраций. Удобный случай, сказали им, показать, что такое паракинетика. Удобный случай свести кое-какие счеты. Могу себе представить, сколько накопилось неоплаченных счетов.
Он сделал паузу и взглянул на окаменевшие от страха лица.
– Вы должны представлять, как подействуют дюжина – всего дюжина – подобных демонстраций на воображение обывателей всего земного шара, если Финн преподнесет их должным образом.
– Их будет не дюжина, – тихо произнес Эндрюс. – По всему миру их может быть, сотня, а может, даже несколько тысяч. И на следующее утро нас сметут с лица земли.
– А как тебе стало это известно? – взволнованно наклонился к ему Картер. – Такое Финн мог рассказать только своему сообщнику.
– Я обменялся с ним разумами, – объяснил Блэйн. – Есть такой прием, я ему научился на другой планете. Я вложил в него матрицу моего разума, а взамен взял копию его. Вроде копировальной бумаги. Трудно себе представить, но это осуществимо.
– Вряд ли Финн тебе благодарен за это, – заметил Эндрюс. – Заполучить себе в мозги такой беспокойный разум, как твой!
– Да, Финн выглядел несколько огорченным, – согласился Блэйн.
– Подростки будут изображать из себя чертей, – произнес Картер. – Они будут распахивать двери. Переносить автомобили. Разломают какие-нибудь сараи. Ну, и всякие потусторонние вопли, разумеется.
– На этом и строится расчет, – подтвердил Блэйн. – Вроде бы обычные, традиционные шалости на День всех святых. Но для пострадавших это будет не просто озорство. Они решать, что все силы ада вышли из тьмы и обрушились на мир. Повсюду им будут видеться призраки, черти и оборотни. И так хорошего мало, а если учесть больное воображение напуганных обывателей… Наутро будут рассказывать о кишках, намотанных на забор, о перерезанных глотках, о похищенных девочках. И всякий раз это будет не там, где рассказывают, а где-то неподалеку. И люди будут верить. Верить в любую небылицу.
– Тем не менее, – заметил Джексон, – мы не можем слишком сурово осуждать наших детей, решившихся на это. Вы представить себе не можете, мистер, что им пришлось повидать. Их презирают и унижают. Едва вступив в жизнь, они уже знакомятся с сегрегацией и знают, что повсюду на них будут показывать пальцем…
– Я все понимаю, – прервал его Блэйн, – и тем не менее их необходимо остановить. Можно же им как-то помешать. Телепатически по телефону или еще как-нибудь… Вы же умеете.
– Телепатию по телефону открыли пару лет назад, – сказал Эндрюс. – Чрезвычайно просто и в то же время гениально.
– Так воспользуйтесь этим. Свяжитесь, с кем только можно. Пусть они предупредят других, а те, в свою очередь, еще других. Пускай передают по цепочке…
Эндрюс покачал головой:
– Мы не сможем связаться со всеми.
– Но хоть попытайтесь! – закричал Блэйн.
– Естественно, попытаемся, – сказал Эндрюс. – Мы сделаем все от нас зависящее. Не сочтите нас неблагодарными. Наоборот. Мы тебе очень признательны. Мы в неоплаченном долгу перед тобой. Но…
– Что?
– Тебе нельзя здесь оставаться, – произнес Джексон. – За тобой гонится Финн. А может, и «Фишхук». Нетрудно догадаться, где станешь искать убежище.
– О господи, – воскликнул Блэйн. – Я пришел к вам…
– Нам очень жаль, – сказал Эндрюс. – Мы понимаем, что ты испытываешь сейчас. Мы могли бы попробовать тебя спрятать, но если тебя найдут…
– Что ж, хорошо. Вы дадите мне машину?
Эндрюс отрицательно покачал головой:
– Тоже рискованно. Финн будет контролировать дороги. А по номеру они смогут узнать, откуда машина.
– Тогда что же? В горы?
Эндрюс кивнул.
– Найдите мне еды?
Джексон поднялся на ноги:
– Пойду соберу чего-нибудь.
– Когда все успокоится, можешь приходить, – сказал Эндрюс. – Мы будем тебе рады.
– Спасибо и на этом, – ответил Блэйн.
Блэйн сидел под деревом на небольшом уступе одного из самых высоких холмов и смотрел на реку. По небу черным пунктиром чиркнула стайка спускающихся в долину уток.
А когда-то, подумал он, в это время года небо чернело от стай улетающих с севера, от первых неистовых вестников зимних метелей. Теперь их осталось совсем мало – часть перебита охотниками, а многие погибли от голода, из-за того, что места, где они обычно делали гнезда, пересохли и превратились в пустыню.
В свое время по этой земле ходила стада бизонов и в каждом ручье можно было поймать бобра. Сейчас же бобров почти нет, а бизоны исчезли вообще.
Вот так человек и истребляет жизнь, думал Блэйн, иногда делая это из ненависти и страха, иногда – просто ради забавы.
А если план Финна осуществится, все повторится, только истреблены будут не животные, а паранормальные люди. Конечно, в Гамильтоне приложат все силы, чтобы сделать все от них зависящее, но много ли они успеют? У них есть тридцать шесть часов, чтобы передать предупреждение. Допустим, сократить число происшествий им удастся, но предотвратить все случаи? Вряд ли.
Впрочем, мне какое дело, сказал себе Блэйн. Что о них беспокоится, когда они меня просто выгнали. Люди, которых я считал своим народом, город, где почувствовал себя дома, – они от меня отказались.
Он наклонился и подтянул лямки у рюкзака, куда Джексон сложил еде и фляжку с водой.
Позади послышался шелест, и Блэйн, напружинившись, резко повернулся.
Над травой, приземляясь, зависла девушка, грациозная, как птица, и прекрасная, как утро.
Блэйн глядел на нее, захваченный ее красотой, потому что до этого он ее фактически не видел. Только однажды, в тусклом свете автомобильных фар, и еще раз прошлой ночью, в полумраке гостиничного номера – не более минуты.
Вот ее ноги коснулись земли, и она подошла к нему.
– Я только что узнала, – произнесла она. – Мне так стыдно за них. Вы пришли к ним, чтобы помочь…
– Ничего, – сказал Блэйн. – Не стану спорить, это больно, но я могу их понять.
