– Договорились.
– Как удачно, как удачно я выехал, верно? И вам веселее…
– Помолчи.
– Что?
– Это твои дополнительные обязанности. Молчать, когда я прошу.
Граф направил жеребца в сторону поместья Алистера. Дружеский визит, и небезынтересный, надо думать. Алистер никогда не задает лишних вопросов, располагает уютной комнатой для гостей, солидным баром и неповторимыми сигарами.
Уил держался минут пять, а потом, заглядывая в лицо, поинтересовался:
– Ваша светлость, а то, что я молчу, это оплачивается? Ваша светлость? Всяк труд должен оплачиваться, верно?
Если бы он вычитал из зарплаты Уила за болтовню невпопад и чрезмерную лесть, камердинер и его правнуки уже давно бы работали в долг.
Граф пришпорил Ворона, потом остановился, поджидая Уила. Пусть болтает, решил милостиво, так не лезут в голову мысли о мисс Карлейн и ее любовных признаниях.
А главное, почти забылся ее взгляд, когда Тейн попросил Гейдж уехать до своего возвращения.
Алистер был рад видеть Сейвуджа, несмотря на то, что он приехал во время его обеда с восхитительной кузиной Стерлинга. Этот визит прервал занимательную беседу с леди, разбудил Стерлинга, а ведь бедняга только уснул после доброй порции виски, заставил слуг бегать по дому и срочно подготавливать одну из комнат, ибо граф намекнул, что задержится как минимум до рассвета. Повар, расточая французскую брань на помощников, принялся в спешке готовить любимое блюдо важного гостя, а сам гость, заняв почетное место за столом, по правую руку от хозяина, расточал столь мрачные взгляды, что никто из присутствующих не решался заговорить первым.
«Здесь бы удачно смотрелся Хэнскрафт» – вдруг вспомнил о приятеле Алистер. Вот кому не было скучно в любой компании – он погружался в себя, мало заботясь, как это выглядит со стороны.
Говорить о погоде не хотелось: надвигалась гроза, это очевидно. О политике… После выпитого виски и многообещающих взглядов, которыми до приезда Сейвуджа его одаривала мисс Моррис – тем более. А вот когда внесли миндальный торт, повод нашелся.
– Отведайте, Сейвудж, рекомендую, – усмехнулся Алистер. – Максимально приближен к рецепту вашего повара, но не без изюминки моего.
– В качестве начинки лягушачьи лапки?
Алистер сделал вид, что не заметил раздражительности графа. Во-первых, он привык к его тяжелому характеру, и это его не угнетало, во-вторых, какой дурак поедет на ночь глядя в гости в такую погоду, будучи в хорошем настроении?
– А я думал, это рецепт мисс Уолтер, – сказал Стерлинг. – Помнится, она тяготела к миндальной теме.
– Она тяготела к Сейвуджу, как мне показалось.
– Она тяготела к любому джентльмену, согласному жениться, – уточнил Сейвудж.
Он смотрел на миндальный торт, как на врага, и Алистер даже попросил слугу подвинуть десерт ближе к леди. Женщины мало едят, сладкое обходят стороной вовсе, и после он и Стерлинг с удовольствием его уничтожат.
– А что насчет вашей женитьбы, Сейвудж? – Стерлинг подумал, что удачно вставил реплику.
Алистер, увидев взгляд Сейвуджа, подумал, что если бы торт не убрали от графа, Стерлинг уже был бы в сметане и крошках.
– Вопрос остается без изменений, – ответил граф спустя минуту.
Стерлинг вдруг тоже вспомнил о Хэнскрафте: вот уж кто не рискует бросить неудачную фразу по причине любви к молчанию.
– Это… все объясняет, – выдавил Стерлинг и выбрал тактику Хэнскрафта.
Обед тянулся неимоверно долго, и блюда, сменяя друг друга, казались пресными, пока мисс Моррис, по незнанию, кончено же, не добавила соли своими рассуждениями:
– Я всегда внутренне протестовала, когда девушку, провалившую три сезона, записывали в старые девы. Вот еще одно подтверждение, что не обществу судить о том, молода она или нет, и достаточно ли интересна для удачной партии. К примеру, мисс Карлейн… Если не ошибаюсь, ей даже за тридцать, и что?
– Ей нет тридцати, – сказал Сейвудж.
– Ну, что-то около этой цифры, пусть так. Три провальных сезона, десять лет в глуши, и вот… Леди Сейвудж!
– Мы пока неженаты, – уточнил нехотя граф.
– Пока. Вот ключевое слово, но я не об этом. Просто удивительно… Если бы вы встретили мисс Карлейн, когда она выезжала в свет, вы были бы вместе гораздо раньше. Сомневаюсь, что вы бы прошли мимо, если вдохновились на брак с мисс Карлейн, но спустя десять лет. Я права?
Тейн, подготовив колкость в ответ, молчал. Он впервые подумал, почему не заметил мисс Карлейн десять лет назад, в ее первый сезон, или во второй, или хотя бы третий? Он был в Лондоне в то время, и Олмак входил в программу его развлечений: довести провинциальную мисс до состояния шока, поделившись свежей кулуарной историей, вернуть на руки расчетливой мамаше ее алчное сокровище и изобразить, что навеки очарован и почти решился нанести визит.
Тейн не переставая надеяться, что кто-то ловко поставит его на место, более того, подведет к решению сочетаться браком. Встреть он такую девушку, украл бы прямо из зала, не взирая на смешки приятелей, перешептывание сплетниц и показную погоню. А потом, совершив, сладкий акт «надругательства», выбил согласие обвенчаться.
Он представил, как взваливает на плечо сопротивляющуюся мисс Карлейн, и расхохотался. Она бы нашла, что сказать на эту вольность, и это было бы так же некстати, как ее признания в библиотеке.
Он видел, чувствовал, что она хотела его, и это взаимно. Лови момент, наслаждайся, а после – обязательства, брак, семейные будни, так нет… Сейчас сидит в своей комнате и плачет? Или уже успокоилась и в спешке собирает свои вещи? А если не в спешке, надеясь, что он вернется, и она снова попытается соблазнить его греховными глазами и невозможно призывным ртом?
Он отправит Уила узнать, уехала ли мисс Карлейн и только после этого вернется. Алистер денек потерпит, а больше ни одна женщина ждать не станет, ибо гордость растаптывала даже настоящие чувства, и куда там лепету мисс Карлейн о внезапно вспыхнувшей любви?
Алистер, услышав смех графа, успокоился и подал знак слугам – вернуть ему столовые приборы, которые были изъяты после феминистского выступления мисс Моррис. Кажется, гроза миновала, подумал он, посмотрев на просветлевшее лицо графа и в окно. У него самого поднялось настроение, и он решил улучшить его большим куском миндального торта.
– А где… – он запнулся, заметив, как мисс Моррис положила себе на тарелку последний кусок лакомства. Его познания об аппетитах леди нуждались в серьезной корректировке.
– Вкусное пирожное, – похвалила мисс Моррис, заметив внимательный взгляд Алистера.
– Я передам Франсуа, – кивнул тот, и солгал, потому что если при его поваре назвать торт «пирожным», он с жутким акцентом, но скажет: «Надо меньше жирать!».
